Юри, Рей

Рей Юри
Общая информация
Дата и место рождения
Личные рекорды
Международные медали
Олимпийские игры Золото Париж 1900 длина с места Золото Париж 1900 тройной с места Золото Париж 1900 высота с места Золото Сент-Луис 1904 длина с места Золото Сент-Луис 1904 тройной с места Золото Сент-Луис 1904 высота с места Золото Лондон 1908 длина с места Золото Лондон 1908 высота с места

Ре́ймонд Кла́ренс (Рей) Ю́ри (англ. Raymond Clarence "Ray" Ewry, 14 октября 1873, Лафайетт, Индиана, США  — 1 октября 1937, Нью-Йорк) — американский легкоатлет, восьмикратный олимпийский чемпион и один из самых титулованных спортсменов Олимпийских игр.

Биография и достижения

Юри родился в городе Лафайетт, Индиана. В детстве он заболел полиомиелитом, и некоторое время должен был ездить в инвалидной коляске. Однако после упражнений он смог вылечиться и начал заниматься прыжками для укрепления своих ног.

В 1890 году Юри поступил в университет Пердью, который закончил в 1896 году по специальности гидравлический инженер. В университете он играл в американский футбол и занимался лёгкой атлетикой, возглавляя команду университета. Он стал 15-кратным чемпионом США с 1898 года по 1910 год по прыжкам с места, пока их не отменили.

Юри участвовал в четырёх летних Олимпийских играх с 1900 года по 1908 год (включая неофициальные Игры 1906 года). Он выигрывал каждое соревнование, в котором участвовал, установив два мировых рекорда и один Олимпийский, и выиграв в итоге десять золотых медалей. Однако две из них были получены на неофициальных Играх, и поэтому формально считается, что он восьмикратный чемпион. Юри также хотел участвовать на Играх 1912 года (когда ему уже было 39 лет), но его не допустили.

Его рекорд в прыжке в длину с места не был побит до 1938 года, когда их перестали регистрировать.

Результаты на Олимпийских играх
Олимпийские игры	Прыжок в высоту с места	Прыжок в длину с места	Тройной прыжок с места
Париж 1900	1,65 м МР	3,21 м	10,58 м
Сент-Луис 1904	1,60 м	3,48 м ОР и МР	10,54 м
Афины 1906	1,56 м	3,30 м	Не проводились
Лондон 1908	1,575 м	3,335 м	Не проводились

Рей Юри умер 29 сентября 1937 года. В 1974 году он был включён в Американский легкоатлетический зал славы и в 1983 году — в Американский олимпийский зал славы.

Ссылки

• [www.usatf.org/HallOfFame/TF/showBio.asp?HOFIDs=52 Рей Юри на сайте Американского легкоатлетического зала славы]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ew/ray-ewry-1.html Рэй Юри на sports-reference.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Юри, Рей

Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.