Резидент (спецслужбы)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Резидент (разведка)»)
Перейти к: навигация, поиск

Резидент — многозначный профессиональный термин, используемый в документах и в профессиональном языке советских и российских специальных служб, а также спецслужб отдельных стран из бывшего СССР для обозначения различных категорий сотрудников руководящего и оперативного состава, а также агентурного аппарата. По экстраполяции этот термин также используется в русском языке применительно к сопоставимым иностранным спецслужбам.





Содержание

Резидент во внешней разведке СССР и России

В разведывательной терминологии ПГУ КГБ СССР, Службы внешней разведки России и ГРУ Генштаба Вооружённых сил СССР и России, под резидентом понимается руководитель негласного территориального органа (резидентуры) внешней разведки, занимающегося за рубежом разведывательной деятельностью в пользу СССР или России.

Резидент организует добывание секретных разведывательных данных, кодированную и шифрованную связь, направляет меры безопасности, руководит работой конспиративных агентурных сетей.

Различаются так называемые «легальные» и «нелегальные» резиденты.

Следует иметь в виду, что профессиональные жаргонные термины советских и российских спецслужб «легальный» и «нелегальный» относятся исключительно к форме прикрытия разведывательной деятельности. Любая секретная разведывательная деятельность оперативных сотрудников или специальных агентов одного государства на территории другого во всем мире считается незаконной (нелегальной), подпадает под уголовную квалификацию шпионажа и уголовно наказуема.

История

Резиденты ВЧК, в том числе и зарубежные, появились сразу после её создания. Институт закордонных резидентов ВЧК (с 1920 года — Иностранного отдела (ИНО) ВЧК-ГПУ-ОГПУ) сначала был исключительно нелегальным, поскольку Советская Россия и СССР не имели международного признания и дипломатических отношений[1].

После начала установления дипломатических отношений СССР и развития международных обменов стал постепенно появляться и формироваться институт «легальных» резидентов разведки, который однако не имел решающего значения вплоть до окончания Второй мировой войны. В тот период отдавалось предпочтение разведке нелегальной, да и сама внешняя политическая разведка велась по большей мере не структурами ОГПУ-НКВД-МГБ, а аппаратом Исполкома третьего Коммунистического интернационала.

В короткий период сразу после Второй мировой войны и начала «холодной» войны между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции в 1947-1949 годах в СССР наблюдались некоторые эксперименты, когда МИД и советская внешняя разведка (политическая и военная) были объединены в Комитет информации (КИ) при Совете министров СССР и позднее при МИДе (1949-1951 годы). В этот период Чрезвычайные и полномочные послы СССР за рубежом официально считались «Главными резидентами разведки» в стране пребывания, а некоторые из действовавших тогда резидентов были назначены на должности послов (например, Константин Кукин в Великобритании в 1947 году).

Однако это смелое новшество не привилось. Военная разведка была вновь выделена из КИ и возвращена в структуру Генерального штаба Вооружённых сил СССР уже в 1948 году. Послевоенное организационно-структурное становление спецслужб СССР завершилось созданием в марте 1954 года Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР с Первым главным управлением — политической внешней разведкой в её классическом, современном понимании, а резиденты разведки КГБ обрели свой современный статус.

«Легальный» резидент разведки

«Легальный» резидент — кадровый руководящий сотрудник органов внешней разведки СССР и России, всегда советский или российский гражданин. Он руководит разведывательной деятельностью деятельностью «легальной» резидентуры — негласного территориального органа внешней разведки за границей, действующего под прикрытием официальных (легальных) советских и российских загранучреждений, как правило, посольств, крупных постоянных представительств при международных организациях, консульских учреждений. «Легальные» резидентуры физически расположены на территории, защищённой дипломатическим иммунитетом и правом экстерриториальности под вооружённой охраной специальных подразделений.

«Легальный» резидент, чаще всего, в воинском звании полковника в качестве официальной должности прикрытия своей деятельности (шпионажа) занимает, как правило, одну из высокопоставленных посольских или консульских должностей (советник-посланник, советник, первый секретарь, заместитель генерального консула, консул) и всегда имеет дипломатический иммунитет.

В крупных резидентурах (в Вашингтоне, Нью-Йорке и некоторых других) у резидента имеется несколько заместителей по линиям разведработы, а сама должность резидента — генеральская.

