Революция

Запрос «Революционер» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Революция — коренное преобразование в какой-либо области человеческой деятельности.

Революция (от позднелат. revolutio — поворот, переворот, превращение, обращение) — радикальное, коренное, глубокое, качественное изменение, скачок в развитии общества, природы или познания, сопряжённое с открытым разрывом с предыдущим состоянием. Революцию как качественный скачок в развитии, как более быстрые и существенные изменения, отличают и от эволюции (где развитие происходит более медленно), и от реформы (в ходе которой производится изменение какой-либо части системы без затрагивания существующих основ).

Различают революции в природе (геологическая), в развитии общества (в том числе экономическом — неолитическая революция, промышленная революция, культурная революция, «зелёная революция», демографическая революция, «революция растущих потребностей» и политическом — социальная революция, политическая революция), в науке («научная революция» — термин введён в обращение Томасом С. Куном) — физике, биологии, медицине, философии, космологии и технике. Также используется термин «научно-техническая революция». В принципе, революция (как и эволюция) может произойти в любой сфере.

Антоним — контрреволюция.

История термина

Первоначально термин revolution употреблялся в астрологии и алхимии. В научный язык термин вошёл из названия книги Николая Коперника «De revolutionibus orbium coelestium» («О вращениях небесных сфер», 1543).

Иногда «революциями» традиционно называют те или иные социально-политические явления, которые, строго говоря, не носят революционного характера — государственный переворот (например, приведшая к замене на английском престоле династии Стюартов династией Оранских-Нассау («Славная революция» 1688—1689 годов); политику модернизации Ирана при шахе Мохаммеде Реза Пехлеви («белая революция») или кампанию Мао Цзэдуна по ликвидации своих конкурентов в структурах КПК сверху донизу в 1966—1976 годах («Великая пролетарская культурная революция»).

Этот термин не применим к событиям, которые приводят к регрессивным по своей сути изменениям в обществе (напр., реформы, проводившиеся в СССР в 1987—1991 гг., т. н. «Перестройка»).

Типичные причины революции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Революция как тип общественных движений, имеет ряд причин, объясняющих их появление. В отличие от социальных движений, которые имеют перечень теорий (теория рационального выбора, теория мобилизации ресурсов, теория новых социальных движений и прочее), обусловленность революции объясняется наличием определённых факторов. Исследователи революционного движения насчитывают пять общих элементов, которые считаются необходимыми.

1. Проблемы в экономической и фискальной сфере. Снижение потока денежных средств в государственную казну и в руки элит обычно приводят к повышению налогообложения или влезанию в кредит, часто несправедливым образом. Отчего способность выплачивать зарплату чиновникам и военным уменьшается, что приводит к росту недовольств и волнений.
2. Отчуждение и сопротивление элит. В элитарных слоях каждый борется за власть и управление. В этой борьбе некоторые элиты могут прийти к мнению, что существует узкий круг из членов этнической или региональных групп, в которую входит правитель и имеет несправедливо больше полномочий, нежели другие. Отчего недовольные элиты могут воспользоваться народным возмущением и вызвать мобилизацию.
3. Революционная мобилизация. Широко распространённое, народное возмущение, подкреплённое поддержкой элит, перерастает в мятеж, который может быть вызван не обязательно нищетой или неравенством, а ощущением потери положения в обществе по причинам, которые неизбежны и в которых нет общественной вины.
4. Идеология. Представляет собой убедительный и разделяемым большинством нарратив борьбы, объединяющей требования населения и элит. Она может принимать разные формы: религиозного движения, национального освобождения и прочее. Но все эти формы имеют один ключевой момент: направленность на сопротивление против неравенства и несправедливости, порождёнными в условиях существующего режима, от которого отталкивается мобилизация и которая консолидирует всех членов сопротивления.
5. Благоприятная международная обстановка. Успех революции часто зависел от иностранной поддержки в форме отказа поддерживать политику правительства или согласия сотрудничать с оппозиционным лагерем. Так же, как вмешательство иностранной державы интервенцией, направленной на укрепление контрреволюции, приводил к краху многие революционные мятежи.

