Ревиво, Хаим

Хаим Ревиво
Общая информация
Полное имя	Хаим Михаэль Ревиво
Родился
Гражданство
Рост	176 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1990—1993	Бней Иегуда	76 (20)
1993—1994	Хапоэль (Тель-Авив)	36 (12)
1994—1996	Маккаби (Хайфа)	57 (45)
1996—2000	Сельта	99 (26)
2000—2003	Фенербахче	68 (30)
2003	Галатасарай	12 (5)
2003—2004	Ашдод	10 (3)
Национальная сборная**
1990	Израиль (до 18)	1 (0)
1992—1993	Израиль (до 21)	9 (5)
1992—2003	Израиль	67 (15)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хаим Михаэль Ревиво (ивр. ‏חיים רביבו‏‎; 22 февраля 1972, Ашдод, Израиль) — израильский футболист, полузащитник. Двукратный обладатель Кубка Израиля в составе команд «Бней Иегуда» (Тель-Авив) и «Маккаби» (Хайфа) в сезонах 1991/92 и 1994/95 соответственно, чемпион Турции в сезоне 2000/01, лучший бомбардир и лучший игрок израильской лиги в сезонах 1994/95 и 1995/96 годов.

Биография

До 16 лет играл в родном городе за команду «Хапоэль», затем попал в молодёжную команду «Гадна Иегуда» из Тель-Авива. Отыграв за тель-авивский коллектив два года, и став свободным агентом, перебрался в команду «Бней Иегуда», после того как от его покупки отказались «Хапоэль» (Кфар-Сава) и «Маккаби» (Петах-Тиква).

Ревиво провеёл три сезона за «Бней Иегуда», после этого отправился в стан их соперников — в «Хапоэль» из Тель-Авива. В 1994 году Ревиво присоединился к «Маккаби» (Хайфа), с последующей целью в перспективе перебраться в один из европейских клубов. В своем первом сезоне в «Маккаби» Ревиво забил 17 мячей, став лидером в списках бомбардиров. В следующем сезоне он вновь стал лучшим снайпером израильской лиги. И, наконец, по окончании сезона он был куплен испанской «Сельтой».

Отыграв в Испании несколько достаточно успешных сезонов, проведя за галиссийский клуб 99 игр и забив 25 мячей, в 2000 году Ревиво подписывает контракт с турецким «Фенербахче», 2001 году стал одним из тех, кто привел эту стамбульскую команду к победе в чемпионате Турции. Но спустя некоторое время «Фенербахче» обзавелся несколькими довольно известными игроками, и интерес к продолжению сотрудничества с игроком из Израиля у боссов «Фенербахче» сошел на нет. В итоге Ревиво покинул команду и перешел в стан другого гранда турецкого футбола - в стамбульский «Галатасарай». Этот трансфер вызвал достаточно сильный резонанс в турецкой околофутбольной среде. За «Галатасарай» Ревиво отыграл всего один сезон, по окончании которого покинул Турцию и вернулся в Израиль.

После возвращения на родину, Ревиво подписал контракт с клубом «Ашдод», но провел в его составе всего 12 игр, после чего принял решение повесить бутсы на гвоздь.

Личная жизнь

В настоящий момент Хаим Ревиво проживает с женой и тремя детьми в Тель-Авиве, является довольно успешным бизнесменом, одним из владельцев клуба «Ашдод».

Ссылки

• [football.org.il/NationalTeam/Pages/NationalTeamPlayerDetails.aspx?PLAYER_ID=49901&NATIONAL_TEAM_ID=583 Профиль на сайте Израильской футбольной ассоциации (сборная)] (иврит)
• [eu-football.info/_player.php?id=17643 Статистика на сайте EU-Football.info] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/haim-revivo/profil/spieler/2917 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/3315.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Ревиво, Хаим

– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.