Реверди, Пьер
Поделись знанием:
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
Пьер Реверди́ (фр. Pierre Reverdy, 13 сентября 1889, Нарбонна – 17 июня 1960, Солем, Сарта) – французский поэт.
Содержание
Биография и творчество
Из семьи церковных скульпторов, резчиков по камню. Учился в Тулузе и Нарбонне. В 1910 прибыл в Париж. На Монмартре встретился с Аполлинером, Максом Жакобом, Бретоном, Арагоном, Супо, Тцара. Сотрудничал с Пикассо, Браком, Матиссом, А.Лораном. Поэзия этих лет («Кровельные плитки», 1918; «Осколки неба», 1924) вдохновлена кубизмом в живописи. В 1917-1918 издавал журнал «Север-Юг», где печатал дадаистов и сюрреалистов. В 1926 удалился в бенедиктинский монастырь Святого Петра в Солеме, где оставался до самой смерти. Здесь были созданы его лучшие поэтические книги – «Источники ветра» (1929), «Металлолом» (1937), «Песнь мертвых» (1948). Поэтический авторитет Реверди у современников на протяжении десятилетий оставался бесспорным и непогрешимым.
Произведения
- Poèmes en prose (1915)
- La lucarne ovale (1916)
- Quelques poèmes (1916)
- Le voleur de Talan (1917, роман)
- Les ardoises du toit (1918, с рисунками Ж.Брака)
- La guitare endormie (1919, с рисунками Х.Гриса)
- Self defence (1919, статьи и эссе о литературе)
- Étoiles peintes (1921, с офортом А.Дерена)
- Cœur de chêne (1921)
- Cravates de chanvre (1922, с офортами Пикассо)
- Les épaves du ciel (1924)
- Écumes de la mer (1925, портрет автора работы Пикассо)
- Grande nature (1925)
- La peau de l'homme (1926, народный роман)
- Le gant de crin (1927)
- La balle au bond (1928, портрет работы Модильяни)
- Sources du vent (1929, портрет работы Пикассо)
- Flaques de verre (1929)
- Pierres blanches (1930, портрет и фронтиспис М. Шагала)
- Risques et périls (рассказы 1915-1928)
- Ferraille (1937)
- Plein verre (1940)
- Plupart du temps (1945, стихотворения 1915-1922)
- Visages (1946, с литографиями Матисса)
- Le chant des morts (1948, с литографиями Пикассо)
- Le livre de mon bord (1948 , заметки 1930-1936)
- Main d'œuvre (1949, стихи 1913-1949)
- Une aventure méthodique (1950, с литографиями Брака)
- Cercle doré (1953, с литографией Брака)
- Au soleil du plafond (1955, с литографиями Хуана Гриса)
- En vrac (1956, заметки о литературе)
- La liberté des mers (1959, с иллюстрациями Ж.Брака)
Публикации на русском языке
- [Стихи]// Я пишу твоё имя, Свобода: Французская поэзия эпохи Сопротивления. М., Художественная литература, М., 1968
- [Стихи]// Западноевропейская поэзия XX века. М.: Художественная литература, 1977, с.586-590
- [Стихи]// Семь веков французской поэзии в русских переводах. СПб: Евразия, 1999, с.566-568
- [Стихи]// Французская поэзия: Антология. Перевод В.М.Козового. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001, с.177-187
- Кубизм, или Поэзия на холсте// Пространство другими словами: Французские поэты XX века об образе в искусстве. СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2005, с.29-33
Напишите отзыв о статье "Реверди, Пьер"
Литература о поэте
- Rousselot J. Pierre Reverdy. Paris: Seghers, 1951
- Brunner P. Pierre Reverdy. De la solitude au mystère. Zürich: Juris Verlag, 1966
- Greene R.W. The poetic theory of Pierre Reverdy. Berkeley: University of California Press, 1967.
- Caws M.A. La main de Pierre Reverdy. Genève: Droz, 1979.
- Cailleau Cl. Dans les pas de Pierre Reverdy. Saint-Jean-des-Mauvrets: Petit pavé, 2006
- Козовой В. О Пьере Реверди// Он же. Тайная ось: Избранная проза. М.: Новое литературное обозрение, 2003, с.341-343
Ссылки
- [magazines.russ.ru/authors/r/reverdi Страница] на сайте Журнального зала
- [spintongues.msk.ru/reverdie.htm Переводы] на сайте Лавки языков
Отрывок, характеризующий Реверди, Пьер
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