Когда в одной стране имеется несколько «легальных» резидентур (США, Австрия, Швейцария, Франция и т. п.), одна из них имеет наименование главной с формальным подчинением её руководителю всех остальных легальных резидентов. При этом каждый «легальный» резидент сохраняет свой прямой и независимый выход на руководство «Центра» с личным секретным шифром.

При разоблачении «легальные» резиденты не подлежат ни аресту, ни суду. Они объявляются «персонами нон грата» и высылаются из страны пребывания.

Статус резидентов в структуре КГБ, правила отбора и назначения

«Легальные» резиденты внешней разведки (ПГУ) КГБ СССР считались высокопоставленными и ответственными начальниками. Хотя они находились в прямом подчинении руководства Первого главка, однако сама должность официально именовалась «резидент КГБ в (название страны)», а не просто ПГУ. На неё назначались оперативные сотрудники с большим опытом и стажем разведывательной деятельности, но только после специального обучения на годичных (академический год) Курсах повышения квалификации руководящего состава ПГУ КГБ. Резиденты назначались приказами председателя КГБ СССР по представлению заместителя председателя КГБ, начальника ПГУ. Кандидатуры обязательно предварительно рассматривались на заседании парткомов ПГУ и КГБ, утверждались на заседании Коллегии КГБ, а также согласовывались с Международным отделом аппарата ЦК КПСС. Перед выездом в резидентуру, резиденты, как правило, встречались лично с Председателем КГБ, а в эпоху Андропова — ещё и с ним, как с секретарём ЦК КПСС.

Так описывает роль резидентов Леонид Млечин в своей книге об СВР[2]:

Резидент — важнейший пост в разведке. Это самостоятельная должность. Конечно, он постоянно держит связь с центром, получает указания, отчитывается за каждый шаг. Тем не менее многие решения резидент принимает на собственный страх и риск. Есть проблемы, которые ни с кем не обсудишь. Как правильно строить отношения с послом? Как поступить с оперативным работником, совершившим ошибку? Или с офицером, который потихоньку прикарманивал деньги, выделявшиеся на агента?

А так статус и положение резидента КГБ за рубежом описывает бывший резидент в Гане, Нигерии и Либерии Анатолий Баронин:[3].

Работа в резидентуре строится на жесткой вертикали. Централизация полнейшая. Резидент там — единственный чрезвычайный уполномоченный представитель разведки своей страны. И все сотрудники спецслужбы должны ему подчиняться. Даже когда из Москвы приезжал какой-то начальник из управления внешней разведки, он в период своего пребывания в данной стране обязан подчиняться резиденту. Когда я первый раз отправлялся за рубеж в качестве резидента, один генерал мне сказал: «Даже если к тебе приедет Юрий Владимирович Андропов, пока он будет там, он обязан подчиняться тебе». Я тогда представил, как он мне будет подчиняться. Но таков порядок. Резидент назначался коллегией КГБ по представлению председателя. Он был не только резидентом разведки, но и резидентом КГБ.

Геополитические особенности

КГБ имел своих резидентов («легальных» и нелегальных) только в капиталистических и нейтральных государствах, странах третьего мира с феодальным или капиталистическим государственным строем. При этом в крупных развитых странах со сложной контрразведывательной обстановкой главному резиденту и резидентам было трудно получать в больших объёмах значимую секретную информацию, однако эти посты считались весьма престижными, открывающими доступ к наивысшим должностям в центральном аппарате ПГУ и КГБ СССР.

Вот как об этом пишет Леонид Млечин в своей книге об СВР:

Резидент в маленькой стране может давать высшего класса информацию — по профессиональным критериям. Но кого интересуют секреты Непала или Зимбабве? А резидент из Франции или Германии добывает очень мало секретной информации, но она вся докладывается, потому что от этих стран многое зависит в мировой политике. Когда в Москву приезжает резидент из Соединенных Штатов или Китая, начальник разведки очень хочет с ним поговорить, потому что его самого спрашивают наверху о событиях в этих государствах, а резиденты в маленьких странах не могут рассчитывать на внимание руководства. Им трудно обратить на себя внимание.

В странах социалистического лагеря существовали не резидентуры, а официальные представительства КГБ при местных органах государственной безопасности.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4970 дней] Например, в ГДР — официальное представительство КГБ СССР при восточногерманском министерстве госбезопасности (Штази). Исключение составляли соцстраны, у руководства которых были идеологические разногласия с КПСС и СССР — КНР, СФРЮ, Народная Социалистическая Республика Албания и некоторые другие. Так в КНР было закрыто в начале 1960-х годов официальное представительство КГБ и в 1964 году под «крышей» советского посольства создана «легальная» резидентура КГБ, первым руководителем которой стал Юрий Дроздов.

