Реактив Фелинга

Реактив Фелинга или медно-тартратный реактив, известный также как фелингова жидкость — химический реактив, служащий для количественного определения виноградного сахара (декстрозы), мальтозы и т. п.; под влиянием сахаристых веществ выделяется закись меди. Состоит из равных объёмов раствора сложной соли натрия-калия тартрата и раствора сульфата меди. Приготавливается непосредственно перед анализом путём смешения двух растворов. Впервые предложен в 1850 году Германом Фелингом.

Приготовление

Для приготовления реактива по одному из рецептов Фелинга 150 гр среднего виннокислого калия растворяют в литровой колбе в 600—700 см³ раствора едкого натра уд. в. 1,12; затем постепенно приливают сюда раствор медного купороса (34,636 гр соли на 160 см³ воды), причём в первый момент выделяется осадок, который растворяется при взбалтывании. Полученный прозрачный раствор разбавляется водой до 1 литра. Приготовленная таким способом жидкость при хранении с течением времени изменяется, выделяя закись меди; изменение особенно легко происходит на свету, поэтому такую жидкость советовали хранить в непрозрачных сосудах и пр.

См. также

• Реактив Бенедикта
• Реактив Толленса

Литература

• Фелингова жидкость // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Реактив Фелинга — статья из Большой советской энциклопедии.
• Куцева H. К. [www.xumuk.ru/encyklopedia/2/4703.html Фелинга реактив] // [www.xumuk.ru/encyklopedia/ Химическая энциклопедия: в 5 т] / Гл. ред.: Кнунянц И. Л. (тт. 1—3), Зефиров Н. С. (тт. 4—5). — М.: Советская энциклопедия (тт. 1—2); Большая Российская энциклопедия (тт. 3—5), 1988—1998. — ISBN 5-85270-008-8.

Отрывок, характеризующий Реактив Фелинга

– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.