Рейстлин Маджере

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рейстлин Маджере (Raistlin Majere) — волшебник, персонаж книжного фэнтези-сериала Dragonlance Маргарет Уэйс и Трейси Хикмена. Брат Карамона Маджере и Китиары Ут-Матар. На некоторое время присваивал себе имя Фистандантилус.

Рейстлин был придуман Маргарет Уэйс и является её любимым персонажем.





Личность и внешность

Рейстлин выглядит как молодой, очень худой, седоволосый человек с золотисто-желтой кожей. У него часто случаются приступы кровавого кашля. Глаза Рейстлина золотые, а зрачки имеют форму песочных часов — сквозь них он видит время. Такой облик маг получил после Испытания в Башне Высшего Волшебства.

Внешний облик Рейстлина был придуман художником Ларри Элмором. Когда Трейси Хикмена спросили, почему Рейстлин так выглядит, он ответил: «Потому что наш художник решил, что так будет круче».

Рейстлин крайне эгоистичен, циничен, любит провоцировать и эксплуатировать других людей. Он очень гордится своей независимостью и презирает других людей, в особенности своего недалекого брата Карамона, несмотря на искреннюю любовь того. Кроме того, Рейстлин крайне амбициозен и использует любую возможность увеличить своё могущество.

Цитата из книги «Драконы Осенних Сумерек», о внешности Рейстлина:

«Когда-то белая, кожа мага сделалась золотистой и металлически поблескивала в свете очага, точно жуткая маска. Исхудалое лицо казалось бесплотным, скулы выпирали, обтянутые кожей, темные губы были сжаты в одну прямую черту. Но ужасней всего на этом лице, без сомнения, были глаза. Танис не мог оторвать от них взгляда. Подобных им он не видел ни у одного человеческого существа. Черные зрачки их приняли форму песочных часов, а радужные оболочки, когда-то бледно-голубые, заблестели золотом!
 — Я вижу, моя внешность удивляет тебя, — прошептал Рейстлин, и на тонких губах его возникло подобие улыбки. Танис опустился на стул напротив него.
 — Во имя истинных Богов, Рейстлин… — начал он, трудно сглотнув.
 — Сегодня, — перебил Флинт, плюхаясь рядом с ним, — я больше летал по воздуху, чем… Реоркс! — ахнул гном, и глаза его округлились. — Какое зло поразило тебя, Рейстлин? Какое-нибудь проклятие?..
Карамон уселся рядом с братом и пододвинул к себе кружку недопитого эля. Потом посмотрел на Рейстлина и тихо спросил:
 — Расскажешь им, Рейст?
 — Расскажу, — ответил, вернее прошипел, тот, и у Таниса по спине побежали мурашки. Молодой маг говорил негромким, задыхающимся голосом, почти шептал, как если бы на это без остатка уходили все его силы. Его длинные нервные пальцы, обтянутые такой же металлически-жёлтой кожей, что и лицо, рассеянно передвигали по столу тарелку с нетронутой пищей.»

Обучение

Рейстлин и его близнец Карамон родились в 326 году после Катаклизма в городе Утеха (Solace) в семье дровосека Гилона Маджере и его жены Розамун, однако братья рано остались сиротами. Их мать была латентным магом и сошла с ума, пытаясь подавить в себе способности ясновидения. Рейстлин унаследовал от матери магический дар, хотя с рождения был физически слабым и болезненным ребенком, в отличие от своего брата. Его единокровная сестра Китиара уговорила волшебника Антимодеса взять шестилетнего Рейста на обучение в школе юных магов. Боги Трех Лун Кринна, дающие магию, покровительствовали ему в обучении.

Во время Испытания в Башне Высшего Волшебства, необходимого для посвящения в полноправные маги, Рейстлин столкнулся с духом великого темного колдуна древности — Фистандантилуса, который попытался завладеть его жизненной силой, но Рейстлин обманул его и сбежал. В конце Испытания, когда силы Рейстлина были почти на исходе, Пар'Салиан послал ему иллюзию Карамона, наделив её невероятными способностями к магии. Иллюзорный Карамон играючи справлялся с врагами при помощи заклинаний, на изучение которых сам Рейстлин потратил так много времени и сил. Увидев это и то, что "брат" с привычной снисходительностью предлагает ему помощь, Рейстлин в ярости убивает его и проходит Испытание. Происшедшее видит Карамон, который, однако, прощает брата (некоторое время спустя Рейстлин скажет "я убил его один раз - убью и другой"). Испытание, однако, окончательно подорвало его здоровье: его волосы поседели, его кожа приобрела золотисто-желтушный оттенок, все эти перемены он получил из-за своей вечной тяги к могуществу, пойдя на сделку с Фистандантилусом. Поняв натуру Рейстлина, глава конклава Магов Пар’Салиан наделил зрение Рейстлина особенностью видеть всё в ракурсе проходящего времени: старение и отмирание всего живого. Из за этого эффекта зрачки Рейстлина приобрели форму песочных часов. Пар Салиан надеялся, что таким образом вызовет в душе молодого мага сострадание, однако он просчитался. По итогам испытания Рейстлина причислили к ордену Алых Мантий — «нейтральных» магов. Так же Пар'Салиан подарил ему посох Магиуса и книгу, описывающую жизнь Магиуса и его посоха, дабы маг смог понять, как управлять посохом и на что он способен.

