Резаль, Анри Эме
Поделись знанием:
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
| Анри Эме Резаль | |
| Henry Aimé Résal | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
22 августа 1896 (68 лет) |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Анри́ Эме́ Реза́ль (фр. Henry Aimé Résal; 27 января 1828, Пломбьер-ле-Бен — 22 августа 1896, Анмас) — французский механик, математик, физик и инженер, член Парижской АН (1873)[1], иностранный член Шведской АН (1887).
Содержание
Биография
Родился 27 января 1828 г. в Пломбьер-ле-Бен (фр. Plombières-les-Bains, департамент Вогезы). Сын архитектора Эме Резаля (фр. Aimé Résal) и Марии Антуанетты Бонсёр (фр. Marie Antoinette Bonnesoeur). Окончил Политехническую школу (1849) и Горную школу (1851) в Париже[1][2].
Работал главным инженером Горного корпуса[fr], с 1855 г. — профессор механики в Безансоне. Затем — профессор Политехнической школы (с 1872 г.), профессор Горной школы (с 1877 г.), член Научной артиллерийской комиссии[1][2].
После смерти Ж. Лиувилля (1882) Резаль взял на себя издание «Журнала чистой и прикладной математики» (фр. Journal mathématiques pures et appliquées)[3].
Умер 22 августа 1896 г. в Аннемасс (фр. Annemasse, департамент Верхняя Савойя)[2].
Научная деятельность
Работы Резаля посвящены различным вопросам теоретической механики, баллистики и термодинамики. Он занимался также теорией колебаний, теорией трения, теорией регулирования и некоторыми вопросами машиностроения[4].
В «Трактате чистой кинематики» (1862)[5] Резаль впервые привёл в систему теоретическую кинематику и используемые в ней аналитические методы, отделив её от динамики и от теории механизмов[6]. Трактат состоял из шести глав. Первая посвящена понятию скорости точки и теореме о сложении скоростей; во второй вводилось понятие ускорения точки и исследовались его свойства. В третьей и четвёртой главах излагалась кинематика неизменяемых систем, причём в них рассматривались скорости — как в плоском, так и в пространственном движении твёрдого тела (в частности, для случая плоского движения излагалась теория огибающих). Пятая глава, посвящённая ускорениям точек твёрдого тела, содержала теорему Ривальса об ускорениях точек тела, совершающего сферическое движение, и теорию мгновенных центров ускорений при плоском движении тела, а также теорему Кориолиса (общепринятая ныне кинематическая формулировка данной теоремы предложена именно Резалем)[7].
В шестой главе трактата, носящей название «О сверхускорениях» (фр. suraccélérations), в основном излагались результаты собственных исследований Резаля[8], в которых он вслед за А. Трансоном развивает учение об ускорениях высших порядков: даёт их общее определение, получает формулы для касательных, нормальных и бинормальных составляющих (сам Трансон ввёл[9] общее понятие ускорений высших порядков, но проанализировал лишь случай ускорения 2-го порядка), а применительно к плоскому движению тела вводит понятие о мгновенных центрах ускорений высших порядков[6].
В своём трактате Резаль ввёл понятие «геометрической производной» (фактически — производной от векторнозначной функции скалярного аргумента)[10].
В 1864 г. Резаль вывел[11] одно из важнейших уравнений внутренней баллистики — уравнение расширения пороховых газов[3].
Резалю принадлежит также весьма удобная для практического применения интерпретация теоремы об изменении кинетического момента механической системы относительно неподвижного центра — теорема Резаля: Скорость конца вектора кинетического момента равна главному моменту внешних сил. Запись в виде формулы:
- <math>\frac{{\rm d}\mathbf{K}_{_O}}{{\rm d}t}\;=\;\mathbf{L}_{_O}^{\,(e)}</math>
(здесь <math>O</math> – неподвижный центр)[12][13].
