Рейзигер, Михаэл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаэл Рейзигер
Общая информация
Полное имя Михаэл Джон Рейзигер
Прозвище Противогаз[1]
Родился 3 мая 1973(1973-05-03) (50 лет)
Амстелвен, Нидерланды
Гражданство Нидерланды
Рост 177 см
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб Спарта
Должность тренер-ассистент
Карьера
Молодёжные клубы
Синт-Мартинус
1985—1990 Аякс
Клубная карьера*
1990—1996 Аякс 83 (1)
1992—1993   Волендам 10 (2)
1993—1994   Гронинген 34 (6)
1996—1997 Милан 10 (0)
1997—2004 Барселона 173 (0)
2004—2005 Мидлсбро 22 (1)
2005—2007 ПСВ 24 (1)
1990—2005 Итого 356 (11)
Национальная сборная**
1994—2004 Нидерланды 72 (1)
Тренерская карьера
2014—н.в. Спарта тренер
Международные медали
Чемпионаты Европы
Бронза Бельгия/Нидерланды 2000
Бронза Португалия 2004

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ми́хаэл[2] Ре́йзигер[3] (нидерл. Michael Reiziger, МФА: [ˈmɑjkəl ˈrɛizəɣər]; род. 3 мая 1973, Амстелвен) — нидерландский футболист. Один из лучших нидерландских защитников 90-х годов. Был игроком основы «Аякса», «Барселоны», ПСВ Эйндховен. Победитель Лиги чемпионов, четырёхкратный чемпион Нидерландов, двукратный чемпион Испании.



Биография

Михаэл Рейзигер начал свою карьеру с «Аякса», в котором провёл три года, и позже был отдан в аренду, сначала «Волендаму», затем «Гронингену», после которых вернулся в «Аякс» и стал игроком основы. С «Аяксом» Рейзигер выиграл Лигу Чемпионов в 1995 году. В 1996 году он перешёл в итальянский «Милан», где из-за травмы сыграл всего 10 матчей.

Перейдя в испанскую «Барселону», Рейзигер провёл семь сезонов, выиграв два титула чемпионов Испании и кубок Испании. В 2004 Михаэл перешёл в «Мидлсбро», где провёл один сезон.

31 августа 2005 Рейзигер вернулся в Нидерланды, и подписал контракт с ПСВ, но позже из-за травмы был вынужден завершить свою футбольную карьеру.

Достижения

Напишите отзыв о статье "Рейзигер, Михаэл"

Примечания

  1. [www.sports.ru/football/140432563.html 12 футболистов, пропустивших финал Лиги чемпионов из-за дисквалификации]
  2. [www.youtube.com/watch?v=wvEKMCnViYg Футболист носит английское имя, которое в русском языке принято передавать как Майкл.]
  3. В русскоязычных СМИ Рейзигера часто называют на немецкий манер - Райцигер.




К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Рейзигер, Михаэл

Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.