Религия в Латвии
Доминирующей религией в Латвии является христианство. Лютеранство ― основная христианская деноминация, преобладающая среди этнических латышей, что обусловлено сильными историческими связями со странами Северной Европы и северной Германией, в то время как католицизм наиболее распространен в восточной Латвии (в области Латгале), в основном по причине польского влияния. Латвийская православная церковь является третьей по величине христианской церковью в Латвии, приверженцами которой, в свою очередь, является в основном русскоязычное население.
История
Латвия была одним из последних регионов Европы, где начало распространяться христианство. Жители области, которую сейчас занимает Латвия, изначально практиковали финно-угорское и балтийское язычество, которые постепенно утрачивали свои позиции во время раннего Средневековья. В XII-XIII веках Латвия впервые попала под влияние Римско-католической церкви, так как в то время христианские короли Дании и Швеции, а также северогерманские Ливонский и Тевтонский ордена боролись за влияние в регионе. Позднее этот период получил название Северные крестовые походы.
Части восточной Латвии (в частности Кукейносское и Герсикское княжество) вскоре попали под влияние правителей из династии Рюриковичей, которые приняли православие еще в X веке. Уступив натиску Ливонского ордена в XIII веке, влияние православной церкви исчезло вплоть до XVIII века.
Несмотря на христианизацию, местное население в сельской местности сохраняли свои языческие верования на протяжении нескольких веков, а отдельные оплоты язычества, сохранялись в Латвии вплоть до XVII века. Наряду с прочими традиционными праздниками, Рождество (Ziemassvētki) и Пасха (Lieldienas) в Латвии всё ещё во многом сохраняют свои языческие корни.
Во время Реформации учения лютеранства в северной Германии и Скандинавии полностью изменили религиозную обстановку в стране, и в конечном итоге только Латгале оставалась католической, что обусловлено влиянием Речи Посполитой. Из-за пропаганды идей атеизма в советской время и общеевропейской тенденции секуляризации, теперь всё большее число латышей утверждают, что они не исповедают никакой религии.
Религия в Латвии сегодня
Евангелическо-лютеранская церковь Латвии насчитывает 708 773 верующих.[1] Римско-католическая церковь в Латвии имеет 430 000 последователей.[2] Исторически сложилось так, что в западной и центральной частях страны жили преимущественно протестанты, а на востоке, особенно в Латгальском регионе ― населяли католики, хотя сегодня они в больших количествах живут в том числе и в Риге и других городах вследствие миграции из Латгалии.[3] Исторически лютеране составляли большинство в стране, но коммунистический режим ослабил лютеранство гораздо больше, чем католицизм, в результате чего лютеран в республике живёт лишь немногим больше, чем католиков. Латвийская православная церковь является полуавтономной и насчитывает 370 000 последователей.[1] Православие преобладает среди русского населения.
на 2011 год, иудеев в Латвии было 416 человек.[1] Насчитывалось также 146 индуистов[1] и там несколько сотен мусульман.[1] Сейчас также существует современное неоязыческое движение Диевтуриба.
Реформатская церковь в Латвии является небольшой деноминацией, которая насчитывает две общины в Риге.
По состоянию на 2011 год, Министерством юстиции Латвии было зарегистрировано 1145 конгрегаций.[1] Это число включает: лютеране (294), католики (250), православные (122), баптисты (94), старообрядцы (69), пятидесятники (52), адвентисты седьмого дня (51), евангелисты (39), новое поколение (18), мусульмане (17), свидетели Иеговы (15), иудеи (13), методисты (12), новоапостольцы (11), Харе Кришна (11), диевтуриба (10), буддисты (4), церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны) (4) и 18 других конгрегаций.
В 2011 году церкви Латвии предоставили следующие данные о прихожанах Министерству юстиции:[1]
| Верующие | Число |
|---|---|
| Лютеране | 708 773 |
| Католики | 500 000 |
| Православные | 370 000 |
| Баптисты | 6 930 |
| Старообрядцы | 34 517 |
| Адвентисты седьмого дня | 4 046 |
| Свидетели Иеговы | 290 |
| Методисты | 751 |
| Иудеи | 416 |
| Буддисты | 155 |
| Мусульмане | 319 |
| Вишнуиты | 146 |
| Мормоны | 852 |
| Пятидесятники | 3 268 |
| Евангелисты | 3 171 |
| Новоапостольцы | 1 268 |
| Диевтури | 663 |
| Армия Спасения | 462 |
| Староапостольцы | 287 |
| Новое Поколение | 3 020 |
| Аугсбургские лютеране | 581 |
| Немецкие лютеране | 308 |
| Реформисты | 145 |
Напишите отзыв о статье "Религия в Латвии"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.tm.gov.lv/lv/labumi/TM.docx Tieslietu ministrijā iesniegtie reliģisko organizāciju pārskati par darbību 2011. gadā] (Latvian). Проверено 25 июля 2012.
- ↑ Reliģiju Enciklopēdija, [www.bibelesbiedriba.lv/religiju-enciklopedija/statistika.html Statistika] (in Latvian).
- ↑ Ščerbinskis, Valters [www.li.lv/index.php?Itemid=471&id=102&option=com_content&task=view Eastern Minorities]. The Latvian Institute (1999).
Литература
- Stradiņš J (1996). «Martin Luther and the Impact of the Reformation on the History of Latvia. - Dialogue between Christianity and Secularism in Latvia». Annals of European Academy of Sciences and Arts 15.Annals of European Academy of Sciences and Arts 15 (VI): 75.
- Klīve V (1993). «The Latvian Struggle for Survival: A Religious Perspective». Humanities and Social Sciences: 51–52.Humanities and Social Sciences (Latvia) (1): 51–52.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Религия в Латвии
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
