Рейтинг стадионов УЕФА
Поделись знанием:
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Рейтинг стадионов УЕФА — правила УЕФА, определяющие к какой категории относится стадион (ранее УЕФА вместо категорий ранжировало стадионы по звёздности). В настоящий момент европейские стадионы могут быть 1-й, 2-й, 3-ей , 4-й и 5-й категории (до сезона 2010/11 4-я категория называлась Элитной)[1].
Содержание
Основные различия между категориями
| Критерий | Категория 1 | Категория 2 | Категория 3 | Категория 4 | Категория 5 |
|---|---|---|---|---|---|
| Футбольное поле | от 100 до 105 м. длины, от 64 до 68 м. ширины | 105 м. длины, 68 м. ширины | 200 м. длины, 100 м. ширины | ||
| Минимальный размер судейской раздевалки | не определён | 20 м2 | 50 м2 | ||
| Минимум мощности освещения | по усмотрению ТВ-компании | 800 люкс, подсветка поля | 1400 люкс, подсветка поля | 1400 люкс, во всех направлениях | 3000 люкс, во всех направлениях |
| VIP паркинг, минимум мест | 20 | 50 | 100 | 150 | 300 |
| Наличие на стадионе стоячих мест | да | нет | |||
| Минимальное количество зрителей | 200 | 1500 | 4500 | 8000 | 50000 |
| Минимальное число мест для VIP зрителей | 50 | 100 | 250 | 500 | 2000 |
| VIP места для болельщиков команды гостей | 10 | 20 | 50 | 100 | 300 |
| VIP зона гостеприимности | не определено | 400 м2 | 600 м2 | ||
| Минимум пространства зоны работы СМИ | 50 м2 | 100 м2 для 50 человек | 200 м2 для 75 человек | 400 м2 для 100 человек | |
| Минимальное количество фотографов | не определено | 15 | 25 | 50 | |
| Минимум пространства для платформ ТВ-камер | 4 м2 для мин. 1 камеры | 6 м2 для 2 камер | 10 м2 для 4 камер | 50 м2 для 8 камер | |
| Минимальное количество мест в пресс-ложе | 20, 5 из них со столами | 20, 10 из них со столами | 50, 25 из них со столами | 100, 50 из них со столами | 300, 100 из них со столами |
| Минимальное количество мест спортивных комментаторов | 2 | 3 | 5 | 25 | 100 |
| Минимальное количество ТВ-студий | 1 комната, которая может быть переоборудована | 1 | 2 | 2, минимум 1 с видом на поле | 5, минимум 3 с видом на поле |
| Минимальное количество позиций для послематчевых интервью | не определено | 4 | 10 | ||
| Минимальная площадь мест для парковки микроавтобусов ТВ-трансляций | 100 м2 | 200 м2 | 1,000 м2 | 2,000 м2 | |
| Минимальное количество мест в комнате для пресс-конференций | 1 | 30 | 50 | 75 | 200 |
Критерии соответствия категориям
Критерии соответствия 1-й категории
Для получения статуса 1-й категории стадион должен соответствовать данным критериям:
- Размер футбольного поля: 100—105 м длины, 64-68 м ширины.
- Мощность освещения согласована с показывающей ТВ-компанией.
- 20 мест на VIP-паркинге.
- Наличие на стадионе стоячих мест.
- 200 сидячих мест, 50 мест для VIP-зрителей и 10 мест для болельщиков команды гостей.
- 50 квадратных метров пространства зоны работы СМИ.
- 4 квадратных метра для минимум 1 камеры пространства для платформ ТВ-камер.
- 20 мест в пресс-ложе, из них 5 со столами.
- 2 места для спортивных комментаторов.
- 1 ТВ-студия, которая может быть переоборудована.
- Площадь мест для парковки микроавтобусов ТВ-трансляций равна 100 квадратным метрам.
- Минимум 1 место в пресс-конференц зале.
Критерии соответствия 2-й категории
Для получения статуса 2-й категории стадион должен выполнять следующие требования:
- Размеры футбольного поля: длина — 100—105 м., ширина — 64-68 м.
- Мощность освещения — 800 люкс + подсветка поля.
- 50 мест на VIP-паркинге.
- Все места сидячие, не менее 1500 посадочных мест, 100 мест для VIP-зрителей и 20 VIP-мест для болельщиков команды гостей.
- Пространство зоны работы СМИ — 100 квадратных метров для 50 человек.
- Пространство для платформ ТВ-камер — 6 квадратных метров для 2 камер.
- 20 мест в пресс-ложе, из них 10 со столами.
- 3 места для спортивных комментаторов.
