Религия на Шри-Ланке

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Религия в Шри-Ланке»)
Перейти к: навигация, поиск

Религии на Шри-Ланке отличаются большой разнообразностью. Согласно данным переписи 2001 года, затронувшей лишь 18 из 25 округов страны, 76,7 % населения составляют буддисты тхеравады, 7,8 % — индуисты, 8,5 % — мусульмане, 6,1 % — христиане-католики и 0,9 % — представители других вероисповеданий. Шри-Ланка определена как 3-я в списке наиболее религиозных стран в мире к 2008 году, так как согласно опросам Института Гэллапа 99 % населения страны ответили, что религия составляет важнейшую часть их повседневной жизни[1].

Буддизм Индуизм Христианство Ислам
Распределение четырёх главных религий в Шри-Ланке. Проценты указаны согласно данным переписи 2001 года, за исключением выделенных курсивом, основанных на переписи 1981 года[2].






Буддизм

Буддизм тхеравады является господствующей религией в Шри-Ланке, так как его почитатели составляют около 76,7 % населения. Махинда, сын индийского буддийского императора Ашоки, возглавил в 246 году до н. э. миссию на остров, где он обратил Деванампию Тиссу, царя Шри-Ланки этого времени, в буддизм. Сангхамитра, дочь царя Ашоки, доставила черенок священного дерева бодхи в Бодх-Гаю. Она также основала женский монашеский орден на острове.

После этого царские рода всячески поощряли распространение буддизма, оказывая помощь буддийским миссионерам и в строительстве монастырей. Уже в IV веке н. э. в Шри-Ланку была завезена ещё одна священная реликвия — зуб Будды — при помощи принца Данты и принцессы Хемалалы. Таким образом, в Шри-Ланке буддизм имеет долгую и непрерывную историю существования. Благодаря контактам с Мьянмой и Таиландом буддийское монашество не прекращало своей деятельности даже в периоды временного упадка их религии на острове. Существенное негативное влияние на развитие буддизма Шри-Ланки оказали распространение индуизма и прибытие европейцев. В середине XIX века такие буддийские лидеры, как Мигеттуватте Гунананда Тхера и Анагарика Дхармапала, положили начало успешному национальному буддийскому движению за возрождение буддизма Шри-Ланки.

Индуизм

Индусы составляют 7,8 % населения. Индуизм был главной религией на острове до введения буддизма в Шри-Ланке в III веке до н. э. и последующего принятия новой религии сингальским населением. Однако индуизм сумел выжить и продолжал существовать на острове, поддерживаемый династиями Южной Индии и Ориссы, которые подчиняли себе разные части острова на протяжении его истории.

Как и другие религии, индуизм пережил определённый спад во времена европейской колонизации в результате резкого усиления христианского влияния. На данный момент эта религия всё ещё доминирует в северных и восточных провинциях Шри-Ланки, а именно среди тамильских этнических групп, хотя продолжающееся обращение в христианство вносит отрицательный момент в существование индуизма. Тамильской диаспорой было создано много храмов и религиозных организаций.

Одной из важнейших фигур индуизма в современной истории Шри-Ланки был Сатгуру Шива Йогасвами из Джафны, официально считавшийся сатгуру («настоящим гуру») и мудрецом среди нескольких миллионов тамильского населения.

Ислам

К XV веку арабские торговцы контролировали значительную часть торговли в Индийском океане, включая и торговые связи Шри-Ланки. Многие из этих торговцев оседали на острове, способствуя тем самым распространению ислама. Однако когда португальцы прибыли на Шри-Ланку в XVI веке, многие из мусульманских поселенцев были преследуемы, что заставило их переселяться в горные области в центре острова и на восточное побережье.

В наше время мусульмане на Шри-Ланке обзавелись Департаментом по религиозным и культурным делам мусульман, который был создан в 1980-е гг. для предотвращения постоянной изоляции мусульманского сообщества от остального населения острова. Большинство современных мусульман острова связано с двумя этническими сообществами: мавров Шри-Ланки и малайцев Шри-Ланки.

Христианство

Согласно христианской традиции апостол Фома первым прибыл на Шри-Ланку в I веке н. э. После его прибытия небольшие христианские поселения основывались на берегу острова. Однако христианское население значительно увеличилось и усилилось только с прибытием первых португальских миссионеров в XV веке. В XVII веке Шри-Ланкой овладели голландцы, и к 1722 году голландские миссионеры смогли обратить 21 % населения Шри-Ланки в христианство. Англиканские и другие протестантские миссионеры прибыли на Шри-Ланку уже в начале XIX столетия, когда островом овладели британцы.

Тем не менее позиции христианства на Шри-Ланке существенно пошатнулись с концом колониального управления. 88 % современных христиан, которые проживают в основном в северо-западной части острова, составляют католики, остальные — это протестанты.

Напишите отзыв о статье "Религия на Шри-Ланке"

Примечания

  1. [www.gallup.com/poll/114211/Alabamians-Iranians-Common.aspx What Alabamians and Iranians Have in Common]
  2. [www.statistics.gov.lk/ Department of Census and Statistics]

Отрывок, характеризующий Религия на Шри-Ланке

Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?