Рейснер, Джордж Эндрю
Джордж Эндрю Рейснер | |
George Andrew Reisner | |
Род деятельности: | |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: |
Джордж Эндрю Рейснер (англ. George Andrew Reisner; 5 ноября 1867 — 6 июня 1942) — американский археолог, специальностью которого был Древний Египет.
Родился в Индианаполисе, умер в Гизе. После исследований в Джебель-Баркале он обнаружил, что нубийские фараоны были захоронены не в самих пирамидах, а за их пределами. Также он нашёл череп нубийки (он полагал, что она была королевой), который хранится в коллекции музея археологии и этнологии Гарвардского университета. Он же восстановил последовательность правления египетских царей Куша.
Помимо исследований Нубии, Рейснер известен обнаружением гробницы царицы Хетепхерес (матери фараона Хеопса) и изучением мастаб.
В 1889 году он был главным тренером по американскому футболу сборной Университета Пердью.
Периоды жизни
- 1897—1899: Классифицировал Египтологическою коллекцию египетского музея в Каире
- 1899—1905: Возглавлял Херстскую экспедицию Калифорнийского университета для исследования захоронений вокруг Коптоса
- 1905: Редактировал Херстский медицинский папирус
- 1905—1914: Был ассистентом профессора египтологии в Гарвардском университете
- 1907—1909: Руководил археологическими исследовании в Нубии (Нилотский Судан) для египетского правительства
- 1910—1942: Хранитель египетских коллекций в Музее изящных искусств
- 1914—1942: Профессор египтологии в Гарвардском университете
- 1916—1923: Исследовал пирамиды Мероэ, раскопал храм в Напате
- 1931: Написал книгу «Микерин»
- 1942: Опубликовал финальную работу, История некрополя Гизы
Напишите отзыв о статье "Рейснер, Джордж Эндрю"
Отрывок, характеризующий Рейснер, Джордж Эндрю
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.