Рейхстаг (Священная Римская империя)

Рейхстаг (нем. Reichstag — «государственное собрание») — высший законо-совещательный орган Священной Римской империи. Предшественником рейхстага в качестве института, представляющего интересы политической элиты империи, являлся гофтаг — надворный совет при императоре, возникший в XII веке. В рамках проведения «имперской реформы» в 1495 году было достигнуто соглашение между императором Максимилианом I и высшими сословиями империи об учреждении рейхстага как высшего представительного органа имперских сословий с законодательными и судебными функциями. Вестфальским мирным договором 1648 года полномочия рейхстага были существенно расширены, в результате чего он превратился в верховный КАЕФ орган власти и центральный элемент всей конституционно-правовой системы Священной Римской империи. С 1663 года рейхстаг приобрёл постоянный характер и до падения империи в 1806 году заседал в Регенсбурге.

История

Процесс становления рейхстага как представительного органа власти Священной Римской империи растянулся на несколько веков. Ещё в IX веке франкские короли созывали время от времени собрания представителей высшей духовной и светской знати для обсуждения политических вопросов или утверждения тех или иных действий короля. В Восточнофранкском королевстве территориальная аристократия была традиционно особенно сильна, а правители племенных герцогств обладали правом избрания короля.

После основания в 962 году Священной Римской империи высшая германская знать сохранила свои прерогативы и влияние. На созываемых императорами съездах крупнейших немецких князей и высших церковных иерархов (гофтагах) решались вопросы войны и мира, отношений с папским престолом и иностранными державами, осуществлялось правосудие, утверждались указы императора. Состав участников таких гофтагов и чёткий объём полномочий этого органа не был определён. Не существовало и постоянного места проведения собраний: гофтаги созывались там, где в это время находился император. Постепенное ослабление центральной власти и расширение прерогатив территориальных князей с XIII века привели к дальнейшему росту политического значения собраний имперской аристократии. В XIV веке сформировался узкий круг наиболее влиятельных князей, закрепивших за собой право избрания императора и участия в управлении страной. «Золотая булла 1356 года» признала прерогативы коллегии семи курфюрстов и утвердила принцип территориального суверенитета имперских князей в пределах своих владений.

С начала XV века, в условиях существенного ослабления императорской власти и падения эффективности функционирования императорских институтов, орган сословного представительства приобрёл особое значение. Имперские сеймы первой половины XV века стали центром обсуждения и разработки проектов реформирования системы управления империей, а в период правления Фридриха III, занятого проблемами в своих наследственных землях и подолгу отсутствующего в империи, самостоятельность имперского сейма резко возросла. Он уже не являлся исключительно придворным советом и функционировал практически без участия императора. К участию в рейхстагах стали привлекаться широкие слои высшей имперской аристократии и свободные города. Под давлением сословий Максимилиан I в 1489—1495 годах начал осуществление глубоких преобразований в системе управления Священной Римской империи, вошедших в историю под названием «Имперская реформа». Высшие имперские институты — имперский сейм, имперский камеральный суд и, позднее, имперское правительство — были отделены от придворной администрации и приобрели чётко определённый конституционно-правовой статус, состав и структуру. Имперский сейм (рейхстаг) превратился в центральный элемент системы управления и главный орган представительства имперских сословий, которому были переданы законодательные функции. Отныне император был обязан следовать решениям, принятым рейхстагом, и не мог начинать войну или заключать мир без согласия сословий.

Рейхстаги конца XV — начала XVI века совместно с императором осуществили целый комплекс мероприятий, трансформировавших средневековую империю в соответствии с требованиями нового времени и обеспечили действенный контроль над ситуацией внутри страны. Начало Реформации частично парализовало работу рейхстагов, однако именно опора на сословное представительство позволила в середине XVI века достичь конфессионального компромисса и восстановить работоспособность имперских учреждений. После утверждения Аугсбургского религиозного мира в 1555 году рейхстаг стал играть роль барометра внутренней стабильности империи, что характеризовалось частными созывами рейхстага во второй половине XVI века. В то же время роль имперских городов в составе рейхстага, усилившаяся в период Реформации, начала снижаться, их мнение постепенно переставало учитываться при решении текущих проблем.

В начале XVII века углубление конфессиональных противоречий внутри сословного общества вновь парализовало работу рейхстага: разногласия между католиками и протестантами привели к срыву рейхстагов в 1608 и 1618 годах. Распад рейхстага как органа сословного представительства способствовал формированию альтернативных структур — Евангелической унии и Католической лиги, столкновение между которыми привело к Тридцатилетней войне.

