Религия в Анголе
Республика Ангола — светская страна, в которой церковь официально отделена от государства. Конституция страны (статья 41) объявляет неприкосновенной свободу совести и религиозных убеждений. Согласно конституции, государство признает и уважает различные религиозные верования, при условии, что они соблюдают законы Республики Ангола.
Религиозные группы регистрируют свой правовой статус в Министерстве юстиции и культуры. Для получения правового статуса, религиозная община должна иметь не менее 100 тыс. членов и действовать минимум в 12 (из 18) провинциях[1]. Столь высокие требования ограничивают возможность регистрации новых культов. В ноябре 2013 года правительство отказало в юридическом признании 194 религиозным организациям из-за невыполнения условий регистрации. Большинство из этих организаций — христианские, однако среди них было и Исламское сообщество Анголы. Начиная с 2004 года правительство не предоставило правовое признание ни одной религиозной группе. Несмотря на это, более 2 тыс. организаций (включая мусульман) продолжают действовать, не имея юридического статуса[1].
Подавляющее большинство жителей Анголы являются христианами (по разным данным от 88,2 %[2] до 93,7 %[3]).
Содержание
Христианство
Христианство было принесено в Анголу португальцами в 1491 году. В том же году правитель Королевства Конго Нзинга Нкуву принял христианство, став первым христианским правителем экваториальной Африки. Его сын — Нзинга Мбемба стал первым в истории христианства чернокожим епископом. Однако, начавшаяся работорговля заметно подорвала позиции христианства в регионе. В течение последующих веков Римско-католическая церковь достигла весьма незначительных результатов, в основном — на побережье Анголы, находящемся под влиянием португальцев. Перелом наступил в 1865 году, после прибытия в Анголу белых отцов. К 60-м годам ХХ века католики составляли большинство населения Анголы.
Со второй половины XIX века на территории современной Анголы действуют протестанты (баптисты, конгрегационалисты, пресвитериане, методисты, лютеране). В середине XX века в стране начинают проповедь пятидесятники, в течение короткого времени ставшие крупнейшей протестантской конфессией.
Несмотря на значительный рост протестантских церквей, Ангола остаётся преимущественно католической страной (католики составляют 57 % населения[2]). Доля протестантов превышает 30 % населения и продолжает расти[2]. Крупнейшей протестантской конфессией в Анголе являются пятидесятники (2,6 млн в 2010 году[4]). Несколько сотен тысяч верующих насчитывают общины конгрегационалистов, адвентистов, баптистов, реформаторов и плимутских братьев.
Среди живущих в Анголе иностранцев есть православные[5]. Часть ангольцев являются сторонниками околохристианских групп (преимущественно Свидетели Иеговы и мормоны).
Ислам
Ислам в Анголе исповедуют преимущественно мигранты из стран Западной Африки, отчасти — Ближнего Востока. Численность мусульман в стране оценивается в 80 — 90 тыс. человек[6]. Большинство из них придерживаются суннитского направления ислама.
Мусульманская община страны приобрела широкую известность, после отказа ангольского правительства предоставить Исламскому сообществу Анголы юридический статус ( из-за невыполнения условий регистрации). Ряд СМИ назвали данное решение «запретом» ислама в Анголе. В 2013 году власти Анголы снесли как минимум 9 незаконно построенных мечетей[1].
31 августа 2015 года президент Жозе Эдуарду душ Сантуш выступил с обращением о принятии закона, постановляющего закрыть все мечети в стране. «Это окончательное завершение исламского влияния в нашей стране», — заявил глава государства. Министр культуры добавила к словам президента: «Процесс легализации ислама не был одобрен Министерством юстиции страны, и мечети будут закрыты до дальнейшего уведомления»[7].
Местные верования
Доля и численность сторонников местных традиционных верований неуклонно падала на протяжении XX века. Если в 1940 году приверженцами африканских культов считали себя 70 % ангольцев, то к 1970 году их доля упала до 20 % населения. В 2010 году в Анголе проживало 824 тыс. анимистов (4,5 % населения)[3].
Местных традиционных культов по прежнему придерживаются большинство пигмеев, половина имбангала, мбукушу, нкангала и других народов Анголы. В основном — это жители востока и юга страны, при этом большинство из них знакомы с христианством.
Другие
Первый проповедник веры бахаи прибыл в страну в 1952 году; в 1992 ангольские бахаисты создали Национальное духовное собрание бахаи в Анголе. В настоящее время община бахаи в Анголе объединяет 2 тыс. верующих[8].
Среди живущих в Анголе иностранцев, в первую очередь — китайцев, есть буддисты (1,5 тыс. человек[3]). Буддисты Анголы в значительной мере поддерживаются обществом Сока Гаккай. Среди живущих в Анголе китайцев также есть небольшая группа (150 человек) сторонников китайской народной религии[3]. В столице страны действует небольшая (350 человек) иудейская община[1].
По данным энциклопедии «Религии мира» Дж. Мелтона 190 тыс. ангольцев (1 % населения) не религиозны; ещё 38 тыс. жителей страны — атеисты[3]. Данная группа сформирована в основном за счёт живущих в Анголе европейцев (французов, португальцев, испанцев), китайцев и африканеров.
Напишите отзыв о статье "Религия в Анголе"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Bureau of Democracy, Human Rights and Labor. [www.state.gov/documents/organization/222229.pdf Angola 2013 International Religious Freedom Report] (англ.). International Religious Freedom Report. The Office of Website Management, Bureau of Public Affairs (2013). Проверено 30 декабря 2014.
- ↑ 1 2 3 [features.pewforum.org/global-christianity/total-population-percentage.php Christian Population as Percentages of Total Population by Country] (англ.). Pew Research Center (January 2011). Проверено 15 марта 2014.
- ↑ 1 2 3 4 5 J. Gordon Melton. Angola // Religions of the World: A Comprehensive Encyclopedia of Beliefs and Practices / J. Gordon Melton, Martin Baumann. — Oxford, England: ABC CLIO, 2010. — С. 134. — 3200 с. — ISBN 1-57607-223-1.
- ↑ Todd M. Johnson [www.wfstapleton.net/resources/The+Global+Demographics+of+the+Pentecostal+and+Charismatic+Renewal.pdf The Global Demographics of the Pentecostal and Charismatic Renewal] // Society : журнал. — Springer Science + Business Media, LLC, 2009. — 1 сентября (вып. 46 (№ 6). — С. 479-483. — DOI:10.1007/s12115-009-9255-0.
- ↑ [www.pravenc.ru/text/115132.html Ангола] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 339-340. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2
- ↑ Aristides Cabeche and David Smith. [www.theguardian.com/world/2013/nov/28/angola-accused-banning-islam-mosques Angola accused of 'banning' Islam as mosques closed], The Guardian (28 ноября 2013).
- ↑ [newsru.com/religy/02sep2015/ang.html Новости NEWSru.com — Власти Анголы окончательно запретили ислам и закрыли мечети]
- ↑ [www.thearda.com/QuickLists/QuickList_40c.asp Most Baha'i Nations (2005)] (англ.). The Association of Religion Data Archives. Проверено 7 марта 2014.
|
Портал «Религия» |
|---|
|
Портал «Африка» |
|---|
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Религия в Анголе
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
