Резолюция Совета Безопасности ООН 242
 Совет Безопасности ООН
Резолюция 242 | |
|---|---|
| Дата: | 22 ноября 1967 года |
| Заседание №: | 1382 |
| Код: | S/RES/242 ([unispal.un.org/UNISPAL.NSF/0/7D35E1F729DF491C85256EE700686136 документ]) |
| | |
| Голосование: | За: 15 Вздр.: 0 Против: 0 |
| Тема: | Ситуация на Ближнем Востоке |
| Итог: | Принята |
| | |
| Совет Безопасности состав 1967 года: | |
| Постоянные члены: | |
|
| |
| Непостоянные члены: | |
    
| |
    
| |
| | |
| |
| Территории, перешедшие под контроль Израиля в результате Шестидневной войны 1967 года | |
Резолюция Совета Безопасности ООН 242 — резолюция Совета Безопасности ООН по итогам Шестидневной войны. Была принята единогласно Советом Безопасности ООН 22 ноября 1967 года на 1382-м заседании.
Содержание
Суть Резолюции
В своей Резолюции Совет Безопасности ООН потребовал вывода израильских вооруженных сил с территорий оккупированных во время конфликта, призывал к немедленному прекращению всех агрессивных деклараций и всякого состояния войны, к признанию суверенитета, территориальной целостности и политической независимости всех государств региона, к признанию права каждого из этих государств жить в мире, имея безопасные и признанные границы, не подвергаясь угрозам и насилию.
Текст резолюции
Резолюция СБ ООН №242 (1967)Совет Безопасности,
Принята единогласно на 1382-м заседании.
выражая своё продолжающееся беспокойство по поводу серьёзного положения на Ближнем Востоке,
подчеркивая недопустимость приобретения территории путём войны и необходимость добиваться справедливого и прочного мира, при котором каждое государство в данном районе может жить в безопасности,
подчеркивая далее, что все государства члены Организации Объединенных Наций, принимая Устав Организации Объединенных Наций, взяли на себя обязательство действовать в соответствии со статьей 2 Устава,
1. утверждает, что выполнение принципов Устава требует установления справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке, который должен включать применение обоих нижеследующих принципов:
i) вывод израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных во время недавнего конфликта,
ii) прекращение всех претензий или состояний войны и уважение и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства в данном районе и их права жить в мире в безопасных и признанных границах, не подвергаясь угрозам силой или её применению;
2. утверждает далее необходимость:
a) обеспечения свободы судоходства по международным водным путям в данном районе;
b) достижения справедливого урегулирования проблемы беженцев;
c) обеспечения территориальной неприкосновенности и политической независимости каждого государства в данном районе с помощью мер, включающих установление демилитаризованных зон,
3. просит Генерального секретаря назначить Специального представителя, который должен выехать на Ближний Восток для установления и поддержания контактов с заинтересованными государствами в целях содействия достижению соглашения и поддержки усилий, направленных на достижение мирного и приемлемого урегулирования в соответствии с положениями и принципами настоящей резолюции;
4. просит Генерального секретаря как можно скорее сообщить Совету Безопасности о ходе усилий Специального представителя.— [1]
Голосование
| За (15) | Воздержались (0) | Против (0) |
|---|---|---|
*  Великобритания
|
}
ТолкованиеСегодня, арабская позиция заключается в том, что в резолюции содержится призыв к Израилю уйти со всех территорий, оккупированных им в ходе Шестидневной войны. Этот призыв выдвинут в качестве предварительного условия для начала мирных переговоров.[2] Несмотря на это, Израиль и Иордания заключили мирный договор в соответствии с которым Израиль остался на Западном берегу реки Иордан.Египет также начал переговоры по мирному урегулированию конфликта, прежде чем Израиль вывел свои войска с Синайского полуострова. Израиль принял резолюцию, и трактует её как призыв к выводу с территорий, в рамках мирных переговоров, включая полное дипломатическое признание. Масштабы вывода, по мнению Израиля, должны быть определены в результате всесторонних переговоров, которые бы привели к установлению прочного мира, но не ранее, чем арабы начнут выполнять свои собственные обязательства в соответствии с резолюцией 242.[3] Сторонники «палестинской точки зрения» сосредоточились на фразе преамбулы в которой подчеркивается «недопустимость приобретения территории путём войны», и отмечают, что некоторые, хотя и на не рабочие языки, переводы резолюции включают слова «со всех территорий». (Лишь английский и французский языки являются в Секретариате ООН рабочими языками, а арабский, русский, испанский и китайский языки являются официальными, но не рабочими языками).[4] Сторонники «израильской позиции» сосредотачивают внимание на постановляющей фразе, требующей «безопасных и признанных границ», и отмечают, что в резолюции содержится призыв к выводу «с территорий», а не «со всех территорий», указывая на отсутствие во фразе «(i) Withdrawal of Israel armed forces from territories occupied in the recent conflict;» определённого артикля «the» перед словом «territories». Они также отмечают, что вариант резолюции с определённым артиклем «the», предложенный арабскими странами и их союзниками, был отклонён, а сам артикль специально изъят из окончательного проекта резолюции 242.[5] Как указывает заместитель министра иностранных дел Израиля Даниэль Аялон, даже советский представитель в ООН Василий Кузнецов, который боролся против окончательного текста резолюции, признал, что резолюция дала Израилю право «отвести свои войска только к тем позициям, которые он сочтет необходимыми».[6] Выполнение требований резолюцииИзначально, часть арабского мира отвергла резолюцию 242. Завязанные в конфликте арабские страны на саммите в Хартуме (Судан) (29.08.67 — 01.09.67) приняли декларацию, вошедшую в историю как «Три нет»: Соответственно, Израиль также не выполнил ту часть резолюции которая призывала его вывести свои войска с территорий, оккупированных в ходе конфликта, на том основании, что вопрос о выходе может быть рассмотрен лишь в контексте всеобщего урегулирования, которого касается пункт постановляющей части резолюции, а именно: «... уважение и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства в данном районе и их права жить в мире в безопасных и признанных границах, не подвергаясь угрозам силой или её применению». Невыполнению Израилем требований резолюции способствует также тот факт, что решение Совета безопасности ООН носит лишь рекомендательный характер, т. к. вынесено со ссылкой на Главу VI Устава ООН «Мирное разрешение споров». В Статье 36 этой главы, пункт 1, определяется круг полномочий Совета Безопасности при действиях по этой статье: «Совет Безопасности уполномочивается в любой стадии спора, имеющего характер, указанный в статье 33, или ситуации подобного же характера рекомендовать надлежащую процедуру или методы урегулирования». Мирный договор между Израилем и ЕгиптомВ 1978 году президент США Джимми Картер пригласил Анвара Садата и Менахема Бегина на саммит в Кэмп-Дэвид, чтобы обсудить с ними возможность окончательного мирного договора. Передача сектора Газа под контроль ПАВ 2005 году, в результате «одностороннего размежевания», проведённого премьер-министром Ариэлем Шароном, Израиль вывел войска из сектора Газа, ликвидировав все находившиеся там еврейские поселения, население которых составляло 8500 человек. Также были разрушены 4 поселения в северной части Самарии. Контроль над сектором Газа приняла Палестинская автономия. См. также
Напишите отзыв о статье "Резолюция Совета Безопасности ООН 242"Ссылки
Примечания
 В Викитеке есть полный текст этой резолюции
|
Отрывок, характеризующий Резолюция Совета Безопасности ООН 242
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
