Редут-Кале

42°16′21″ с. ш. 41°38′47″ в. д.42.272585° с. ш. 41.646336° в. д. / 42.272585; 41.646336    Редут-Кале — город-крепость, заложенный русскими на побережье Чёрного моря в 1804 году в семнадцати верстах к северу от Поти в устье реки Хопи. Был основан как укреплённый пункт, предназначенный для защиты Мегрелии от турок .

Укреплённый пункт на левом берегу реки Хопи был оборудован под руководством астраханского военного губернатора и главноначальствующего в Грузии Павла Дмитриевича Цицианова с разрешения владетеля Мингрелии. Турки называли это место Кремпл, Корго или Куле. Для оборудования места высадки русских войск с кораблей Черноморского флота из Тифлиса был выслан отряд казаков, которые в этом месте построили каланчу и подняли русский флаг. Для защиты был выстроен земляной редут, отчего место получило название Редут-Кале.

Первоначально Редут-Кале именовался крепостью, а с 1840 года стал называться городом. Город был расположен на обеих берегах реки Хопи, в полукилометре от её впадения в море. Редут-Кале служил перевалочным пунктом для товаров, идущих из Средиземного, Черного и Азовского морей в Закавказье. Именно здесь европейские корабли выгружали свои грузы, которые затем переправлялись в Тифлис по суше, обычно на вьючных животных. Собственно порта там не было, поэтому суда останавливались на открытом рейде и грузы перегружались на шлюпки, что было крайне неудобно.

Сам Николай I вынужден был признать в 1846 году: "В Редуте дурной порт или, лучше сказать, нет никакого порта". Газета "Одесский вестник" писала: "Известно, какие неудобства представляются Редуткальским портом, с какой опасностью сопряжена погрузка и выгрузка там пассажиров и товаров, и как часто повторялись гибельные случаи, которые предупредить нет возможности".

Неоднократно возникал вопрос о переносе этого порта в другое место на побережье. В 1830-х годах командующий Отдельным кавказским корпусом генерал Г.В. Розен предлагал перенести этот порт в Поти. М.С. Воронцов считал более целесообразным перенести его в Сухум-Кале (ныне Сухуми). Однако препятствием к переносу порта в этот пункт являлось отсутствие дороги из Сухум-Кале в Закавказье. Позднее по инициативе М.С. Воронцова к 1853 году дорога из Сухум-Кале через Зугдиди в Тифлис была построена. Поэтому с навигации 1853 года последовало указание о том, чтобы "как новороссийские пароходы, так и военные, призводящие сообщение между укреплениями на восточном берегу Черного моря, останавливались в Сухум-Кале, не продолжая плавать до Редут-Кале" .

После распада Российской империи Редут-Кале был переименован в Кулеви.

В годы Великой Отечественной войны в устье реки Хопи находилась база Черноморского флота СССР.

В настоящее время здесь находится населённый пункт Кулеви, входящий в Хобский муниципалитет края Самегрело и Земо-Сванети Грузии. В 2008 году в Кулеви был сдан в эксплуатацию нефтеналивной терминал, предназначенный для транспортировки каспийской нефти.

Отрывок, характеризующий Редут-Кале

В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.