Все пять условий совпадают редко, более того их трудно распознать в периоды мнимой стабильности. Эти факторы можно логично расписать ретроспективно, но в условиях настоящего времени их выявить проблематично, отчего революции как общественное явление всегда предстают взрывным и непредсказуемым событием.

Историко-политологическое понимание

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В политической науке революции делятся на социальные и политические:

• Социальные революции приводят к смене одного социально-экономического строя другим;
• Политические революции — к смене одного политического режима другим.

Отличительной чертой революций является неправовой характер изменений — несоответствие правовой системе предшествующего строя или режима.

Наибольшее внимание этим вопросам традиционно уделял и уделяет марксизм. В марксистской традиции введено разделение на буржуазные революции и социалистические. Примером буржуазных революций является Нидерландская революция XVI века, Английская революция XVII века, Первая американская революция (она же — Война за независимость американских колоний), Великая французская революция, революции 1848—1849 годов в Европе (революции в Германии, Австрии, Италии, Венгрии и т. д.).

Если буржуазная революция приводит к замене феодализма капитализмом в экономике не до конца или не ликвидирует при этом феодальный политический режим, это обычно влечёт за собой возникновение буржуазно-демократических революций, смыслом которых является приведение политической надстройки в соответствие с экономическим базисом. Примерами таких революций являются революции 1848 и 1871 годов во Франции, Вторая американская революция (Война Севера с Югом), Революция 1905 года и Февральская революция 1917 года в России, Синьхайская революция 1911 года и Революция 1924—1927 годов в Китае, революции 1918 года в Германии и в Австро-Венгрии, Кемалистская революция 1918—1922 годов в Турции, Революция 1931—1939 годов в Испании, Исламская революция 1979 года в Иране и тому подобные.

Социалистическая революция приводит к переходу от капитализма к социализму. Сталинистская традиция такой революцией считает Октябрьскую революцию 1917 года в России, «народно-демократические революции» 1940-х годов в Восточной Европе, Китайскую революцию 1949 года, Кубинскую революцию 1959 года и т. д. Однако целый ряд направлений в марксизме (каутскианство, неомарксизм, постмарксизм, коммунизм рабочих советов, Франкфуртская школа, фрейдо-марксизм, марксистский экзистенциализм, школа «Праксиса», меньшинство в троцкизме (сторонники Тони Клиффа) и другие, а в Восточной Европе — отдельные теоретики, например, Рудольф Баро, Иштван Месарош, Юрий Семёнов, Александр Тарасов, Борис Кагарлицкий) отрицает социалистический характер этих революций.

В истории было что революции терпели поражение (крестьянские войны в Англии, Франции, Германии, России и других странах; Революция 1905 года в России; Революция 1808—1814, Революция 1820—1823, Революция 1834—1843, Революция 1868—1874 годов в Испании; Революция 1848 года и Парижская коммуна во Франции; Сентябрьская революция 1836 года в Португалии; революции 1848—1849 годов в Германии, Австрии, Венгрии и Италии; Революция 1905—1911 годов в Иране; пролетарские революции в Баварии, Венгрии и Словакии 1919 года и так далее).

Известны также национально-освободительные революции, в ходе которых те или иные страны освобождаются от колониальной, полуколониальной или иной иностранной (национальной) зависимости. Примерами таких революций являются Нидерландская революция XVI века, Первая американская революция, войны за независимость в Латинской Америке в XIX веке, Филиппинская революция 1896—1898 годов, Августовская революция 1945 года во Вьетнаме, Июльская революция 1952 года в Египте, Иракская революция 1958 года, Алжирская революция и так далее. Однако в этих революциях национально-освободительный характер является внешним выражением классового характера революций — буржуазных, буржуазно-демократических или социалистических.

«Революции сверху»

К. Маркс и Ф. Энгельс, изучая процессы буржуазно-демократического преобразования в странах Центральной и Восточной Европы после поражения буржуазных революций 1848—1849 гг., подметили, что объективные задачи этих революций, не решённые ввиду слабости революционных классов, были в последующие два-три десятилетия решены теми правителями, которые подавили революции. Они назвали такой социально-политический феномен «революцией сверху». К ним также относится «Революция Мэйдзи» в Японии в 1867—1868 годах, «эпоха реформ» 1860-х годов при Александре II в России. «Революции сверху» имеют, как правило, незавершённый характер и происходят в правовом поле, то есть являются реформами.