- Наличие ТВ-студии.
- Площадь мест для парковки микроавтобусов ТВ-трансляций равна 200 квадратных метров.
- 30 мест в комнате для пресс-конференций.
Критерии соответствия 3-й категории
Для получения статуса 3-й категории стадион должен выполнять следующие требования:
Стадион должен быть оборудован раздевалкой для судей, размером, по крайней мере, 20 квадратных метров, которая должна иметь минимум два душа, один индивидуальный туалет, шесть стульев и стол.
Стадион должен быть оборудован системой освещения, поддерживающей минимальную освещённость 1200 люкс для неподвижных камер и 800 люкс для мобильных камер.
Чтобы гарантировать, что матч может продолжиться в случае перебоя в питании, стадион должен иметь независимую поставку резервного питания, обеспечивающую по крайней мере, две трети эквивалентного света.
Стадион должен иметь не менее 4500 мест.
Стадион должен иметь контрольный пункт, обеспечивающий хороший обзор внутри стадиона и оснащенный средствами связи.
Стадион должен иметь как минимум 250 VIP мест, 50 из которых должны быть зарезервированы для команды гостей.
Стадион должен иметь площадь рабочей среды не менее 100 квадратных метров, для размещения минимум 50 представителей СМИ. Должно быть предусмотрено рабочее пространство для размещения по крайней мере 15 фотографов, если это возможно отдельная, полностью оборудованная рабочая зона. Основная платформа должна быть не менее 6 м, чтобы разместить две камеры.
Пресс-ложе для представителей средств массовой информации должно иметь не менее 50 мест, которые должны быть оборудованы столами.
Стадион должен иметь по крайней мере пять мест для работы комментаторов.
Стадион должен быть оборудован по меньшей мере двумя телевизионными студиями 5 м длиной 5 м шириной и 2,3 м высотой.
Стадион должен иметь площадку для ПТС площадью не менее 200м2.
Стадион должен иметь зал для пресс-конференции или специальное помещение для СМИ.
Рабочая зона должна быть доступна, оснащена столом, платформой для камер, подиумом, звуковой системой и стульями. Эта комната должна иметь не менее 50 мест для представителей СМИ.
Пространства между раздевалками и стоянками должны быть доступны и зарезервированы для командных автобусов.
Критерии соответствия статусу (4-й категории)
Вместимость стадионов 4-й категории должна составлять не менее 8000 зрителей, и соответствовать некоторым другим дополнительным критериям.[2][3] Стадионы 4-й категории на данный момент в России есть только в двух городах в Казани и Москве . В Казани это Центральный стадион и Казань Арена, в Москве: стадион "Открытие Арена", стадион "Локомотив" Москва, стадион "Арена ЦСКА".
Для получения статуса 4-й категории сооружение должно в обязательном порядке соответствовать следующим параметрам:
- Все места на трибунах должны быть сидячими, минимальная вместимость стадиона — 8000 посадочных мест, оборудованных индивидуальными сиденьями.
- Размеры поля 105 х 68 метров (возможны небольшие отклонения), идеальное ровное покрытие и наличие дренажной системы.
- Игровая поверхность должна быть либо травяной, либо искусственной, прошедшей лицензирование ФИФА.
- Наличие минимум 13 мест на каждой из скамеек запасных.
- Первоклассные раздевалки для команд и судейской бригады с минимальным расчетом на 25 человек для каждой из команд.
- Наличие на стадионе специализированной комнаты для взятия анализа крови на применение допинга и оказания первой медицинской помощи.
- Бесперебойная работа всей системы камер внутреннего наблюдения, охватывающая полностью всех зрителей, присутствующих на стадионе и окружающую стадион территорию, наличие специализированной комнаты видеоконтроля.
- Наличие возможности размещения на ложе стадиона 500 VIP гостей и 75 журналистов.
- Система освещения мощностью 1400 Люкс.
- Наличие на стадионе трёх ТВ-студий.
- Площадь мест для парковки микроавтобусов ТВ-трансляций должна быть равна 1000 квадратным метрам.
- Минимум 75 мест в пресс-конференцзале.
- 150 мест на VIP-паркинге.
- 4 позиции для послематчевых интервью.
- 25 мест для спортивных комментаторов.
Критерии соответствия статусу (5-й категории)
Стадионы, имеющие статус 5-й категории имеют право на проведение полуфинальных и финальных поединков Чемпионатов Европы по футболу, финалов Лиги Чемпионов УЕФА и Лиги Европы, их вместимость должна составлять не менее 50000 зрителей, и соответствовать некоторым другим дополнительным критериям. В России стадионами элитной категории являются стадион «Лужники» в Москве и стадион «Крестовский» в Санкт-Петербурге.
