Резидентства Британской Индии

Резидентства Британской Индии — политические ведомства, находившиеся под управлением резидента и занимавшиеся отношениями между Британской Индией и многочисленными туземными княжествами.

Система резидентств берёт своё начало в системе субсидиарных договоров, придуманной британцами после битвы при Плесси в 1757 году для защиты Бенгалии путём размещения войск Бенгальской армии в союзных туземных княжествах. По этой системе индийские князья получали гарантированную защиту от внутренних и внешних врагов за счёт размещения британских войск. Взамен они были обязаны оплачивать содержание этих войск и иметь также при своём дворе британского резидента. Резидент являлся высокопоставленным британским чиновником, назначавшимся в столицу одного из таких княжеств, формально дипломат, но также ответственный и за сохранение союза с вверенным ему государством. Это рассматривалось как система непрямого управления, которая тщательно контролировалась британским резидентом. В его задачи входили консультирование в сфере управления, вмешательство в споры о наследстве и обеспечение того, чтобы княжества не содержали иные вооружённые силы, кроме как для внутреннего патрулирования, и не заключали дипломатические союзы с другими княжествами. Резиденты пытались модернизировать эти государства путём продвижения европейских представлений о прогрессивном управлении. Первые княжества, заключившие такие субсидиарные договоры, включали Аркот, Ауд и Хайдарабад. После восстания 1857 года британский резидент в Дели играл более важную роль, чем все остальные резиденты, из-за напряжённости между Могольской империей и набирающей силу Ост-Индской компанией. Даже после установления британского правления в 1858 году многим из местных государств, управляемых индийскими князьями, предоставлялась относительная автономия в вопросах политического и административного контроля, в то время как за их внешние отношения и вопросы обороны отвечала британская администрация. Так, свыше две пятых территории Индии управлялось местными князьями.

Продолжение правления князей позволило британцам сосредоточить свои ресурсы на более значимых в экономическом отношении территориях под их прямым контролем, а также скрыть фактическую утрату независимости этими государствами, особенно в области их внешних отношений.

Резидент служил постоянным напоминанием о субсидиарных договорах между местными правителями и британской властью. Непосредственным проявлением этого было само резидентство, которое представляло собой комплекс зданий и земель, изменённых согласно эстетическим ценностям сюзеренного государства. Во многих случаях местный князь даже оплачивал возведение этих резидентств, выражая тем самым свою поддержку и верность британцам. Наваб Ауда, один из богатейших местных князей, оплатил и возвёл великолепное резидентство в Лакхнау как часть более обширной программы улучшения общества.

Отрывок, характеризующий Резидентства Британской Индии

Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?