Религия в Таиланде
Население Таиланда исповедует несколько религий.
Буддизм
Подавляющее большинство жителей Таиланда являются буддистами школы Тхеравада. Их доля среди таиландцев оценивается от 94 %[1] до 94,6 %[2]. Буддистские храмы характеризуются высокими золотыми ступами, по архитектуре схожи с бирманскими, лаосскими и камбоджийскими.
Ислам
Второй по численности исповедующих религией является ислам (4—4,6 %). В четырёх южных провинциях (Наратхиват, Паттани, Сатун, Яла) и на юге провинции Сонгкхла мусульмане составляют большинство, в основном — этнические малайцы.
Христианство
Христиане составляют 0,7 % населения (Всемирная книга фактов). По данным United Bible Society доля христиан — 1,7 %. Христианство в Таиланде стало распространяться с XVI-XVII веков европейскими миссионерами. В основном христианство исповедуют национальные меньшинства страны и европейцы, живущие в стране. Большая часть христиан - католики, но есть и общины протестантов - пресвитериан, баптистов, адвентистов, лютеран, верующих Ассамблей Бога, Церковь лису, Свидетелей Иеговы.
Иные религии
Представители иных религий (индуизм, сикхизм, иудаизм) составляют менее 0,1 %.
См. также
Напишите отзыв о статье "Религия в Таиланде"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Религия в Таиланде
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