Для получения статуса 5-й категории сооружение должно в обязательном порядке соответствовать следующим параметрам:
- Все места на трибунах должны быть сидячими, минимальная вместимость стадиона — 50000 посадочных мест, оборудованных индивидуальными сиденьями.
- Размеры поля 200 х 100 метров (возможны небольшие отклонения), идеальное ровное покрытие и наличие дренажной системы.
- Игровая поверхность должна быть травяной, прошедшей лицензирование ФИФА.
- Наличие минимум 30 мест на каждой из скамеек запасных.
- Первоклассные раздевалки для команд и судейской бригады с минимальным расчетом на 30 человек для каждой из команд.
- Наличие на стадионе специализированной комнаты для взятия анализа крови на применение допинга и оказания первой медицинской помощи. Наличие на стадионе площадки, для двух машин скорой помощи.
- Бесперебойная работа всей системы камер внутреннего наблюдения, охватывающая полностью всех зрителей, присутствующих на стадионе и окружающую стадион территорию, наличие специализированной комнаты видеоконтроля.
- Наличие возможности размещения на ложе стадиона 2000 VIP гостей и 100 журналистов.
- Система освещения мощностью 3000 Люкс.
- Наличие на стадионе пяти ТВ-студий.
- Площадь мест для парковки микроавтобусов ТВ-трансляций должна быть равна 2000 квадратным метрам.
- Минимум 200 мест в пресс-конференцзале.
- 300 мест на VIP-паркинге.
- 10 позиции для послематчевых интервью.
- 50 мест для спортивных комментаторов.
Использование
В соответствии с Регламентом Лиги чемпионов УЕФА и Лиги Европы УЕФА, для проведения на них встреч в рамках этих соревнований — на стадии первого, второго и третьего квалификационного раунда — стадионы должны соответствовать, по крайней мере, критериям категории 2. Полуфинальная игра должна пройти минимум на стадионе 3-й категории, финал может быть проведён только на стадионе элитной категории[4][5].
Суперкубок УЕФА проводился на стадионе, соответствующем категории 3 по настоящим правилам[6].
Чемпионат Европы среди сборных команд до 21 года проводится на стадионах, соответствующих критериям 2-й категории. Заключительный этап этого соревнования должен проводиться на стадионах минимум 3-й категории[7]. Матчи Лиги Чемпионов УЕФА среди женщин весь квалификационный раунд, а также финальная часть игр, вплоть до полуфинальных, могут проводиться на стадионе 1-й категории[8].
Дополнительные данные
Если на стадионе наличествует подвижные элементы крыши, использование данных элементов отдельно регламентируется в каждом отдельном случае в ходе консультаций между представителями делегации УЕФА и главным арбитром данной встречи.
Невзирая на то, что минимальное количество посадочных мест для стадиона элитного класса определяется числом 8000, для проведения финалов Лиги Европы никогда не выбирался стадион с количеством мест менее 40000, а для проведения финалов Лиги Чемпионов УЕФА не выбирался стадион с количеством сидений для болельщиков менее 60000. В настоящий момент данные параметры отбора официально регулируются редакцией правил, опубликованных в 2006 году.
После проведения Финала Лиги чемпионов 2007 года Президент УЕФА Мишель Платини заявил, что ему хотелось бы впредь видеть проведение матчей финала европейских кубков на стадионах, имеющих не менее 70000 посадочных мест, по соображениям безопасности[9]. Стадионы, на которых проводились финальные игры Лиги чемпионов 2010 и 2011 годов, мадридский стадион «Сантьяго Бернабеу» и «Уэмбли», вмещают более 70000 зрителей, равно как и «Стадио Олимпико» в Риме, принимавший финал Лиги Чемпионов 2009 года. «Уэмбли», принимавший финал Лиги чемпионов 2011 года, способен принять 90000 зрителей. Мюнхенская «Аллианц Арена», принимавшая 19 мая 2012 года финал Лиги чемпионов, вмещает 75000 зрителей. Стадион финала ЕВРО 2012 — НСК «Олимпийский», способен вместить 70050 зрителей, что вполне позволяет ему в будущем претендовать на финал Лиги чемпионов.
Отменённые в настоящий момент критерии («звёздность»)
Ранее, для получения стадионом статуса пятизвёздочного/четырёхзвёздочного, сооружение должно было в обязательном порядке соответствовать следующим параметрам[10]:
- Минимальная вместимость 50000 посадочных мест (30000 для четырёхзвёздных), оборудованных специальными сидушками.