«Бархатные революции»

«Бархатные революции» в странах Восточной Европы и Монголии, в ходе которых в 1989—1991 годах были ликвидированы политические режимы советского типа, представляют собой определенную методологическую проблему. С одной стороны, поскольку в результате этих «бархатных революций» произошла смена общественно-политического строя, они полностью удовлетворяют определению революции. С другой стороны, они часто осуществлялись с участием правящих элит этих стран (номенклатурой), которые в результате усилили свои позиции (присоединив к власти также и собственность), а революции не осуществляются правящими классами и слоями, наоборот, они приводят к тому, что дореволюционные правящие классы и слои утрачивают власть и собственность. Кроме того, революции не приводят к воссозданию положения, существовавшего до предыдущей революции (в случае «бархатных революций» — восстановлению капитализма). Обычно такие изменения именуются не «революцией», а «реакцией» или «реставрацией» (поэтому, скажем, неудивительно, что в левых кругах (за исключением части анархистов и социал-демократов) «бархатные революции» рассматриваются как контрреволюции).

Одно из объяснений этого парадокса предлагает Александр Тарасов, который в работе «Национальный революционный процесс: внутренние закономерности и этапы» разработал схему обязательных этапов революций буржуазного и советского типа. В соответствии с этой схемой «бархатные революции» (так же, как и события августа 1991 года в СССР) являются лишь одним из этапов революционного процесса. Сталинские (и постсталинские) режимы советского типа Тарасов квалифицирует как термидорианские, то есть «контрреволюционные режимы в революционных одеждах», которые закономерно сменяются режимами Директории («режимы контрреволюционной демократии»). Таким образом, «бархатные революции» являются следующей стадией нисходящего этапа революции, переходом от термидорианских режимов к директориальным. Тарасов указывает, что со времен Великой Французской революции подобного рода перевороты, в ходе которых один этап революционного процесса сменяет другой, часто именуются их участниками «революциями».

«Цветные революции»

Дальнейшим развитием «бархатных» революций стали так называемые «цветные революции». Так в конце XX — начале XXI века так стали называть любые смены политического режима или даже правительства в результате подготовленных и управляемых массовых народных акций протеста. Так, отстранение от власти президента Шеварднадзе в Грузии в результате событий 2003 года — «розовой революцией» («революцией роз»); приход к власти Виктора Ющенко в результате кампании протестов против официальных результатов выборов президента Украины — «оранжевой революцией»; отстранение от власти Аскара Акаева в ходе масштабных уличных беспорядков, разразившихся после парламентских выборов 2005 года в Киргизии, результаты которых, по мнению оппозиции, были сфальсифицированы — «тюльпановой революцией» и так далее.

См. также

• Рокош — исключительное право дворян, в некоторых странах, на свержение короля
• Революционная теория
• Мировая революция
• Государственный переворот
• Контрреволюция
• Социология революции