Особенностью современного этапа является то, что СВР России в ряде развитых капиталистических стран (США, Германия и др.), наряду с «легальными» и нелегальными резидентами, имеет также своих вполне официальных представителей, которые призваны координировать с иностранными правоохранительными органами и специальными службами совместную борьбу с международным терроризмом, наркоторговлей и иными опасными формами международной организованной преступности. Например, генерал Сергей Лебедев до своего назначения в мае 2000 года на пост директора СВР России был таким официальным представителем российской внешней разведки в США в 19982000 годах.

«Легальные» резиденты внешней разведки КГБ СССР и СВР России

США, Вашингтон (округ Колумбия)

Главная резидентура под прикрытием посольства СССР в США, в Вашингтоне. В 1966 г. ей были подчинены резидентуры в Нью-Йорке и Сан-Франциско. В конце 1960-х — начале 1970-х годов преобразована в Главную резидентуру. Должность прикрытия «легального» резидента (Главного резидента) — советник посольства, воинское звание — генерал-майор.

США, Нью-Йорк

Резидентура под прикрытием постоянного представительства СССР (России) при ООН в Нью-Йорке, должность прикрытия резидента — первый заместитель постоянного представителя СССР (России) при ООН в дипломатическом ранге советника-посланника или советника, воинское звание в советское время — генерал-майор.

  • Заместители резидента СВР России:
    • 1995 год2000 год — Третьяков, Сергей Михайлович («Жан»), первый секретарь постоянного представительства России при ООН, полковник СВР, ставший невозвращенцем и перебежчиком в США в 2000 году, последнее время проживал под вымышленным именем в США с женой и дочерью, умер 13 июня 2010 года[10][11][12][13].
Великобритания, Лондон
Индия, Дели

Резидентура под прикрытием посольства СССР в Индии, в Дели. В конце 60-х — начале 70-х годов была преобразована в Главную резидентуру. Ей подчинялись резидентуры в Бомбее, Калькутте и Мадрасе. Должность прикрытия резидента — советник посольства, воинское звание — генерал-майор.

Китайская народная республика, Пекин

Резидентура под прикрытием посольства СССР в Китае, в Пекине. Должность прикрытия резидента — советник посольства.

Франция, Париж

Резидентура под прикрытием посольства СССР во Франции, в Париже, должность прикрытия резидента — заведующий консульским отделом Посольства СССР, воинское звание — полковник.

ФРГ, Бонн

Легальная резидентура организована в тогдашней столице ФРГ Бонне в 1955 году после установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ. Ещё одна резидентура действовала в Кёльне (подчинялась боннской).

Япония, Токио
Австрия, Вена

Главная резидентура под прикрытием посольства СССР в Австрии в Вене. Должность прикрытия — первый секретарь посольства, воинское звание — полковник.

Швейцария: резидентура в Берне, резидентура в Женеве

Резидентура в Берне под прикрытием посольства СССР в Швейцарии.

Резидентура в Женеве под прикрытием Постоянного представительства СССР при Европейском отделении ООН.

Египет
Дания, Копенгаген
Иран, Тегеран
Италия, Рим

Не позднее 1982 г. преобразована в Главную резидентуру.

Ливан, Бейрут
Новая Зеландия
Норвегия, Осло
Румыния, Бухарест

Резидентура существовала до 30 декабря 1947 года, когда была провозглашена Народная Республика Румыния

«Нелегальный» резидент разведки

«Нелегальный» резидент — как правило, кадровый оперативный сотрудник особой категории органов внешней разведки — нелегальной разведки. Он руководит нелегальной разведывательной деятельностью «нелегальной» резидентуры внешней разведки за границей — глубоко законспирированного разведывательного органа, действующего автономно и, как правило, вне привязки к официальным (легальным) советским или российским загранучреждениям. «Нелегальным» резидентом, в исключительных случаях, может быть и иностранец, а также лицо без гражданства.

«Нелегальные» резиденты, как правило, выдают себя за граждан страны пребывания или иностранных граждан из дружественных государств, используют подлинные или сфабрикованные иностранные документы личности на истинные или вымышленные имена и фамилии. «Нелегальные» резиденты, таким образом, должны владеть иностранными языками на уровне родного или близком к родному.

