Революционный фронт за независимость Восточного Тимора

Революционный фронт за независимость Восточного Тимора
порт. Frente Revolucionária de Timor-Leste Independente
Дата основания:	1974
Штаб-квартира:	Дили
Идеология:	Демократический социализм, левая социал-демократия, левый национализм
Интернационал:	Социалистический интернационал (наблюдатель), Прогрессивный альянс
Мест в Национальном парламенте Тимор-Лешти:	25 / 65

К:Политические партии, основанные в 1974 году

Революционный фронт за независимость Восточного Тимора (ФРЕТИЛИН, порт. Frente Revolucionária de Timor-Leste Independente, FReTiLIn) — восточнотиморская левая политическая организация, участвовавшая в партизанской борьбе за независимость Восточного Тимора от Португалии и Индонезии. После получения Восточным Тимором независимости в результате референдума по самоопределению 1999 года ФРЕТИЛИН, имея крупнейшее парламентское представительство, был правящей партией страны до 2007 года.

История

Основание и идеология

Предшественником ФРЕТИЛИН была основанная в 1970 году Тиморская социал-демократическая ассоциация, на базе которой 11 сентября 1974 года был образован Революционный фронт за независимость Восточного Тимора. Его лидерами были Франсишку Шавьер ду Амарал, Николау Лобату и Жозе Рамуш-Орта.

Общие черты ФРЕТИЛИН, отстаивавшего «универсальные доктрины социализма» и «право на самоопределение», сходились с революционными движениями левого толка в других португальских колониях — ФРЕЛИМО в Мозамбике, МПЛА в Анголе, ПАИГК в Гвинее-Бисау и Кабо-Верде (после распада Советского Союза в 1990-х гг. все они перешли на социал-демократические позиции и были приняты в Социалистический Интернационал — ФРЕТИЛИН имеет в нём консультативный статус).

Так как Фронт был аморфным в идейном плане (включая разные силы от маоистов до либеральных националистов), в нём существовали противоречия: марксистское крыло ФРЕТИЛИН поддерживало эгалитаристскую социальную политику, развитие деревни на основе перераспределения земли между работающими на ней крестьянами и механизации сельского хозяйства; в то же время «умеренные» выходцы из феодальных кругов пытались сохранить традиционные иерархические и разрозненные структуры.

Индонезийская оккупация

В конце португальского владычества на острове Фронт победил на местных выборах весной 1975 года, набрав более 55% голосов и нанеся убедительное поражение финансируемым индонезийцами противникам независимости из АПОДЕТИ. Однако партия УДТ (Демократический союз Тимора), с которой ФРЕТИЛИН поначалу выступал единым блоком, при поддержке местной полиции в августе 1975 года осуществила переворот и казнила ряд сторонников ФРЕТИЛИН.

Силы Фронта, опиравшиеся на тиморцев, служивших в португальской колониальной армии, перешли в наступление, после чего ФРЕТИЛИН в одностороннем порядке провозгласил 28 ноября 1975 года независимость Демократической республики Восточный Тимор.

Впрочем, уже через 9 дней страна была оккупирована войсками индонезийского диктатора Сухарто, и ФРЕТИЛИН возглавил сопротивление оккупации, осуществлявшееся его военизированным крылом — Вооружёнными силами национального освобождения (ФАЛИНТИЛ). Между 1975 и 1978 гг. силы ФРЕТИЛИН/ФАЛИНТИЛ контролировали большинство внутренних районов страны, взяв под защиту значительное количество населения, превращенного индонезийской армией в беженцев.

К декабрю 1978 году индонезийская армия уничтожила до 80 % бойцов ФРЕТИЛИН, а его лидер Николау душ Реиш Лобату, чтобы не попасть в плен, застрелился. В 1979 году был убит и подпольный премьер-министр ФРЕТИЛИН Антониу Карварину. Несмотря на крупные потери, ФРЕТИЛИН продолжал сопротивление в труднодоступных регионах страны и деятельность в эмиграции.

Независимый Восточный Тимор

После обретения Восточным Тимором независимости Фронт, победив на выборах 30 августа 2001 года в Учредительное собрание (Конституционную ассамблею) с 57,37 % голосов и 55 из 88 депутатских мест, находился при власти в 2001—2007 годах при премьерстве генерального секретаря ФРЕТИЛИН Мари Алькатири. Его кабинет проводил социально ориентированную политику и отказывался от сотрудничества с МВФ, но ушёл в отставку после Восточно-тиморского кризиса 2006 года.

На последовавших 14 апреля 2002 года президентских выборах с большим отрывом (82,69% голосов) победил Шанана Гусман, бывший повстанческий лидер ФРЕТИЛИН. Однако к следующим выборам он откололся от Фронта, создав собственную левоцентристскую партию Национальный конгресс за тиморское восстановление. Так как часть голосов перетекла к новой политической силе, На парламентских выборах 30 июня 2007 года Фронту, хоть и удалось вновь завоевать первое место, но с куда худшими показателями — 29,02% голосов и лишь 21 местом, — что позволило сформировать коалиционное правительство без участия ФРЕТИЛИН.

Следующим президентом Восточного Тимора в 2007—2012 годах был выдвигавшийся в качестве независимого кандидата Жозе Рамуш-Орта — один из основателей ФРЕТИЛИН, также впоследствии покинувший партию. На президентских выборах он победил спикера парламента от ФРЕТИЛИН «Лу Оло» Гутьереша.

Отрывок, характеризующий Революционный фронт за независимость Восточного Тимора

– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.