Регионы Франции

Регио́н (фр. région) — административно-территориальная единица верхнего уровня во Франции. Регион представляет собой определённую территорию, обладающую собственной культурной или социальной идентичностью. Страна разбита на 18 регионов, 13 из них находятся на метрополии, 5 — на заморских территориях. 6 из регионов, образованные в результате территориальной реформы с 1 января 2016 года, имеют временные названия — решение о постоянных названиях должны быть приняты региональными советами до конца июня 2016 года. В свою очередь регионы делятся на более мелкие департаменты.

Роль

Франция является унитарным государством, регионы не могут утверждать собственные законодательные и регулирующие нормы. Регионы получают от правительства долю национальных налогов и обладают значительным бюджетом, который расходуют на различные нужды.

Время от времени ставится вопрос о предоставлении регионам некоторой законодательной автономии, но эти предложения всегда подвергаются жесткой критике. Также предлагалось упразднить советы департаментов (Генеральные советы) и передать их функции региональным советам, сохранив департаменты в качестве административной единицы более низкого уровня, однако конкретных шагов предпринято не было.

История

Бывшие провинции королевства

До Французской революции 1789 года королевство Франции подразделялось на провинции — наследие феодальной истории. Размер некоторых провинций более или менее соответствует современным регионам. В 1789 году провинции были упразднены, а французская территория была разделена на 83 департамента. С начала XIX века во Франции существовало движение, требовавшее создания более крупных административно-территориальных единиц и призывавшее к децентрализации власти и признанию региональной идентичности.

На самом деле, после Французской революции народ всего лишь заменил короля в качестве источника власти, а французское государство сохранило централизованную структуру, о чем писал, в частности, Алексис Токвиль в своем знаменитом труде «Старый порядок и революция» (фр. L'Ancien Régime et la Révolution) 1851 года.

Создание института департамента

Именно департамент, а не регион, стал тем уровнем, на котором претворялась в жизнь публичная политика. Институт департамента был создан законами 15 января и 16 февраля 1790 года, а границы между департаментами были определены под влиянием Оноре Габриеля Рикетти де Мирабо. Были приняты во внимание местные особенности, но не региональная идентичность, из опасения вернуть к жизни провинции старого режима.

Региональные притязания возродились лишь к концу XIX века в произведениях Фредерика Мистраля и других представителей движения Фелибров, превозносивших языковую и культурную идентичность провансальской литературы. К этому направлению примкнули различные контр-революционные течения, недовольные передачей власти Парламенту и, тем более, народу. Эти отношения создали благоприятную почву для защиты региональной идентичности в рамках движения роялистов «Французское дело» (фр. Action française) Шарля Морра́ (фр. Charles Maurras).

Возникновение современных регионов

Вслед за циркуляром министерства торговли 25 августа 1917 года, написанным в духе регионалистских теорий, 5 апреля 1919 было выпущено министерское постановление об образовании региональных экономических объединений, называемых также «регионами Клемантеля» по фамилии министра торговли (фр. Étienne Clémentel). Первым был создан восточный регион с центром в Нанси, который включал в себя Лотарингию и Шампань-Арденны, поскольку Эльзас в то время был аннексирован Германией. Эти экономические регионы объединяли торговые палаты метрополии, которые имели возможность свободного выбора того или иного региона. Поначалу предполагалось создать 17 регионов, но затем их число увеличилось до 21. Регионы управлялись региональными комитетами, в которые входили по два представителя торговых палат, а также префекты и супрефекты с правом совещательного голоса.

По этой же модели в сентябре 1919 года федерации инициативных объединений (фр. Syndicat d'initiative) образовали 19 туристических регионов, границы которых определялись исходя из географической, этнографической, исторической и туристической логики и не всегда совпадали с границами департаментов.

Региональное движение еще в 1915 году поддерживалось многочисленными законопроектами. В начале 1920-х годов была предложена административная децентрализация с образованием регионов и выборами в региональные парламенты, однако этот проект не увенчался успехом. С начала Первой мировой войны развитие транспорта, изменение сети городских поселений и усиление регионалистских идей приводило к обсуждению возможностей для создания более крупных, чем департаменты, административно-территориальных единиц.

Регионы при режиме Виши

Дальнейшее развитие ситуация получила лишь при режиме Виши. 30 июня 1941 года маршал Петен подписал указ об образовании региональной структуры власти, присвоив некоторым префектам полномочия по руководству регионами, созданными законом от 19 апреля 1941 года на основе бывших французских провинций. Эта новая организация не пережила падения режима и была отменена в 1945 году.

Генерал де Голль выпустил постановление от 10 января 1944 года, в котором учредил административные регионы, которыми должны были управлять комиссары республики (фр. commissaire de la République). Однако эти регионы были расформированы после отставки де Голля в 1946 году.

Четвёртая республика

Обустройство территории при Четвёртой республике привело к переосмыслению регионов. Декрет от 30 июня 1955 года вводит так называемые «программы региональных мероприятий» (фр. programmes d'action régionale) с целью поощрения экономического и социального развития регионов. В министерском постановлении от 28 ноября 1956 года определяются так называемые «округа региональных мероприятий» (фр. circonscriptions d'action régionale), которых поначалу было 24, из них 22 в метрополии, поскольку Корсика входила в регион «Прованс и Корсика», а регионы Альп и Роны были разделены. Хотя регионы были созданы по техническим соображениям, они во многом совпадали с бывшими королевскими провинциями.

