Ребрикова, Наталия Львовна

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Rebr.». [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=25410-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Наталия Львовна Ребрикова (род. 15 марта 1949) — российский учёный-ботаник.

Окончила биологический факультет МГУ. Кандидат биологических наук (1978), диссертация «Исследование видового состава грибов, развивающихся на музейных тканях, и разработка методов борьбы и профилактики». С начала 1970-х гг. работает в Государственном научно-исследовательском институте реставрации, в настоящее время заведует биологической лабораторией. Опубликовала монографию «Биология в реставрации» (1999) и пособие «Руководство по диагностике микробиологических повреждений памятников искусства и культуры» (2008).

В 1994 году в составе группы учёных удостоена Государственной премии РФ в области науки и техники «за разработку метода научной реставрации средневековых пергаментных рукописей и реставрацию уникальных рукописных памятников из собраний России».

Отрывок, характеризующий Ребрикова, Наталия Львовна

– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.