Подготовкой, руководством и обеспечением деятельности «нелегальных» резидентов в советских и российских органах внешней разведки занимались специальные подразделения, например, управление «С» ПГУ КГБ.

Для прикрытия (зашифровки) своей разведывательной деятельности «нелегальные» резиденты официально занимаются реальной или вымышленной (легендированной) законной деятельностью, чаще всего позволяющей свободно передвигаться по стране пребывания и миру, иметь широкий круг знакомств, достоверно объяснять нерегулярные источники доходов и свободный график работы (коммерсанты, коммивояжёры, консультанты, торговые посредники, адвокаты, журналисты, писатели, художники и т. п.).

Не будучи под дипломатическим прикрытием, «нелегальные» резиденты не обладают соответствующим иммунитетом. В случае разоблачения они подлежат задержанию, аресту и уголовному суду в стране пребывания по обвинению в шпионаже или в иных тяжких государственных преступлениях. За недостаточностью улик или при нежелании контрразведывательных органов раскрывать свои секретные источники и сотрудников при гласном разбирательстве в суде, «нелегальным» резидентам зачастую предъявляются менее тяжкие обвинения в пребывании на чужой территории без декларации своего статуса как агента иностранного государства, в ненадлежащей уплате налогов или в нарушении иммиграционного законодательства (несанкционированное пересечение границы, использование чужих или поддельных документов личности и т. п.). Иногда их даже отпускают под залог, что даёт им возможность скрыться от правосудия[26].

В 1950-е — 1970-е годы имела место практика обмена арестованных и осуждённых за границей советских «нелегальных» резидентов на иностранных разведчиков, арестованных в СССР (случаи с Вильгельмом Фишером (так называемым Рудольфом Абелем), с Кононом Молодым (так называемым Лонсдейлом) и т. п.). Последний публичный факт обмена произошёл в июле 2010 года[27][28][29][30]

Резидент в разведках некоторых стран

По аналогии этот термин также используется в русском языке по отношению к руководителям загранаппартов внешних разведок иных стран.

США

Резидент ЦРУ за рубежом дословно называется «Руководитель станции» (англ. chief of station, station’s chief).

Франция

Резидент Генеральной дирекции внешней безопасности за рубежом дословно называется «Руководитель антенны» (фр. chef d’antenne) .

Германия

  • В германской разведке должность резидента носит название «Главный уполномоченный БНД в данной стране».

Резидент в контрразведке СССР

В советских контрразведывательных органах (второе и третье главные управления, четвёртое, пятое и шестое управления) КГБ и применительно к негласному агентурному аппарату органов государственной безопасности, термин «резидент» использовался в совершенно ином смысле.

Понятие резидента в контрразведке СССР

Резидентом контрразведки назывался советский гражданин, негласно сотрудничающий с контрразведывательными органами КГБ, завербованный на идейно-политической основе и осуществляющий автономно руководство переданными ему на связь агентами или доверенными лицами при выполнении секретных поручений кадровых оперативных сотрудников контрразведки КГБ. Таким образом резидент контрразведки, не являлся кадровым оперативным сотрудником КГБ, выполнял секретные задания контрразведывательных органов внештатно и, как правило, без материального вознаграждения.

Принципы работы и вербовки резидентов

Резиденты, имеющие на связи агентов, не привлекались к работе с доверенными лицами, то есть с преданными социалистической Родине, честными советскими гражданами, использовавшимися строго на добровольных началах, главным образом в информационных целях и для выполнения оперативных поручений органов КГБ, не требующих специального обучения привлекаемых к этому лиц и особых мер конспирации. Передача кадровым оперативным сотрудником КГБ доверенных лиц на связь резиденту осуществлялась в исключительных случаях и только с разрешения его непосредственного начальника.

Вербовка резидентов осуществлялась при строгом соблюдении принципа добровольности.

Вербовочный контингент

В качестве резидентов вербовались в основном члены КПСС, способные по своим политическим, моральным, деловым данным и возможностям обеспечивать успешное руководство группой агентов или доверенных лиц и эффективное их использование в интересах решения контрразведывательных задач.

Требования к кандидатам в резиденты

При изучении кандидатов на вербовку в качестве резидентов вербовщики из КГБ исходили из того, что резидент должен был быть преданным делу Коммунистической партии и Советского государства, политически грамотным, обладать волевыми качествами, способностью убеждать людей, оказывать на них нужное влияние. Важными чертами резидента контрразведки считались душевная теплота, доброжелательность, умение добиваться глубокого взаимопонимания с людьми. При необходимости с кандидатом на вербовку в качестве резидента мог быть установлен личный оперативный контакт.