Семья
В 1847 г. Анри Эме Резаль женился на Габриэль Ивонн Шарлотте Урсуле Берто (фр. Gabrielle Yvonne Charlotte Ursule Berthot). У них было двое сыновей — Луи Жан Виктор Анн Резаль (фр. Louis Jean Victor Anne Résal), ставший известным инженером-мостостроителем, и Эжен Антуан Лазар Резаль (фр. Eugène Antoine Lazare Résal), также занимавшийся мостостроением[2].
Публикации
Монографии и учебники
- Résal H. Statistique géologique, minéralogique et minéralurgique des départements du Doubs et du Jura (1854)
- Résal H. [books.google.ru/books?id=ZL83AAAAMAAJ&pg=PAPR3&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Cinématique pure]. — Paris: Mallet-Bachelier, 1862. — 412 p.
- Résal H. [books.google.ru/books?id=I7MWAAAAQAAJ&pg=PAPR3&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Traité de mécanique céleste] (1865)
- Résal H. Traité de mécanique générale (7 vol., 1872—1880)
- Résal H. Traité de physique mathématique (1888)
Статьи по механике
- Résal H. Mémoire sur le glissement et le roulement des corps solides et sur quelques propriéts des surfaces // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1858. — Vol. 46. — P. 801—802.
- Résal H. Mémoire sur les suraccélérations // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1858. — Vol. 47. — P. 436—438.
- Résal H. Recherches sur le mouvement des projectiles dans les armes à feu, basées sur la théorie mécanique de la chaleur // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1864. — Vol. 58. — P. 500—501.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k3025p/f1158.image Étude géométrique sur le mouvement d'une sphère glissant ou roulant sur un plan horizontal] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1869. — Vol. 68. — P. 1158—1159.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k3031q/f743.image Théorie géométrique du mouvement des planètes] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1872. — Vol. 74. — P. 743—746.
- Résal H. [archive.numdam.org/ARCHIVE/ASENS/ASENS_1872_2_1_/ASENS_1872_2_1__115_0/ASENS_1872_2_1__115_0.pdf Du mouvement d'un corps solide relié à un système matériel animé d'un mouvement relatif par rapport à ce corps] // Annales Scientifique de l'École Normale Supérieure, Sér. 2. — 1872. — Vol. 1. — P. 115—156.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k3035z/f163.image Sur la théorie des chocs] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1874. — Vol. 71. — P. 153—157.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1877_3_3_A13_0.pdf De la déformation qu'éprouve une pièce à simple ou double courbure sous l'action de force qui lui font subir en même temps une flexion et une torsion] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1877. — Vol. 3. — P. 303—322.
- Résal H. [archive.numdam.org/ARCHIVE/NAM/NAM_1880_2_19_/NAM_1880_2_19__385_0/NAM_1880_2_19__385_0.pdf Théorie élémentaire des brachistochrones] // Nouvelles annales de mathématiques, Sér. 2. — 1880. — Vol. 19. — P. 385—397.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1881_3_7_A2_0.pdf Sur quelques théorèmes de Mécanique] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1881. — Vol. 7. — P. 33—48.
- Résal H. [archive.numdam.org/ARCHIVE/NAM/NAM_1883_3_2_/NAM_1883_3_2__481_0/NAM_1883_3_2__481_0.pdf Sur la théorie des tautochrones] // Nouvelles annales de mathématiques, Sér. 3. — 1883. — Vol. 2. — P. 481—493.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k3073f/f501.image Sur la stabilité de l'équilibre de l'axe de la toupie gyroscopique] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1893. — Vol. 117. — P. 499—502.
Статьи по математике
- Résal H. [archive.numdam.org/ARCHIVE/NAM/NAM_1887_3_6_/NAM_1887_3_6__57_0/NAM_1887_3_6__57_0.pdf Note sur la courbure des lignes géodésiques d'une surface de révolution] // Nouvelles annales de mathématiques, Sér. 3. — 1887. — Vol. 6. — P. 57—60.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k3037k/f1248.image Sur la substitution, par approximation, entre des limites déterminées du rapport des variables d'une fonction homogène de même degré] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1875. — Vol. 80. — P. 1185—1189.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1882_3_8_A3_0.pdf Sur la détermination du niveau potentiel de l'ellipsoïde] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1882. — Vol. 8. — P. 55—60.
