Резазаде, Хусейн

Хусейн Резазаде
Личная информация
Оригинальное имя	перс. حسين رضازاده‎
Рост	185 см
Награды и медали Тяжёлая атлетика Олимпийские игры Золото Сидней 2000 свыше 105 кг Золото Афины 2004 свыше 105 кг Чемпионаты мира Бронза Афины 1999 свыше 105 кг Золото Варшава 2002 свыше 105 кг Золото Ванкувер 2003 свыше 105 кг Золото Доха 2005 свыше 105 кг Золото Санто-Доминго 2006 свыше 105 кг Азиатские игры Бронза Бангкок 1998 свыше 105 кг Золото Пусан 2002 свыше 105 кг Золото Доха 2006 свыше 105 кг Чемпионаты Азии Золото Ухань 1999 свыше 105 кг Золото Циньхуандао 2003 свыше 105 кг Золото Дубай 2005 свыше 105 кг

Хусейн Резазаде (перс. حسين رضازاده‎, 12 мая 1978) — иранский тяжелоатлет, чемпион мира, Азии, Олимпийских и Азиатских игр; один из величайших тяжелоатлетов в истории.

Биография

Родился в Ардебиле. Этнический азербайджанец. В 1998 году стал бронзовым призёром Азиатских игр. В 1999 году стал чемпионом Азии и бронзовым призёром чемпионата мира. В 2000 году завоевал золотую медаль на Олимпийских играх в Сиднее. В 2002 году выиграл золотые медали чемпионата мира и Азиатских игр. В 2003 году стал чемпионом мира и Азии. В 2004 году завоевал золотую медаль на Олимпийских играх в Афинах. В 2005 году вновь стал чемпионом мира и Азии. В 2006 году опять выиграл золотые медали чемпионата мира и Азиатских игр. В 2008 году врач отговорил его от участия в очередных Олимпийских играх из-за имеющихся травм рук, а также проблем с кровяным давлением, и Хусейн Резазаде объявил об окончании спортивной карьеры.

Спортсмен установил несколько мировых рекордов. На чемпионате Азии (2003) в рывке — 213 кг (превзошёл Бехдад Салими, 2011); на Олимпийских играх в Афинах (2004) в толчке — 263 кг; на Олимпийских играх в Сиднее (2000) по сумме упражнений — 472 кг (превзошёл Лаша Талахадзе, 2016).

В сентябре 2008 года стал главным тренером сборной Ирана по тяжёлой атлетике.

В 2013 году был избран депутатом городского совета Тегерана.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/re/hossein-reza-zadeh-1.html Хусейн Резазаде] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.iwf.net/results/athletes/?athlete=reza-zadeh-hossein-1978-05-12&id=325 Результаты] на сайте IWF  (англ.)

Отрывок, характеризующий Резазаде, Хусейн

Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.