Ограничения по вербовочному контингенту

Формально не разрешалось использовать в качестве резидентов контрразведки КГБ членов КПСС и ВЛКСМ, избранных в партийные и комсомольские комитеты (бюро), секретарей первичных партийных и комсомольских организаций, ответственных и технических работников партийного, комсомольского аппаратов, политических органов Вооружённых Сил СССР, депутатов Верховного Совета СССР, Верховных Советов союзных и автономных республик и местных Советов народных депутатов, работников профсоюзных органов, суда и прокуратуры.

Санкции на вербовку резидентов и их исключение из агентурного аппарата

Право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата резидентов из числа советских граждан предоставлялось:

  • начальникам главных управлений, входящих в них управлений, самостоятельных управлений и отделов КГБ СССР;
  • председателям КГБ союзных и автономных республик;
  • начальникам УКГБ по краям и областям;
  • начальникам 2, 4, 5, 6, 7 и 9 подразделений КГБ союзных республик, УКГБ СССР по г. Москве и Московской области, УКГБ СССР по Ленинградской области;
  • начальникам служб КГБ — УКГБ;
  • начальникам отделов КГБ — УКГБ по автономным областям.

Данное право предоставляется также заместителям перечисленных должностных лиц.

В управлениях особых отделов КГБ СССР и особых отделах КГБ СССР право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата резидентов из числа советских граждан предоставлялось начальникам особых отделов по бригадам, пограничным отрядам, им равным и выше и соответственно их заместителям.

Право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата резидентов из числа военнослужащих в звании полковник (капитан I ранга) и старше предоставлялось начальникам и заместителям начальников особых отделов КГБ СССР по корпусам, им равным и выше

В пограничных войсках право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата резидентов из числа советских граждан предоставлялось начальникам войск пограничных округов, начальникам пограничных отрядов, отдельных контрольно-пропускных пунктов и их заместителям по разведке.

Учёт резидентов

В органах КГБ вёлся строгий учёт резидентов на основании соответствующей инструкции[31].

Вербовка резидентов завершалась отбором подписки о негласном сотрудничестве с контрразведывательными органами КГБ.

Создание резидентур, организация конспиративных встреч и воспитательной работы

В случаях, когда кадровые оперативные сотрудники КГБ по тем или иным обстоятельствам не имели возможности обеспечить личную регулярную и конспиративную связь с агентами, создавались резидентуры. В них включались надежные агенты, уже имеющие опыт сотрудничества с органами КГБ. Передача агента на связь резиденту производилась с их обоюдного согласия. На связь резиденту, как правило, не передавались агенты, находившиеся в его прямом служебном подчинении, а также агенты, в отношении которых должны были проводиться мероприятия по их идейному перевоспитанию. Передача агентов на связь резиденту осуществлялась кадровым оперативным сотрудником КГБ лично на основании письменного разрешения его непосредственного начальника.

Руководивший работой резидента и агентов кадровый оперативный сотрудник КГБ постоянно был должен заботиться о повышении политической бдительности резидента, разъяснять ему политическое и оперативное значение агентурной работы, задачи, которые он должен решать с помощью переданных ему на связь агентов; прививать резиденту необходимые для работы с агентами навыки, обучать в необходимых пределах принятым в контрразведке методам их воспитания, обучения и использования; оказывать помощь в руководстве конкретными агентами, сам периодически с ними встречаться, контролируя работу резидента.

Важнейшим условием успешного использования резидентов и агентуры в борьбе с подрывной деятельностью противника и враждебных элементов считалось строжайшее соблюдение принципа конспирации. Конспиративность в агентурной работе являлась необходимой профессиональной чертой чекиста, предметом постоянной заботы и внимания всего руководящего и оперативного состава.

Конспирация в работе с резидентами и агентурой обеспечивалась их воспитанием в духе политической бдительности, обучением методам сохранения в тайне факта сотрудничества с органами КГБ и содержания негласной работы, правилам конспиративного поведения при выполнении заданий, поддержания связи с оперативными сотрудниками и строгим их соблюдением, умелым использованием представляемой агентами информации и т. п. Особого внимания требовала зашифровка резидента или агент при вводе его в оперативную разработку и выводе из неё, а также при проведении следственных действий.