Литература

• Маркс К. Буржуазия и революция // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 6. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.
• Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 8. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.
• Маркс К. Гражданская война во Франции. Воззвание генерального Совета Международного Товарищества рабочих // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 17. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960.
• Энгельс Ф. Революция и контрреволюция в Германии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 8. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.
• Энгельс Ф. Переворот в науке, произведённый господином Евгением Дюрингом // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961.
• Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 33.
• Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 37.
• Люксембург Р. Социальная реформа или революция. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959.
• Шевченко В. И. Социально-философский анализ развития общества
• Дальтон Р., Миранда В. О современной фазе революционного движения в Латинской Америке // Проблемы мира и социализма. 1967. № 5.
• Поршнев Б. Ф. В. И. Ленин о ранних буржуазных революциях. // Новая и новейшая история, 1960, № 2.
• Волобуев П. В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. Москва, Политиздат, 1987
• Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 1999. — ISBN 5-7567-0231-8
• Арисменди Р. Проблемы латиноамериканской революции. М.: Прогресс, 1964.
• Арисменди Р. Ленин, революция и Латинская Америка. М.: Прогресс, 1975.
• Хобсбаум Э. Век революции. Европа 1789—1848. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. — ISBN 5-222-00614-X
• Тарасов А. Н. Этапы революционного процесса // Россия XXI, 1995, № 11—12.
• Одесский М. [ec-dejavu.net/r/Revolution.html Вольнодумный тезаурус декабристов. Révolution-революция-переворот-превращение] // Декабристы: Актуальные проблемы и новые подходы. М.: РГГУ, 2008, с. 494—502
• Ollman B. Social and Sexual Revolution. Essayes on Marx and Reich. Boston: South End Press, 1979. — ISBN 0-89608-080-3
• Brinton C. C. The Anatomy of Revolution. N.Y., 1957.
• Frankl G. The Failure of the Sexual Revolution. L.: Open Gate Press, 2003. — ISBN 1-871871-61-1
• Marquez P. Reforma o revolución. Caracas: La muralla, 1968.
• Urbano Rodrigues M. Da resistência à revolução. Lisboa: Edições «Avante!», 1975.
• Kenney P. A Carnival of Revolution. Central Europe 1989. Princeton and Oxford: Princeton University Press, 2003. ISBN 0-691-11627-X

Ссылки

• [www.agitclub.ru/museum/revolution1/revolution1.htm Великие революции, восстания, а также мятежи, бунты, перевороты и освободительные войны в текстах, образах и документах]
• [scepsis.ru/library/id_762.html Маркс К. Гражданская война во Франции]
• [bookpage.ru/books/93554.html Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта]
• [bookpage.ru/books/97481.html Энгельс Ф. Анти-Дюринг]
• [bookpage.ru/books/86871.html Ленин В. И. Государство и революция]
• [bookpage.ru/books/14398.html Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский]
• [bookpage.ru/books/17388.html Хобсбаум Э. Век революции. Европа 1789—1848]
• [scepsis.ru/library/id_1528.html Хобсбаум Э. Мировая революция]
• [saint-juste.narod.ru/revprc.htm Тарасов А. Национальный революционный процесс: внутренние закономерности и этапы]
• [scepsis.ru/library/id_141.html Тарасов А. Революция и джихад, или Должны ли левые объединиться с исламскими радикалами?]
• [saint-juste.narod.ru/se.htm Тарасов А. Суперэтатизм и социализм]
• Р. Люксембург [revolt.anho.org/archives/321#r1 Социальная реформа или революция?]
• Арендт, Ханна [onrevolution.narod.ru/arendt/index.html О революции]
• [www.marxists.org/archive/mandel/1989/xx/rev-today.htm «The Marxist Case for Revolution Today» by Ernest Mandel, 1989]
• [ru.calameo.com/books/0004553796c47f51c04f4 Потемкин Ф. В. Промышленная революция во Франции. От мануфактуры к фабрике (М.: Наука. 1971)]
• [enlightment2005.narod.ru/science/sci-revolution_polishenski.pdf Полишенский Й. Социальная и научная революция XVII в. / ХIII Международ. конгресс исторических наук. Москва, 16—23 августа 1970 г. (М.: Главная редакция восточной литературы. Наука. 1970)]
• [web.archive.org/web/20110815194631/vive-liberta.narod.ru/journal/sogrin_thermidor.pdf Согрин В. В. Революция и термидор: к исторической типологии общественно-политического процесса в России 90-х годов // Вопросы философии, 1998, № 1]
• [web.archive.org/web/20110923142408/vive-liberta.narod.ru/journal/lpimen1.pdf Пименова Л. А. Как человек становится революционером?]
• [history-help.nsknet.ru/knigi/k/hrestomatija-po-istorii-novogo-vremeni/glava-2-amerikanskaja-revoljucija-xviii АМЕРИКАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ XVIII ВЕКА]
• М. В. Попов. Революция и контрреволюция. [krasnoe.tv/node/13798 (Часть первая)] [krasnoe.tv/node/13913 (Часть вторая)]

Отрывок, характеризующий Революция

– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.