Реки Италии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Реки Италии образуют густую полноводную сеть, наиболее выраженную на севере, где протекает самая большая река Италии — По, которая вместе с притоками и каналами образуют крупную транспортную систему. В восточной части Паданской равнины протекают реки Адидже, Брента, Пьяве, Рено и другие. В нижнем течении реки вследствие отложения наносов русла рек нередко располагаются выше уровня равнины, для предотвращения наводнений они ограждены дамбами, прорыв которых приводит к крупным наводнениям (последние случались в 2000, 2006 годах). Реки севера Италии помимо дождевого питания также питаются за счет снега и ледников, для них характерны весенне-летние и осенние паводки, реки используются для орошения. Альпийские реки являются источником гидроэнергии. Реки Апеннинского полуострова и островов менее многоводны, имеют преимущественно дождевое питание, половодье осеннее или зимнее, летом часто пересыхают. Наиболее крупными являются Арно и Тибр[1].



Список наиболее крупных рек по протяженности[2]

Список наиболее протяженных рек Италии.


Река Итальянское название Общая длина,
км
1 По Po 676
2 Адидже Adige 410
3 Тибр Tevere 404
4 Адда Adda 313
5 Тичино Ticino 248[3]
6 Танаро Tanaro 242
7 Арно Arno 241
8 Пьяве Piave 220
9 Рено Reno 211
10 Ольо Oglio 191
11 Вольтурно Volturno 177
12 Тальяменто Tagliamento 172
13 Панаро Panaro 165
14 Дора-Бальтеа Dora Baltea 162
15 Брента Brenta 160

Напишите отзыв о статье "Реки Италии"

Примечания

  1. Главный редактор А. М. Прохоров. Большая советская энциклопедия. Третье издание. Том 11. ИТАЛИЯ - КВАРКУШ. — М.: «Советская энциклопедия», 1978. — С. 6.
  2. Europos valstybių gamtinė geografija, Petras Lingė. Kronta, 2007 m., ISBN 978-9955-734-17-8
  3. Протекает по территории Италии и Швейцарии, протяженность по территории Италии составляет 157 километров


Отрывок, характеризующий Реки Италии

«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.