Во время Войны Копья

После испытания Рейстлин и Карамон некоторое время странствовали в качестве вольных наёмников. По возвращении в Утеху, братья присоединились к отряду Таниса Полуэльфа в походе в Кзак Царот. Именно там Рейстлин встретил Бупу, знахарку из племени овражных гномов, пытавшуюся исцелить его кашель — возможно, единственное существо, заслужившее искреннюю симпатию и уважение мага. От кашля Рейстлину помогал только отвар из листьев растения, о котором ему поведал Пар Салиан (великий белый маг, глава конклава магов) после Испытания.

В ходе Войны Копья Рейстлин принял участие в низвержении Верминаарда, а также завладел Оком Дракона, принадлежавшем покойному Лораку, королю Сильванести. Позднее, когда отряд странствовал по побережью Балифора, он успешно зарабатывал на жизнь, показывая фокусы (к которым был неравнодушен с детства). Но во время плавания по Морю Истара, когда водоворот начал засасывать корабль, Рейстлин бросил своих друзей. Он телепортировался в Палантас, где встретился с бессмертным летописцем Астинусом.

После этого Рейстлин перешёл на сторону Нуитари, сына Такхизис, бога Чёрной Луны, которую могут видеть только посвящённые и с этого момента носил чёрную мантию. Он пропустил своего брата и Вечного Человека в подземелье храма Всебесцветной Драконицы. Он помог им изгнать Такхизис из Кринна, а войска драконидов в результате были разбиты. Для Рейстлина это стало первой ступенью к титулу Повелителя Тьмы, который он жаждал получить, уничтожив Такхизис. После победы, маг не остался с другими героями Копья, а отправился в проклятую Палантасскую Башню, ожидавшую своего хозяина — Повелителя Прошлого и Грядущего.

Попытка стать богом

Рейстлин зашел в своей гордыне так далеко, что решил стать новым богом, повелевающим силами зла. Но для этого ему было необходимо бросить вызов заточенной в Бездне Такхизис. Единственным способом проникнуть туда было открыть Врата — созданный великими магами древности портал между мирами — но для этого ему была необходима помощь истинного жреца Светоносного Паладайна. Таким жрецом стала Крисания, которую маг убедил помогать ему, якобы ради уничтожения всего зла на Кринне. Отправившись в далекое прошлое, Рейстлин поступил в ученики к древнему черному магу Фистандантилусу. Учитель рассматривал Рейстлина как молодое тело для переселения своей души, а Рейстлину нужно было место и имя Фистандантилуса. Учитель и ученик сошлись в магической схватке, в результате которой их воспоминания слились, хотя личность Рейстлина, по-видимому, все же преобладала. Рейстлину также передались все знания и магические силы Фистандантилуса, и молодой маг занял его место при дворе Короля-Жреца

Затем туда же переместились посланные Конклавом магов его брат Карамон, жрица Крисания, а также "случайно" кендер Тассельхоф, хотя ученик и помощник Властелина Прошлого и Настоящего, Даламар, и предупреждал главу Конклава об ошибочности такого шага. Вскоре случился Катаклизм, когда разгневанные боги обрушили на Истар огненную гору. Рейстлин перенёс брата и Крисанию в недалёкое будущее, где они, став во главе армии, состоящей из Варваров Равнин, Гномов Холмов, а по большей части и из простых разбойников, спровоцировали Войну Гномьих Врат. Все это время он выдавал себя за Фистандантилуса, чтобы не нарушить хода реальной истории Кринна. Его главной целью были Врата Бездны, которые позволили бы ему добраться до Такхизис, которые в то время были укрыты в магической крепости Заман.

Жрица Крисания, ослепленная любовью к Рейстлину, открыла ему Врата и последовала за ним в Бездну. Там Рейстлин бросил её, тяжело раненную в одной из ловушек Такхизис. В планы Рейстлина входило выманить Владычицу Тьмы через Врата на Кринн, где её магия будет слабее, и убить, чтобы занять её место. В одном из вариантов будущего Рейстлин победил Такхизис, а затем и всех остальных богов, но эти битвы опустошили Кринн, а сам Рейстлин стал лишь сердцем вселенской пустоты, неспособным творить и сходящим с ума от одиночества и отчаянья. В реальности, узнав об этом от Карамона, прочтя его мысли, Рейстлин отказался от своих планов и запечатал Врата, не дав ни Тёмной Владычице, ни себе выйти из Бездны. Считалось, что после этого он погиб в когтях Королевы Драконов.