Вестфальский мир 1648 года восстановил работоспособность рейхстага и превратил его в высший законодательный орган империи. Рейхстаг приобрёл постоянный характер, его авторитет, стабильность и эффективность функционирования значительно выросли. Фактически баланс власти в Священной Римской империи во второй половине XVII сместился с императора на рейхстаг, который стал центром интеграционных процессов и базовым элементом всей имперской конструкции.

До 1663 года продолжительность сессий рейхстага обычно не превышала нескольких недель, изредка — месяцев. Открывался рейхстаг торжественным оглашением круга вопросов, вынесенных императором на рассмотрение сословий, закрывался — изданием императором заключительного эдикта («прощального послания к империи»; лат. Recessus Imperii), утверждавшего решения рейхстага. По окончании последнего непостоянного рейхстага — Регенсбургского рейхстага 1653—1654 годов — было издано так называемое «Последнее послание к империи», ставшее одним из основных документов конституционной системы Священной Римской империи.

В 1663 году был собран постоянный рейхстаг, заседавший в Регенсбурге практически непрерывно до роспуска империи в 1806 году (за исключением периода Войны за австрийское наследство, когда рейхстаг временно переехал во Франкфурт). Решения рейхстага после приобретения им постоянного характера уже не оформлялись эдиктами императоров, а санкционировались по мере их принятия специальным императорским посланником в Регенсбурге.

До конца своего существования рейхстаг Священной Римской империи не приобрёл характера парламента, оставшись чисто сословным учреждением, представляющим интересы политической элиты Германии (курфюрстов, имперских князей, графов и прелатов, имперских городов). После падения Священной Римской империи название «рейхстаг» сохранилось в качестве наименования парламентов Северогерманского союза (c 1866 года) и Германской империи (c 1871 года).

Компетенция

В компетенцию рейхстага входили важнейшие вопросы внутренней и внешней политики Священной Римской империи, в частности: издание общеимперских законов, объявление войны и заключение мира, образование и упразднение имперских органов управления и суда, созыв и роспуск имперской армии, утверждение налогов и субсидий императору, экономическая политика, вопросы земского мира и сосуществования различных религиозных конфессий, надзор и утверждение приговоров Имперского камерального суда, объявление имперской опалы.

Структура

С 1489 года рейхстаг состоял из трёх палат:

• Совет курфюрстов (нем. Kurfürstenrat), состоящий из курфюрстов империи под председательством эрцканцлера архиепископа Майнцского. «Золотой буллой» 1356 года права курфюрстов были предоставлены семи государственным образованиям в составе империи (Саксония, Бранденбург, Пфальц, Чехия, Майнц, Трир, Кёльн), Вестфальский мир 1648 года увеличил их число до восьми, а в 1692 году девятым курфюрстом стал Ганновер. Объединение Пфальца и Баварии под властью одного монарха в 1777 году уменьшило численность коллегии курфюрстов до восьми. Наконец, завоевание Францией западного берега Рейна привело к ликвидации в 1803 году курфюршеств Майнца, Трира и Кёльна и учреждению новых курфюршеств Гессена, Бадена, Вюртемберга, Зальцбурга и Ашаффенбург—Регенсбурга.
• Совет имперских князей (нем. Reichsfürstenrat), состоящих из правителей имперских княжеств, архиепископов и епископов, которые имели по одному голосу в совете, и правителей имперских графств, аббатов и приоров имперских монастырей, которые вместе имели четыре и два коллективных голоса, соответственно. Председательствовали на заседаниях Совета попеременно архиепископ Зальцбурга и эрцгерцог Австрии. Общая численность имперских светских и духовных князей, представленных в совете, колебалась в разное время в пределах 75—100 человек, общая численность имперских графов и прелатов — 140—230 человек. В процессе секуляризации церковных владений число голосов духовных князей и имперских прелатов в рейхстаге постепенно сокращалось, поскольку по общему принципу секуляризация не влекла передачи права голоса в рейхстаге новым светским управляющим бывших церковных владений. В 1803 году высшее духовенство империи утратило право территориального суверенитета и лишилось представительства в рейхстаге
• Совет имперских городов (нем. Reichsstädterat), состоящий из представителей свободных имперских городов под председательством бургомистра города, принимающего рейхстаг. Наивысшее представительство города имели в начале XVI века, когда в рейхстаге принимало участие до 84 городов, объединённых в две коллегии. Постепенно, однако, численность членов Совета снижалась, а решением имперской депутации 1803 года права на представительство в рейхстаге были сохранены лишь за шестью свободными городами (Любек, Гамбург, Бремен, Франкфурт, Аугсбург и Нюрнберг).

См. также

• Состав рейхстага Священной Римской империи в 1521 г.
• Состав рейхстага Священной Римской империи в 1792 г.

