Религия в Люксембурге

Религия в Люксембурге представлена католической, протестантской, англиканской и православной деноминациями, а также мусульманской и иудейской общинами.

Положение в обществе

С 1998 года отношения между государством и религиозными общинами в Люксембурге регулируются конвенциями, которые заключены с католической, протестантской, православной и англиканской церквями, а также с еврейской общиной.

Ежегодно государство выделяет более 57 млн евро на содержание христианских церквей, домов священников, выплаты зарплат, преподавание Закона Божьего. Исламская община не получает государственной поддержки.

7 июня 2011 года в ходе парламентских дебатов партия «зеленых» высказалась за замену конфессионального преподавания Закона Божьего на унифицированное занятие по этике. Данное требование было поддержано соправящими социалистами, которые одновременно высказались за проведение референдума по вопросу о государственном финансировании религиозных общин.

Католицизм

Католицизм исповедуют 69 % населения страны.

Православие

Православие исповедуют около 5 тысяч человек.

Протестантизм

Протестанская община является второй по численности деноминацией в стране.

Отрывок, характеризующий Религия в Люксембурге

В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.