Почётное революционное Красное Знамя

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Революционное Красное Знамя»)
Перейти к: навигация, поиск

Почётное революционное Красное Знамя — знак отличия, боевая награда в Красной Армии, которой награждались части и соединения, отличившиеся в сражениях. Знамя стало первой официальной наградой Советской России.





История

Учреждена приказом Наркомвоена от 3 августа 1918 года. 18 марта 1920 года приказ утверждён ВЦИК, после чего награда вручалась от имени ВЦИК. Первыми награждёнными были:

За повторное отличие части и соединения награждались орденом Красного Знамени, прикреплявшимся к Почётному революционному Красному Знамени. За боевые отличия в гражданской войне 1918—1920 годов были награждены:

За боевые отличия в ходе боевых действий на КВЖД в 1929 году Почётным революционным Красным знаменем были награждены Особая Дальневосточная армия, 21-я Пермская стрелковая дивизия и 63-й стрелковый полк[2]

27 ноября 1932 года ЦИК СССР принял постановление о награждении Почётным революционным Красным Знаменем войсковых частей и соединений за боевые заслуги или за высокие успехи в боевой подготовке в мирное время. Этим же постановлением предусматривалось также награждение кораблей и соединений кораблей Почётным революционным военно-морским флагом.

В мае 1964 года постановления о Почётном революционном красном знамени отменены.

Награждённые города

Почётным революционным Красным Знаменем награждены города:

  • Царицын (Постановление ВЦИК, от 17 мая 1919 года)
  • Ленинград (Постановление VII съезда Советов РСФСР, 1919 год)
  • Оренбург (Постановление ВЦИК, от 8 октября 1920 года)

См. также

Напишите отзыв о статье "Почётное революционное Красное Знамя"

Примечания

  1. Гражданская война в Поволжье, 1918—1920. / ред. М. К. Мухарямов. Казань, Татарское кн. изд-во, 1974. стр.98
  2. В пламени и славе. Очерки истории Краснознамённого Сибирского военного округа. 2-е изд., испр. и доп. Новосибирск, Новосибирское кн. изд-во, 1988. стр.54

Литература

Отрывок, характеризующий Почётное революционное Красное Знамя

Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.