Резня в день Святого Валентина (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1967 года
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
| Резня в день Святого Валентина | |
| The St. Valentine's Day Massacre | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Говард Браун |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Los Altos Productions |
| Длительность |
100 мин |
| Бюджет |
2.2 млн $ |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Резня в день Святого Валентина» (иногда — «Бойня в день Святого Валентина», англ. The St. Valentine's Day Massacre) — фильм американского режиссёра Роджера Кормана в жанре криминальной драмы. Освещение реальных событий 14 февраля 1929 года в Чикаго с элементами художественного вымысла. Премьера состоялась в 1967 году.
Содержание
Сюжет
Конец 1920-х годов. Аль Капоне подчинил себе весь рынок бутлегерства в Чикаго. Недоступными ему остаются только северные районы города, контролируемые бандитами Джорджа Морана по кличке «Багс» (выходцами из Ирландии и Германии). Оба лидера ведут непрекращающуюся борьбу за влияние. Встречные покушения следуют одно за другим с 1924 года. Из-за предательства лидера одной из итальянских групп Джо Аелло становится возможным убийство Паскулиано Лолордо — члена внутреннего совета Chicago Outfit, друга Капоне. Тот в ярости отдаёт приказ об уничтожении всего окружения Морана, выслеживает и собственноручно перерезает горло предателю Аелло[1]. За две недели итальянские гангстеры выясняют день и час, когда соберётся вся верхушка банды Багса. В форме полицейских они проникают в помещение их офиса и под предлогом обыска выстраивают всех семерых присутствующих к стене, после чего хладнокровно расстреливают. К собственному счастью сам Моран опоздал на встречу и, увидев у входа в контору-гараж полицейский автомобиль, предпочёл переждать в кафе. Спустя некоторое время, он собрал пресс-конференцию, продекларировал легальность своего бизнеса в сфере недвижимости и отказался от знакомства с убитыми. Ещё позже он навсегда покинул Чикаго. Аль Капоне, в свою очередь, на собственной встрече с журналистами заявил о своей непричастности к преступлению. В течение ближайшего года все 19 исполнителей резни в день Святого Валентина пропали или умерли насильственной смертью.
В ролях
- Джейсон Робардс — Аль Капоне
- Джордж Сигал — Питер Гусепберг, убийца из банды Багса
- Ральф Микер — Джордж Моран по кличке «Багс»
- Александр Д’арси — Джо Аелло
- Майкл Гуарини — Паскулиано Лолордо
Критика
- Роджер Эберт из Chicago Sun-Times: «Я думаю, что проблема фильма в том, что он очень запутан. В него вовлечено множество персонажей, и Корман старается упомянуть вклад каждого из них. Таким образом, пока актёр за актёром мелькает на экране, превнося минимум действия, закадровый голос с интонациями популярного диктора зачитывает статистические данные: имя, возраст, кличка, дата рождения, статус в мафии, криминальная специальность. Все это может быть совершенно увлекательное для узкого круга избранных знатоков[2], но на мировой премьере это создало напряжённость, как на полицейском построении»[3].
- Джордж Чабот, портал epinions.com: «Роджер Корман снял „Резню в день Св. Валентина“ в стиле сериала 1959 года „Неприкасаемые“, сделав из него беспристрастное, хорошо выстроенное повествование. Атрибуты эпохи, автомобили, костюмы, оружие, — безукоризненны»[4].
Дополнительная информация
- Эпизодическую роль одного из бандитов (в титры не включена) исполняет Джек Николсон (сцена со смазыванием пули чесноком).
- Фильм входит в список «20 великих гангстерских фильмов, которые вы никогда не видели (вероятно)», составленный журналом Empire[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Резня в день Святого Валентина (фильм)"
Примечания
- ↑ Художественный вымысел авторов. По информации [www.imdb.com/title/tt0062301/trivia общедоступных источников] Джо Аелло был расстрелян из автомата около своего дома год спустя.
- ↑ В английском оригинале The Tam-O-Shanter Alumni Club
- ↑ Roger Ebert. [rogerebert.suntimes.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/19670703/REVIEWS/707030301/1023 Review]. Chicago Sun-Times (13.07.1967). Проверено 2011-11-28lang =en.
- ↑ George Chabot. [www.epinions.com/review/mvie_mu-1019761/content_129765772932 Unbiased Reviews by Real People]. epinions.com. Проверено 2011-11-28lang =en. [www.webcitation.org/69v0ZXPNb Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].
- ↑ [www.criticker.com/?fl&filter=e6308 Empire’s «Top 20 Greatest Gangster Movies You’ve Never Seen (Probably)»]
Ссылки
- «Резня в день Святого Валентина» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allrovi.com/movies/movie/the-st-valentines-day-massacre-v46377 «Резня в день Святого Валентина»] (англ.) на сайте Аllrovi
- [www.rottentomatoes.com/m/1019761-1019761-st_valentines_day_massacre/ «Резня в день Святого Валентина»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Резня в день Святого Валентина (фильм)
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