Порядок работы

Решение о созыве рейхстага принимал император (с 1519 года — с согласия курфюрстов). Ему же принадлежало исключительное право определять круг вопросов, выносимых на рассмотрение рейхстага. Реального контроля за ходом и темами обсуждения, однако, император не имел. Хотя император считался формальным главой рейхстага, руководство его работой осуществлялось эрцканцлером империи архиепископом Майнцским, являющимся одновременно председателем Совета курфюрстов. Для подготовки своих решений в составе рейхстага формировались комиссии и комитеты по отдельным вопросам, для работы в которых приглашались специалисты — юристы, теологи, финансисты.

Законы, одобренные рейхстагом, вступали в силу после их подписания императором. Для утверждения закона необходимо было единогласное согласие всех палат рейхстага и императора (мнение Совета городов, однако, иногда не учитывалось). В самих палатах для принятия решения требовалось простое большинство голосов. Заседания палат происходили в разных помещениях. Голосование было тайным.

После Вестфальского мира для решения религиозных вопросов был введён принцип конфессионального паритета: члены рейхстага делились на две группы без куриальных границ: Католический блок (лат. Corpus catholicorum) и Евангелический блок (лат. Corpus evangelicorum), которые должны были принимать решения на основе добровольного согласия обеих сторон. Главой Католического блока был курфюрст Баварии, Евангелического — курфюрст Саксонии.

Список рейхстагов

Перечень рейхстагов Священной Римской империи с 1495 года. О более ранних имперских сеймах см.: Гофтаг.