Возвращение из Бездны

В рассказе «Наследие», сын Карамона, Палин, призванный для Испытания, оказывается в Башне Высшего Волшебства в Палантасе. Там Даламар попытался создать иллюзию Рейстлина для Испытания Палина, но Рейстлин явился туда сам. В его монологе, он заявляет: «Я сделал это не для вас, маги. Не для Конклава! И не для брата! У меня был последний долг в жизни, и теперь я его заплатил». Маргарет Уэйс имеет в виду, что этот «последний долг» был его долг волшебству.

Через год, во время Войны Хаоса, Рейстлин вернулся. Благодаря ему, Хаос был побеждён, хоть боги и забрали у Рейстлина его магию в наказание за его высокомерие.

Кроме того, дух Рейстлина помог богам найти Кринн в конце Войны Душ, после того как Такхизис («Владычица тьмы, сестра Гилиана и Паладайна») украла Кринн и перенесла его в другую часть галактики. Его душа остаётся, потому что он не хочет уходить, кроме как со своим братом Карамоном. Он смог найти Кринн, так как чувствовал, как Тассельхоф Непоседа пользуется устройством для путешествия во времени. Тогда, со своим братом Карамоном и Героями Копья, Рейстлин наконец присоединился к Реке Душ, и исчез в последний раз.

Фамильное древо

 
 
 
 
 
 
 
 
 
Гилон
Маджере
 
Розамун
 
Грегор
Ут-Матар
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Тика
Вэйлан
 
Карамон
Маджере
 
Рейстлин
Маджере
 
Китиара
Ут-Матар
 
Стурм
Светлый
Меч
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Танин
Маджере
 
 
Палин
Маджере
 
Aша
Маджере
 
Лаура
Маджере
 
 
Стил
Светлый
Меч
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Стурм
Маджере
 
Алин
Маджере
 
Линша
Маджере
 
Дезра
Маджере


В массовой культуре

Рейстлин является самым популярным персонажем Dragonlance, оказавшим наибольшее влияние на массовую культуру.

  • Наиболее крупным музыкальным произведением, в котором фигурирует Рейстлин, является российский мюзикл Последнее испытание, созданный по мотивам трилогии о близнецах (2008). В проекте задействованы звёзды фолк-рока — Хелависа, Мириам (Елена Ханпира), Фёдор Воскресенский и другие; композитор — Антон Круглов, стихи — Елена Ханпира. Официальный сайт: [www.fantasymusical.ru fantasymusical.ru]

Несколько групп посвятили песни истории Рейстлина Маджере:

  • Blind Guardian — the Soulforged (2002); песня, рассказывающая об Испытании молодого мага и его решимости пройти через все муки во что бы то ни стало.
  • Lake of Tears — Raistlin and the Rose (1997); песня о несчастной любви Рейстлина и Крисании.
  • Nightwish — Wishmaster (2000); текст является смесью из различных фэнтези-книг, в том числе есть несколько отсылок непосредственно к Рейстлину: его титулу «шалафи» и его знаниям о подземельях Сла-Мори.
  • Эпидемия — Чёрный маг, альбомы Загадка Волшебной Страны и Жизнь в Сумерках; песня рассказывает о том, как слабый и болезненный юноша нашёл утешение в магии.
  • Российская рок-группа «Orteo» (ныне «Terran») — песня под названием «Рейстлин».
  • Российская фолк-группа «Райдо» — песня «Рейстлин».[1]
  • Также ознакомится с историей Рейстлина и Карамона можно в цикле песен в исполнении дуэта «Айре и Саруман».
  • Румпельштильцхен в сериале Однажды в сказке

В анимационном фильме «Dragonlance:Драконы Осенних Сумерек» (2008) роль Рейстлина озвучивает известный актер Кифер Сазерленд.

Критика и отзывы

Журнал «Мир Фантастики» поставил Карамона и Рейстлина на 1 место в списке «10 самые-самые фантастические близнецы». [2].

См. также

Карамон Маджере

Напишите отзыв о статье "Рейстлин Маджере"

Примечания

  1. [www.lastfm.ru/music/%D0%A0%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%BE Группа «Райдо» на Last.FM]
  2. Михаил Попов [www.mirf.ru/Articles/art1955.htm Два сапога — одного поля ягоды. самые-самые... фантастические близнецы!] // Мир фантастики. — 2007. — № 45. — С. 104-110.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Рейстлин Маджере
  • [www.dragonlance.ru/text/articles/creation_of_raistlin/ Маргарет Уэйс — «Создание Рейстлина Маджере». Статья]
  • [www.dlnexus.com/lexicon/13330.aspx Биография Рейстлина] (англ.)

Отрывок, характеризующий Рейстлин Маджере

– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!