Революция 1848—1849 годов в Чехии
Революция 1848—1849 гг. в Чехии — буржуазно-демократическая революция в Чехии, одна из европейских революций 1848—1849 гг.
Причины и задачи революции
Задачами революции было установление гражданских прав и свобод, ликвидация феодальных пережитков. Помимо глубокого кризиса политической системы поводом к революции послужили межэтнические противоречия в многонациональном государстве, стремление Чехии к культурно-политической автономии. Развитие капиталистических отношений особенно тормозилось тем, что там существовал очень сильный национальный гнет.
В отличие от остальной империи, в Австрии и Чехии уже развилась капиталистическая промышленность, было много рабочих и ремесленников. В промышленном отношении Чехия была самой передовой частью империи — из 900 тысяч механических веретен, имевшихся во всей Австрийской империи, на одну Чехию приходилось 336 тысяч. В Чехии имелось свыше 1300 фабрик, в хлопкоткацкой промышленности там было занято 150 тысяч ткачей. Но чешская средняя и мелкая буржуазия находилась в зависимости от крупных австрийских капиталистов.
Сильное движение за развитие национальной культуры поднялось в Чехии. Писатели и учёные создавали выдающиеся труды по истории чешского народа, о развитии его языка и литературы, вели борьбу за национальную школу. Чешские революционные демократы стремились не только к развитию национальной культуры, но и к социальному и национальному освобождению. Однако умеренные чешские деятели держали курс на соглашение с Габсбургами.
Хронология революции
В Чехии под влиянием революции в Вене была создана национальная гвардия, выдвинуты требования автономии Чехии в составе Австрийской империи и введения демократических свобод, организован особый Национальный комитет для подготовки реформ и созыва земского сейма. Австрийский император признал равноправие чешского и немецкого языков на территории Чехии. Франтишек Палацкий в ответ на идею объединения Германии выдвинул программу «австрославизма», суть которой заключалась в преобразовании империи в федерацию равноправных наций при сохранении единства государства. Выборы во Франкфуртский парламент в Чехии были бойкотированы.
24 мая в Праге открылся Славянский съезд представителей славянских народов империи с целью объединения национальных движений против пангерманской опасности. После майских событий в Вене по Чехии прокатилась волна забастовок и митингов рабочих. Вскоре был сформирован Временный правительственный комитет с участием Палацкого и Карла Браунера, который заявил о непризнании распоряжений венского правительства. В то же время к Праге были стянуты войска генерала Виндишгреца.
11 июня во время митинга раздался выстрел, в результате которого была убита жена коменданта Праги княгиня Виндишгрец. В ответ австрийские войска открыли огонь по демонстрантам, среди которых были и невооружённые лица. Прага покрылась сетью баррикад, на австрийские войска начали нападать вооружённые отряды горожан и студентов. Повстанцы требовали создания национального правительства и чешского гл. воен. командования.
15 июня начался артиллерийский обстрел столицы, а 17 июня Прага капитулировала. В стране начались массовые аресты участников революции, были закрыты революционные организации и газеты. Революция в Чехии была подавлена.
Напишите отзыв о статье "Революция 1848—1849 годов в Чехии"
Примечания
Литература
- Водовозов В. В., —. Революция 1848 года // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Удальцов И. И. Историография революции 1848—1849 гг. в чешских землях: Новые чехословацкие исследования, (1950—1985) / Отв. ред. д-р ист. наук В. И. Фрейдзон; Рецензенты: д.и.н. В. А. Дьяков, д.и.н. В. Ю. Кузьмин; Институт славяноведения и балканистики АН СССР. — Москва: Наука, 1989. — 136 с. — 800 экз. — ISBN 5-02-009897-3. (обл.)
Ссылки
- [www.radio.cz/ru/rubrika/progulki/1848-vesna-narodov-v-avstrijskoj-imperii Сайт «Радио „Прага“»//Ярослав Шимов. «1848: „весна народов“ в Австрийской империи»]
Отрывок, характеризующий Революция 1848—1849 годов в Чехии
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
