Реактор коммерциализации

Реактор коммерциализации
Основание	2009 (2009)
Расположение	Рига, Европейский Союз
Ключевые фигуры	Николай Адамович (основатель)
Отрасль	Венчурный капитал, Трансфер технологий
Сайт	[www.commercializationreactor.com/ mercializationreactor.com]

К:Компании, основанные в 2009 году

Реактор коммерциализации (англ. Commercialization Reactor) — международная платформа коммерциализации технологий в формате, целенаправленно созданном для выведения созданных в России и странах СНГ результатов НИОКР на мировой рынок посредством хорошо зарекомендовавшей себя модели создания стартапов. Реактор коммерциализации создаёт и растит стартапы, основанные на потенциально подрывных научно обоснованных технологиях, предоставляя компаниям-резидентам полную инфраструктурную, а также всеобъемлющую профессиональную поддержку на каждом этапе развития, обеспечивая возможность для надёжного развития в мировом масштабе. Реактор коммерциализации занимается исключительно проектами из сферы естественных и биологических наук и известен своим дружелюбным отношением к исследовательским институтам и университетам, выражающемся в отсутствии стремления переманивать учёных в бизнес и активном участии в создании бизнес-экосистем при ряде российских и восточно-европейских университетах и исследовательских центрах, традиционно испытывающих недостаток в продуктивных контактах с бизнес-структурами и венчурным капиталом.

Формат

Реактор коммерциализации выражается в непрерывном процессе развития технологических компаний, которому присущи свойства бизнес-акселератора, сидового фонда, бизнес-инкубатора, технологического брокера, пункта трансфера технологий, агента коммерциализации научно-исследовательских, а также образовательных институций и образовательного проекта. Основным отличием Реактора от перечисленных форм поддержки является то, что модель Реактора подразумевает естественное формирование команд вместо отбора лучших команд из уже существующих. Обязательным условием является наличие в каждой команде сильных технологических компетенций, подкреплённых предпринимательским духом. Подразумевается, что только такая комбинация способна способна привести компании к успеху. Отбор участников и постороение команд является одним из основных фокусов Ректора коммерциализации. Коммерциализация проектов, основанных на научных достижениях сопряжена со значительно более высокими рисками, занимает больше времени и требует больше средств и усилий по сравнению с ИТ / интернет проектами или поддерживающими инновациями. Поэтому, в отличие от традиционных акселераторов, отбирающих проекты с хорошими идеями и сильными командами, Реактор Коммерциализации отбирает наиболее перспективные научные и инженерные идеи и развивает их, создавая и наставляя бизнес-команды и предоставляя им начальное финансирование.

Программа

Реактор коммерциализации состоит из последовательности программ, каждая из которых длится шесть месяцев. Во время каждой из программ оценочным комитетом производится отбор до двенадцати научных или инженерных идей для участия в мероприятии «Запуск!» (англ. Ignition Event). На этом мероприятии учёные и изобретатели в специальном формате представляют свои идеи и встречаются с предпринимателями, заинтересованными в превращении идей в бизнес. В течение трёх месяцев после «Запуска!» происходит постороение команд и проходит обязательная 10-ти недельная практическая обучающая программа «Start-up Support Programme». Венцом программы является Demo Day, во время которого проекты презентуются перед венчурными инвесторами и бизнес-ангелами.

По окончании Demo Day сотрудники Реактора коммерциализации продолжают мониторить развитие компаний независимо от того, удалось ли им привлечь финансирование или нет. Demo Day открыт для всех проектов, успешно прошедших Start-up Support Programme, в том числе и тех, кто проходил эту программу ранее. Компании, успешно привлекшие инвестиции и начавшие самостоятельное развитие, не теряют статуса резидента и получают полный доступ ко всем ресурсам и возможностям, предоставляемым Реактором.

История

Реактор коммерциализации берёт своё начало от идеи коммерциализации научно обоснованных технологий, созданных во времена СССР и финансируемых в основном из средств Международного Научно-Технического Центра (МНТЦ). Научно-техническое наследие Советского Союза до сих пор остаётся значительным и обладает высоким коммерческим потенциалом, по достоинству оцениваемым как предпринимателями, так и инвесторами, однако долгие годы не имевшим эффективного механизма налаживания превращения их в поток инвестиционных сделок.

Николай Адамович, основатель и идейный вдохновитель Реактора коммерциализации, представил свою идею МНТЦ и получил всеобъемлющую поддержку. В 2009-м году в Риге, Латвия прошло первое мероприятие Ignition Event (на тот момент называвшееся 1st Commercialization Reactor) при активном участии Латвийского Агентства Инвестиций и Развития (ЛАИР).

Результаты деятельности

С 2009-го года более 25-ти компаний Реактора получили инвестиции пре-сидового и сидового уровней на общую сумму более пяти миллионов Евро).

Поддержка

Реактор коммерциализации играет значительную роль в развитии научно-предпринимательской экосистемы в международном масштабе и поэтому поддерживается различными организациями, среди которых Министерство Экономики Латвии, Агентство Инвестиций и Развития, Латвийское Агентство Гарантий, МНТЦ, РВК, Балтийский Международный Банк, Swedbank, Клуб Бизнес-Ангелов Янтарного Моря, фонд Имприматур Капитал, Сколково Стартап Академия, Украинский Научно-Технический Центр ([www.stcu.int/ STCU]) и другие.

Отрывок, характеризующий Реактор коммерциализации

– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.