Революционная гвардия (Ливия)

Корпус Революционной гвардии Джамахирии
Страна	Ливия
Входит в	Вооружённые силы Ливии
Тип	Полувоенное подразделение
Численность	3000
Дислокация	Сирт
Участие в	Гражданская война в Ливии (2011)

Корпус Революционной гвардии Джамахирии (Liwa Haris al-Jamahiriya) — ливийское элитное полувоенное подразделение, которое играло ключевую роль по охране и защите режима Муаммара Каддафи.

История

Революционная гвардия была создана как подразделение Революционного комитета. В начале 1980-х, Революционная гвардия стала военизированным крылом комитета и была включена в состав вооружённых сил. Гвардейцы служат в качестве надзирателей за личным составом армии, проводят политинформацию в казармах, следят за поведением личного состава и пресекают любые действия не по уставу. Под контролем Революционной гвардии находятся склады с техникой и боеприпасами на основных военных базах. Её влияние увеличилось после попытки государственного переворота в мае 1985 года, который был подавлен благодаря действиям Революционной гвардии так как она принимала активное участие в уличных боях.

Численность и вооружение

Численность подразделения 3 000 человек, подобранных из племенных групп муниципалитета Сурт. Гвардия была хорошо вооружена, имелись танки Т-54 и Т-62, бронетранспортёры, реактивные системы залпового огня, ЗУРы, Шилки, ЗРК Оса.

См. также

• Исламский легион

Отрывок, характеризующий Революционная гвардия (Ливия)

– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.