Статьи по физике
- Résal H. Recherches sur les effets mécaniques produits dans les corps par la chaleur // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1860. — Vol. 51. — P. 449—450.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1881_3_7_A7_0.pdf Recheches sur l'Electrodynamique] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1881. — Vol. 7. — P. 129—146.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1882_3_8_A6_0.pdf Commentaire à la théorie analytique de la chaleur de Fourier] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1882. — Vol. 8. — P. 79—124.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1882_3_8_A9_0.pdf Théorie de l'Electrostatique] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1882. — Vol. 8. — P. 217—250.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1883_3_9_A2_0.pdf Exposé des principes de la théorie des courants électriques] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1883. — Vol. 9. — P. 35—42.
- Résal H. [portail.mathdoc.fr/JMPA/PDF/JMPA_1883_3_9_A7_0.pdf Du magnétisme statique] // Journal de Mathématiques Pures et Appliquées. — 1883. — Vol. 9. — P. 195—244.
Статьи по машиностроению
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k30260/f1186.image Sur la question du mouvement relatif de l'eau dans les aubes de la roue Poncelet] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1869. — Vol. 69. — P. 1184—1185.
- Résal H. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k30396/f535.image Note sur les chemises de vapeur des cylindres des machines] // Comptes Rendus des Séances de l'Académie des Sciences. — 1876. — Vol. 82. — P. 537—540.
Напишите отзыв о статье "Резаль, Анри Эме"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Боголюбов, 1983, с. 406.
- ↑ 1 2 3 4 [www.annales.org/archives/x/resal.html Aimé Henry Résal (1828—1896)]. // Site web Les Annales des Mines. Проверено 25 февраля 2016.
- ↑ 1 2 Боголюбов, 1983, с. 407.
- ↑ Боголюбов, 1983, с. 406—407.
- ↑ Résal H. [books.google.ru/books?id=ZL83AAAAMAAJ&pg=PAPR3&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Cinématique pure]. — Paris: Mallet-Bachelier, 1862. — 412 p.
- ↑ 1 2 История механики в России, 1987, с. 243.
- ↑ Веселовский, 1974, с. 203–204.
- ↑ Веселовский, 1974, с. 204.
- ↑ Transon A. Note sur les principes de la mécanique // Math. pures et appl., 1845, 10. — P. 310—320.
- ↑ История механики в России, 1987, с. 244.
- ↑ Résal, 1864, p. 500—501.
- ↑ Маркеев, 1990, с. 173—174.
- ↑ Дронг, Дубинин, Ильин и др., 2002, с. 381.
Литература
- Боголюбов А. Н. Математики. Механики. Биографический справочник. — Киев: Наукова думка, 1983. — 639 с.
- Веселовский И. Н. Очерки по истории теоретической механики. — М.: Высшая школа, 1974. — 287 с.
- Дронг В. И., Дубинин В. В., Ильин М. М. и др. Курс теоретической механики / Под ред. К. С. Колесникова. 2-е изд. — М.: Изд-во МГТУ им. Н. Э. Баумана, 2002. — 736 с. — ISBN 5-7038-1371-9.
- История механики в России / Под ред. А. Н. Боголюбова, И. З. Штокало. — Киев: Наукова думка, 1987. — 392 с.
- Маркеев А. П. Теоретическая механика. — М.: Наука, 1990. — 416 с. — ISBN 5-02-014016-3.
Ссылки
- Резаль, Анри-Аме // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Резаль, Анри Эме
– Постою, Федор Иванович.– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Категории:
- Родившиеся 27 января
- Родившиеся в 1828 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Пломбьер-ле-Бен
- Умершие 22 августа
- Умершие в 1896 году
- Умершие в Анмасе
- Учёные по алфавиту
- Механики по алфавиту
- Механики Франции
- Механики XIX века
- Математики по алфавиту
- Математики Франции
- Математики XIX века
- Физики по алфавиту
- Физики Франции
- Физики XIX века
- Выпускники Политехнической школы
- Инженеры Франции