Год	Место проведения	Председатель	Основные решения
1495	Вормс	Максимилиан I	Утверждение «Имперской реформы» и земского мира, учреждение Имперского камерального суда, введение всеобщего налога («общий пфенниг»)
1496/97	Линдау	Максимилиан I	Отказ в предоставлении субсидий императору, постановления против роскоши и высылка цыган из Германии
1497/98	Фрайбург	Максимилиан I	Отказ в предоставлении субсидий императору, закон о виноделии и пивоварении
1500	Аугсбург	Максимилиан I	Организация первых шести имперских округов, мероприятия по поддержанию земского мира
1505	Кёльн	Максимилиан I	Урегулирование спора о Ландсгутском наследстве, отклонение предложений по углублению имперской реформы, отказ в предоставлении субсидий
1507	Констанц	Максимилиан I	Упорядочение процедуры формирования и порядка функционирования Имперского камерального суда, предоставление субсидий на поход императора в Италию для коронации
1510	Аугсбург	Максимилиан I	Конфликт между империей и Данией о статусе Гамбурга, признание Гамбурга свободным имперским городом
1512	Трир/Кёльн	Максимилиан I	Завершение организации системы имперских округов
1518	Аугсбург	Максимилиан I	Провал попытки обеспечить избрание Карла Испанского римским королём, отказ от финансирования войны с турками, снятие имперской опалы с Пфальца, выступление Мартина Лютера после закрытия рейхстага
1521	Вормс	Карл V	Выступление Лютера перед рейхстагом, оглашение Вормсского эдикта против Лютера, учреждение Имперского правительства, утверждение имперского матрикула и порядка участия сословий в финансировании войны с турками
1522	Нюрнберг	Фердинанд I	Обсуждение порядка исполнения Вормсского эдикта
1522/23	Нюрнберг	Фердинанд I	Запрет издания лютеранской литературы и пропаганды лютеранства
1524	Нюрнберг	Фердинанд I	Подтверждение Вормсского эдикта, имперский закон о торговле
1525	Аугсбург	Фердинанд I	Умиротворение Германии после Крестьянской войны, приостановление Вормсского эдикта
1526	Шпайер	Фердинанд I	Фактическое приостановление Вормсского эдикта, привлечение имперских сословий к разрешению религиозного конфликта
1529	Шпайер	Фердинанд I	Возобновление действия Вормсского эдикта, Шпейерский протест, осуждение анабаптизма
1530	Аугсбург	Карл V	Провал попытки восстановления единства церкви, оглашение «Аугсбургского исповедания» лютеран, «Тетраполитанского исповедания» цвинглиан и католического «Опровержения», требование императора о ресекуляризации церковного имущества
1532	Регенсбург	Карл V	Утверждение общеимперского уголовного уложения (Constitutio Criminalis Carolina), предоставление субсидий на войну с турками, приостановление преследований протестантов
1541	Регенсбург	Карл V	Безрезультатный диспут между католиками и лютеранами
1542	Шпайер	Фердинанд I	Предоставление субсидий на войну с турками
1542	Нюрнберг	Фердинанд I
1543	Нюрнберг	Фердинанд I
1544	Шпайер	Карл V	Прекращение судебных процессов против протестантов, фактическое санкционирование секуляризации, предоставление субсидий на войну с Францией и турками
1545	Вормс	Карл V	Безрезультатные переговоры по вопросу реформы церкви
1546	Регенсбург	Карл V	Безрезультатный богословский диспут, имперская опала Гессену и Саксонии, подготовка Шмалькальденской войны
1548	Аугсбург	Карл V	«Рейхстаг в доспехах», Аугсбургское временное постановление по конфессиональным вопросам, утверждение общеимперского полицейского уложения, провал попыток реформирования империи, положение об Имперском камеральном суде, Бургундский договор о статусе Нидерландов, отстранение цехов от участия в муниципалитетах имперских городов
1550/51	Аугсбург	Карл V	Провал плана ротации императорского престола между австрийской и испанской линиями Габсбургов, изгнание цыган из Германии, повышение ставки имперского налога («общего пфеннига»), монетная реформа
1555	Аугсбург	Фердинанд I	Аугсбургский религиозный мир, утверждение принципа конфессионального паритета в работе Имперского камерального суда, передача функций поддержания земского мира имперским округам
1557	Регенсбург	Фердинанд I	Подтверждение религиозного мира, протест лютеран против «Духовной оговорки», предоставление субсидий для войны с турками
1559	Аугсбург	Фердинанд I	Предоставление субсидий для войны с турками, монетная реформа
1566	Аугсбург	Максимилиан II	Признание декретов Тридентского собора, предоставление субсидий для войны с турками, фактическое признание кальвинизма, унификация денежной системы, опала против Вильгельма фон Грумбаха
1567	Регенсбург	Максимилиан II	Предоставление субсидий для войны с турками, возмещение расходов на подавление восстания Грумбаха
1570	Шпайер	Максимилиан II	Провал военной реформы, закон о книгопечатании, урегулирование спора о саксонском наследстве между эрнестинской и альбертинской линиями Веттинов
1576	Регенсбург	Максимилиан II	Обсуждение «Духовной оговорки», смерть императора Максимилиана II
1582	Аугсбург	Рудольф II	Предоставление субсидий для войны с турками, запрет перехода права голоса епископств в рейхстаге после их секуляризации к протестантским администраторам, запрет имперским городам изменять конфессию, определение статуса старых и новых имперских князей
1594	Регенсбург	Рудольф II	Предоставление субсидий для войны с турками, роспуск визитационной комиссии Имперского камерального суда
1597/98	Регенсбург	Рудольф II	Предоставление субсидий для войны с турками, создание комитета рейхстага для ревизии судебных актов Имперского камерального суда
1603	Регенсбург	Рудольф II	Предоставление субсидий для войны с турками, отказ утвердить приговор о реституции четырёх секуляризированных монастырей в Швабии
1608	Регенсбург	Рудольф II	Отказ утвердить решение о передаче Донаувёрта Баварии, срыв рейхстага курфюрстом Пфальцским, формирование Евангелической унии и Католической лиги
1613	Регенсбург	Маттиас	Срыв рейхстага из-за противоречий между католиками и протестантами
1640/41	Регенсбург	Фердинанд III	Подготовка Вестфальского мирного договора, введение необходимости обязательного утверждения рейхстагом решений императора о даровании статуса имперского сословия
1653/54	Регенсбург	Фердинанд III	Последнее послание к империи, возведение положений Вестфальского мирного договора в ранг имперского конституционного закона, утверждение нового процессуального уложения Имперского камерального суда
1663-1806	Регенсбург		Постоянный рейхстаг

Литература

• Брайс Дж. Священная Римская империя. — М., 1891.
• [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000032/ Всемирная история. Т. 3-5 — М., 1957.]
• Прокопьев А Ю. Германия в эпоху религиозного раскола: 1555—1648. — СПб, 2002. ISBN 5-93762-014-3.
• Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры. — Ростов-на-Дону, 1997. ISBN 5-222-000222-2 (ошибоч.)
• Angermeier H. Reichsreform 1410—1555. — München, 1984. ISBN 3-406-30278-5.
• Hartmann P. C. Das Heilige Römische Reich deutscher Nation in der Neuzeit 1486—1806. — Stuttgart 2005. ISBN 3-15-017045-1.
• Prietzel M. Das Heilige Römische Reich im Spätmittelalter, Darmstadt, 2004. ISBN 3-534-15131-3
• Schindling A. Westfalischer Friede und der Reichstag. //Weber, POSK

Отрывок, характеризующий Рейхстаг (Священная Римская империя)

– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.