Встречи кадрового оперативного сотрудника контрразведки КГБ с резидентами проводились, как правило, на конспиративных и явочных квартирах или явочных пунктах, которые оперативный сотрудник подбирал лично. Однако в приобретении квартир и пунктов для встреч с агентами, находящимися на связи у резидентов, могли участвовать и сами резиденты контрразведки КГБ. Квартира должна была отвечать требованиям конспирации, быть удобной для работы с агентурой. Не рекомендовалось приобретать квартиры в домах, где проживают иностранные граждане. Для каждой явочной и конспиративной квартиры разрабатывалась легенда прикрытия. Посещающие её оперативные сотрудники, агенты и резиденты также должны иметь соответствующие легенды.

Аттестование

Раз в два года проводилась аттестация резидентов, являвшаяся одной из форм контроля за их работой. Аттестование оформлялось в виде характеристики. Характеристика составлялась также при постановке перед резидентом задания особой важности, при передаче их на связь другому кадровому оперативному сотруднику, в другое оперативное подразделение или орган КГБ, если с момента последнего аттестования прошло больше года.

Формы поощрения резидентов

Поощрение и вознаграждение резидентов за плодотворное сотрудничество, успешное выполнение оперативных задании и поручений органов КГБ осуществлялись в форме:

  • объявления благодарности от имени Председателя или Коллегии КГБ СССР, заместителей Председателя КГБ СССР;
  • объявления благодарности в приказе или устно начальником главного управления, самостоятельного управления и отдела КГБ СССР, председателем или коллегией Комитета госбезопасности союзной или автономной республики, начальником УКГБ по краю и области, управления особых отделов КГБ СССР, особого отдела КГБ СССР, по группе войск, округу, флоту, объединению центрального подчинения, войск пограничного округа;
  • устной благодарности оперативного работника или его начальника;
  • вручения ценных подарков, денежных вознаграждений;
  • оказания с соблюдением требований конспирации помощи в удовлетворении личных, не противоречащих законам, просьб и пожеланий.

За особые заслуги в деле обеспечения государственной безопасности резиденты могли представляться к государственным наградам. При этом принимались меры к зашифровке сотрудничества награждаемого лица с органами КГБ перед его окружением.

Источники

  • [tipolog.atspace.eu/doc_pologen_agentur_apparat_gb.htm Положение об агентурном аппарате и доверенных лицах органов государственной безопасности СССР] Приложение к приказу Председателя КГБ СССР от 4 июля 1983 года № 00140
  • [tipolog.atspace.eu/doc_kgb_utshtot_agentury.htm Инструкция по учету агентуры в органах государственной безопасности СССР] Приложение № 1 к приказу Председателя КГБ СССР от 4 июля 1983 г. № 00145
  • [tipolog.atspace.eu/doc_metodika_verbovki.htm Как вербуют в ФСБ] Классическая методика агентурной вербовки в современных условиях

См. также

Напишите отзыв о статье "Резидент (спецслужбы)"