- Размеры поля 105 х 68 метров (возможны небольшие отклонения), идеальное ровное покрытие, наличие дренажной системы.
- Полное отсутствие защитных ограждений вокруг игрового поля.
- Достаточное пространство вокруг игрового поля для размещения рекламных щитов спонсоров и наличие минимум 18 телевизионных камер. Кроме того необходимо наличие достаточного количества пространства между первым рядом зрителей и полем, нужное для размещения минимум 300 фоторепортеров.
- Первоклассные раздевалки для команд и судейской бригады.
- Наличие на стадионе специализированной комнаты для взятия анализа крови на применение допинга.
- Система освещения мощностью 1400 Люкс в направлении части поля, транслируемой главной телевизионной камерой и минимум 1000 люкс в направлении остальных телевизионных камер. Надежная система электропитания, подразумевающая наличие резервной линии в случаях непредвиденной поломки.
- Современная система безопасности.
- Бесперебойная работа всей системы камер внутреннего наблюдения, охватывающая полностью всех зрителей, присутствующих на стадионе, подразумевающая при этом оперативное вмешательство сотрудников службы безопасности в случае непредвиденных ситуаций.
- Табло, дающее ясное отображение, понятное для каждого зрителя, находящегося на стадионе.
- Наличие на стадионе минимум 50 мест на каждой из трибун для болельщиков с ограниченными возможностями.
- Оборудование зон для зрителей с ограниченными возможностями специальными туалетами и наличие на данной зоне кафе.
- Соответствие высоким санитарным требованиям общественных туалетов. Обязательное разделение туалетных кабинок по половому признаку.
- Первоклассные условия для работы сотрудников СМИ, наличие телевизионных терминалов, удобные комментаторские позиции и т.д..
- Наличие возможности размещения на центральной ложе стадиона 150 VIP гостей.
- Наличие в городе, в котором расположен стадион, международного аэропорта, располагающего возможностью принятия до 60 чартерных рейсов в день в дополнение к обычному рабочему графику.
- Возможность размещения как минимум 1000 человек в номера гостиницы уровнем не менее 5 звёзд и достаточное количество гостиничных мест в пределах города для зрителей-туристов.
Напишите отзыв о статье "Рейтинг стадионов УЕФА"
Примечания
- ↑ [www.uefa.com/MultimediaFiles/Download/Regulations/uefaorg/Stadium&Security/01/48/48/85/1484885_DOWNLOAD.pdf UEFA Stadium Infrastructure Regulations. 2010 Edition] (англ.) (pdf). UEFA.com (2010). Проверено 14 июня 2011. [www.webcitation.org/65nXZQkG8 Архивировано из первоисточника 28 февраля 2012].
- ↑ [www.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/70/22/60/702260_download.pdf Regulations of the UEFA Champions League. 2008/09] (англ.) (pdf). UEFA.com (2008). Проверено 14 июня 2011. [www.webcitation.org/65nXb0gmp Архивировано из первоисточника 28 февраля 2012].
- ↑ [www.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/70/22/70/702270_download.pdf Regulations of the UEFA Cup. 2008/09] (англ.) (pdf). UEFA.com (2008). Проверено 14 июня 2011. [www.webcitation.org/65nXbVpiS Архивировано из первоисточника 28 февраля 2012].
- ↑ [de.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/82/68/46/826846_download.pdf Reglement der UEFA Champions League]
- ↑ [de.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/82/68/78/826878_download.pdf Reglement der UEFA Europa League]
- ↑ [de.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/82/68/88/826888_download.pdf Reglement des UEFA-Superpokals]
- ↑ [de.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/74/52/13/745213_download.pdf Reglement der UEFA U21-Europameisterschaft]
- ↑ [de.uefa.com/multimediafiles/download/regulations/uefa/others/82/47/39/824739_download.pdf Reglement der UEFA Women’s Champions League]
- ↑ [uk.reuters.com/article/UK_WORLDFOOTBALL/idUKL3082273420070830 Update 1-Soccer-Platini wants Champions League final at weekend]. Reuters (30 August 2008). Проверено 10 ноября 2008. [www.webcitation.org/65nXZzvY3 Архивировано из первоисточника 28 февраля 2012].
- ↑ [www.fussballtempel.net/uefa/4and5stars.html#require UEFA 4-star and 5-star stadiums] (англ.), (нем.), (фр.)
Ссылки
- [www.uefa.com/MultimediaFiles/Download/Regulations/uefaorg/Stadium&Security/01/48/48/85/1484885_DOWNLOAD.pdf Регламент категоризации стадионов УЕФА]
Отрывок, характеризующий Рейтинг стадионов УЕФА
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