Декрет от 2 июня 1960 года вносит некоторые изменения в границы регионов: регионы Альп и Роны объединены, Нижние Пиренеи отходят Аквитании, а Восточные Пиренеи — региону Лангедок. Отныне эти территории являются не просто местом действия экономических программ, а оказывают влияние на географическую структуру государственных учреждений, которая принимает во внимание границы между регионами. Декрет от 14 марта 1964 года устанавливает для каждого региона должность префекта.

Референдум 1969 года

В 1969 году французы говорят «нет» на референдуме, который в частности предполагал расширение роли регионов. В результате Шарль де Голль уходит в отставку с должности президента. Возможно, поэтому созданные законом от 5 июля 1972 года региональные советы получают так мало власти. Тем не менее, округа региональных мероприятий становятся полноценными государственными единицами и официально называются регионами после принятия закона о децентрализации 1982 года.

Закон от 2 марта 1982 года устанавливает, что выборы региональных советников осуществляются прямым всеобщим голосованием сроком на 6 лет с возможностью многократного избрания. Первые выборы состоялись 16 марта 1986 года. Регионы стали полноценными административно-территориальными единицами наряду с департаментами и коммунами.

Территориальная реформа 2014 года

В марте 2004 года французское правительство представило неоднозначный план по передаче регионам управления некоторыми категориями персонала, не связанного с образовательными учреждениями. Критики этого плана указывают на то, что регионы не обладают достаточными для этого финансовыми ресурсами и подобные меры усилят региональное неравенство.

Современное региональное деление, появившееся в результате административного обустройства территории в 1950-х годах и более ранних проектов, до сих пор является предметом противоречий. Например, в департаменте Луара Атлантическая общественное мнение поддерживает идею о переходе в регион Бретань. Часто оспаривается разделение Нормандии на Верхнюю и Нижнюю. Существуют также некоторые другие этнографические и культурные неточности, возникшие при определении региональных границ.

2 июня 2014 года президент Франции Франсуа Олланд представил проект реформирования регионального деления Франции, включающего в себя слияние части регионов и сокращение их общего числа с 22 до 14 (без учёта заморских владений). Задачей реформы называется сокращение расходов и экономия 10 миллиардов евро в течение 5—10 лет.

В 2014 году Парламент Франции (Национальное собрание Франции и Сенат) подписали закон (опубликован 16 января 2015 г.), который сокращает количество регионов Франции с 22 до 13. Новое территориальное деление вступило в силу с 1 января 2016 года .

Соединены следующие регионы:

	Старые регионы	Новые регионы (временное название)
	Бургундия	Бургундия — Франш-Конте
	Франш-Конте
	Аквитания	Аквитания — Лимузен — Пуату — Шаранта
	Лимузен
	Пуату — Шаранта
	Нижняя Нормандия	Нормандия
	Верхняя Нормандия
	Эльзас	Эльзас — Шампань — Арденны — Лотарингия
	Шампань — Арденны
	Лотарингия
	Лангедок — Руссильон	Лангедок — Руссильон — Юг — Пиренеи
	Юг — Пиренеи
	Нор — Па-де-Кале	Нор — Па-де-Кале — Пикардия
	Пикардия
	Овернь	Овернь — Рона — Альпы
	Рона — Альпы

Регионы, которые остались без изменений:

	Бретань
	Центр — Долина Луары
	Корсика
	Иль-де-Франс
	Земли Луары
	Прованс — Альпы — Лазурный Берег

Список регионов

№	Наименование	Код INSEE	Код ISO 3166-2	Столица	Население, (чел. 2013)	Площадь, км²	Плотность, чел./км²	Карта
1	Новая Аквитания	75	?	Бордо	5 844 177	84 061	69,52
2	Бретань	53	FR-E	Ренн	3 258 707	27 208	118,27
3	Бургундия — Франш-Конте	27	?	Дижон	2 819 783	47 784	59,01
4	Нормандия	28	?	Руан	3 328 364	29 906	111,29
5	Иль-де-Франс	11	FR-J	Париж	11 959 807	12 011	995,73
6	Корсика	94	FR-H	Аяччо	320 208	8680	36,89
7	Окситания	76	?	Тулуза	5 683 878	72 724	76,64
8	Большой Восток	44	?	Страсбург	5 552 388	57 433	96,67
9	Верхняя Франция	32	?	Лилль	5 987 883	31 813	188,22
10	Овернь — Рона — Альпы	84	?	Лион	7 757 595	69 711	111,28
11	Земли Луары	52	FR-R	Нант	3 660 852	32 082	114,11
12	Прованс — Альпы — Лазурный берег	93	FR-U	Марсель	4 953 675	31 400	157,76
13	Центр — Долина Луары	24	FR-F	Орлеан	2 570 548	39 151	65,66
	Всего (Метрополия Франции)				63697865	543 964	115,95
14	Гваделупа Заморский регион	01	FR-GP	Бас-Тер	402 119	1628	247,00
15	Гвиана Заморский регион	03	FR-GF	Кайенна	244 118	86 504	2,82
16	Мартиника Заморский регион	02	FR-MQ	Фор-де-Франс	385 551	1128	341,80
17	Реюньон Заморский регион	04	FR-RE	Сен-Дени	835 103	2512	332,45
18	Майотта Заморский регион	06	FR-YT	Мамудзу	212 645	376	565,55
	Всего (Заморские регионы)				2 079 536	92 148	22,57
	Всего				65 777 401	636 112	103,41

См. также

• Исторические области Франции

Литература

• Эммануэль Ле Руа Ладюри. История регионов Франции. — М.: РОССПЭН, 2005. — С. 432. — ISBN 5-8243-0592-7.

Отрывок, характеризующий Регионы Франции

Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.