Примечания

  1. [svr.gov.ru/history/stage01.htm Зарождение внешней разведки Российской Федерации (1917—1920)] Официальная трактовка истории зарождения внешней разведки на сайте СВР
  2. Л. М. Млечин. Особая папка. Служба внешней разведки. Самые знаменитые операции советской и российской разведки — М. : Яуза: ЭКСМО, 2003. — 608 с. — (Тайная Война). — ISBN 5-87849-141-9 : 80.0083.70
  3. [2000.net.ua/2000/derzhava/ljudi-dela/38232 «Резидентом по блату стать невозможно»]. Интервью с резидентом советской разведки Анатолием Барониным
  4. [svr.gov.ru/history/fekl.htm Феклисов Александр Семенович на сайте СВР] Официальная биография на сайте СВР РФ
  5. [lib.druzya.org/mem-biogr/war-men/razvedka/sokolov-Anatomia%20predatelstva.txt Соколов, Анатомия одного предательства: суперкрот ЦРУ в КГБ]
  6. [www.svr.gov.ru/history/yakushkin.htm Якушкин, Дмитрий Иванович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  7. [www.svr.gov.ru/history/lys.htm Лысенков, Николай Петрович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  8. [www.svr.gov.ru/history/bar.htm Барковский, Владимир Борисович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  9. [svr.gov.ru/smi/2006/rossia20060112.htm Резидент без ошибок]
  10. [www.agentura.ru/experts/earleytretyakov/ «Товарищ Жан»: от первого лица. Интервью Пита Эрли и Сергея Третьякова]
  11. [www.svobodanews.ru/archive/ru_news_zone/20100709/17/17.html?id=2095830 В США скончался бывший сотрудник СВР Сергей Третьяков]
  12. [kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1410170&ThemesID=8 Ъ-Огонек — «Замы резидента из Нью-Йорка ещё не уходили»], kommersant.ru  (Проверено 13 июля 2010)
  13. [kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1412048 Ъ-Газета — В США умер перебежчик Сергей Третьяков], kommersant.ru  (Проверено 13 июля 2010)
  14. [svr.gov.ru/history/ku.htm Кукин, Константин Михайлович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  15. [www.svr.gov.ru/history/rod.htm Родин Борис Николаевич] Официальная биография на сайте СВР РФ
  16. [www.svr.gov.ru/history/ag.htm Агаянц, Иван Иванович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  17. [www.svr.gov.ru/history/krohin.htm Крохин, Алексей Алексеевич] Официальная биография на сайте СВР РФ
  18. [www.svr.gov.ru/history/zajtsev.htm Зайцев, Иван Иванович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  19. [www.svr.gov.ru/history/popov.htm Попов, Юрий Иванович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  20. [www.svr.gov.ru/history/kondrashev.htm Кондрашев, Сергей Александрович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  21. [www.svr.gov.ru/history/pavlov.htm Павлов, Виталий Григорьевич] Официальная биография на сайте СВР РФ
  22. [www.svr.gov.ru/history/ot.htm Отрощенко, Андрей Макарович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  23. [www.svr.gov.ru/history/fad.htm Фадейкин, Иван Анисимович] Официальная биография на сайте СВР РФ
  24. [www.svr.gov.ru/history/fed.htm Федичкин, Дмитрий Георгиевич] Официальная биография на сайте СВР РФ
  25. [archive.is/20120711111625/ir-ingr.livejournal.com/565170.html Интервью. Юрий Перфильев. Полковник СВР в отставке. Резидент КГБ в Ливане в 85-89 гг.]
  26. [www.reuters.com/article/idUSTRE65T27220100630 Russia and U.S. downplay spy case; suspect on run]
  27. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2010/07/09/AR2010070901956.html U.S. and Russia complete spy swap]
  28. [www.cbsnews.com/stories/2010/07/07/world/main6653639.shtml Russia Reportedly Seeking Spy «Exchange»]
  29. [www.ng.ru/newsng/2010-07-09/100_obzor090710.html«Шпионский обмен": кто выиграл? NYT: Русские агенты не смогут продать свои истории]
  30. [www.polit.ru/news/2010/07/09/flyaway.html «Шпионский» обмен в Вене состоялся: российские агенты вылетели в Москву]
  31. [tipolog.atspace.com/doc_kgb_utshtot_agentury.htm Инструкция по учету агентуры в органах государственной безопасности СССР] Приложение № 1 к приказу Председателя КГБ СССР от 4 июля 1983 г. № 00145

Литература

  • Кокарев К. А. [arabinform.com/publ/sovetskie_specsluzhby_i_vostok/131-1-0-1192 Советские спецслужбы и Восток // Азия и Африка сегодня. — 2014, № 5, с. 77.]
  • KGB: by Christopher & Oleg GORDIEVSKY. ANDREW (Hardcover — 1 Jan 1990)
  • The KGB by Christopher Andrew and Oleg Gordievsky (Hardcover — 31 Dec 1990)
  • KGB: The Inside Story by Christopher Andrew and Oleg Gordievsky (Paperback — Oct 1991)
  • KGB.: The Inside Story by Christopher M. Andrew and Oleg Gordievsky (Paperback — 7 Nov 1991)
  • KGB: Razvedyvatelnye operatsii ot Lenina do Gorbacheva (Sekretnaia papka) by Oleg Gordievsky (Unknown Binding — 1999)
  • Кристофер Эндрю, Олег Гордиевский. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева
  • Instructions from the Centre: by Christopher & Oleg GORDIEVSKY. ANDREW (Hardcover — 1 Jan 1975)
  • Instructions from the Centre: Top Secret Files on KGB Foreign Operations, 1975-85 by Christopher M. Andrew and Oleg Gordievsky (Hardcover — 7 Nov 1991)
  • Instructions from The Centre: Top Secret Files on KGB Foreign Operations 1975—1985 (1991) (published in the USA as: Comrade Kryuchkov’s Instructions) (with Oleg Gordievsky)
  • Instructions from the Centre: Top Secret Files on KGB Foreign Operations, 1975-85 by Christopher M. * Andrew and Oleg Gordievsky (Paperback — 5 Aug 1993)
  • Comrade Kryuchkov’s Instructions: Top Secret Files on KGB Foreign Operations, 1975—1985 by Christopher M. Andrew and Oleg Gordievsky (Hardcover — Oct 1993)
  • Comrade Kryuchkov’s Instructions: Top Secret Files on KGB Foreign Operations, 1975—1985 by Christopher Andrew and Oleg Gordievsky (Paperback — 31 May 1994)
  • More Instructions from the Centre: Top Secret Files on KGB Global Operations, 1975-85 by Christopher M. Andrew and Oleg Gordievsky (Hardcover — 30 April 1992)
  • More Instructions from The Centre: Top Secret Files on KGB Global Operations 1975—1985 (1992) (with Oleg Gordievsky)
  • Next Stop Execution by Oleg Gordievsky (Hardcover — 24 Mar 1995)
  • Next Stop Execution by Oleg Gordievsky (Paperback — 13 Sep 1996)
  • Spycraft Manual: The Insider’s Guide to Espionage Techniques by Barry Davies, Oleg Gordievsky, and Richard Tomlinson (Library Binding — Aug 2005)
  • The Spycraft Manual: The Insider’s Guide to Espionage Techniques. by Barry Davies, Oleg Gordievsky, and Richard Tomlinson (Paperback — 15 Aug 2005)
  • Дроздов Ю. И. Нужная работа. М.: ВлаДар, 1994. С. 196.
  • Дроздов Ю. И. Вымысел исключён (Записки начальника нелегальной разведки). М.: Альманах «Вымпел», 1996. С. 352.
  • Дроздов Ю. И., Курилов В. Н. Операция «Шторм-333». Альманах «Вымпел», № 3, 1999.
  • Дроздов Ю. И. Записки начальника нелегальной разведки. М.: ОЛМА-Пресс, 2000. С. 416 — (серия «Досье»).
  • Дроздов Ю. И. Вымысел исключён. Записки начальника нелегальной разведки. 2005.
  • Дроздов Ю. И. Юрий Андропов и Владимир Путин на пути к возрождению. М.: ОЛМА-Пресс. 2002. 10 000 экз. ISBN 5-224-01933-8
  • Дроздов Ю. И., Егозарьян В. [archive.is/20130108163615/www.fsb.ru/fsb/smi/overview/single.htm!id%3D10342378@fsbSmi.html Мировая террористическая.] М.: Бумажная Галерея. 2004. 1 500 экз. ISBN 5-900504-34-4
  • Л.В. Шебаршин. Рука Москвы. Записка начальника советской разведки. — Киев: Стодола, 1993. — 303 с. — не указ, экз. — ISBN 5-7707-4403-0.
  • Млечин Леонид Михайлович. Особая папка. Служба внешней разведки. Самые знаменитые операции советской и российской разведки — М. : Яуза: ЭКСМО, 2003. — 608 с. — (Тайная Война). — ISBN 5-87849-141-9 : 80.0083.70
  • Млечин Леонид Михайлович. Сеть. Москва-ОГПУ-Париж : кн.прил.к альм."Конец века". — М. : [б. и.], 1991. — 206с. — ISBN 5-85910-003-5
  • Млечин Леонид Михайлович «Фермер» сообщает из Парижа. (Супершпионы ХХ в.). — М. : ИПК «Моск.правда», 1992. — 63с.
  • Густерин П. Советская разведка на Ближнем и Среднем Востоке в 1920—30-х годах. — Саарбрюккен: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. — 200 с. — ISBN 978-3-659-51691-7.

Ссылки

  • Анатолий Баронин: [2000.net.ua/2000/derzhava/ljudi-dela/38232 «Резидентом по блату стать невозможно»]. Интервью с резидентом советской разведки.
  • [tipolog.atspace.eu/doc_instr_zadob_kontrraz_kgb.htm Инструкция о задачах и обязанностях оперативных работников контрразведывательных подразделений органов КГБ, направляемых в кратковременные командировки за границу в составе делегаций, туристских групп, творческих и спортивных коллективов, групп военных и иных специалистов] Приложение к приказу КГБ при СМ СССР № 006 от 12 января 1974 года
  • [tipolog.atspace.eu/count_dic/counterintell_dictionary_1.htm Контрразведывательный словарь ВШ КГБ СССР]

Отрывок, характеризующий Резидент (спецслужбы)

– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.