Литвинова, Рената Муратовна
| Рената Литвинова | ||||
| Литвинова Рената Муратовна | ||||
| Имя при рождении: |
Рената Муратовна Литвинова | |||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||
| Профессия: | ||||
| Карьера: |
1989 — наст. время | |||
| Награды: |
| |||
| [www.renatalitvinovaofficial.com atalitvinovaofficial.com] | ||||
Рена́та Мура́товна Литви́нова (тат. Renata Morat qızı Litvinova, род. 12 января 1967, Москва) — российская актриса театра и кино, кинорежиссёр, сценарист, телеведущая, певица. Заслуженная артистка РФ (2003), лауреат Государственной премии России (2002)[1], двукратный Лауреат открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» (1994, 2006), награждена медалью Пушкина (2012) за заслуги в области культуры, искусства и создание высокохудожественных образов.[2] Литвинова — постоянный персонаж светской хроники,[3] «икона стиля», по мнению многих глянцевых журналов в России.[4]
Её дебют в кино в качестве актрисы произошёл в 1989 году в детективной комедии режиссёра Аллы Суриковой «Две стрелы. Детектив каменного века», в котором Литвинова сыграла эпизодическую роль. В 1994 году актриса получила одну из главных ролей в драме «Увлеченья» украинского режиссёра Киры Муратовой. Впоследствии Литвинова снялась ещё в шести фильмах Муратовой, в том числе в мелодраме «Настройщик», которая участвовала во внеконкурсной программе 61-го Венецианского кинофестиваля. Широкую известность актриса получила в 2000 году после выхода на экраны телесериала «Граница. Таёжный Роман», в котором сыграла роль Альбины Ворон. За свою кинокарьеру снялась в 33 фильмах в качестве актрисы, была сценаристом 14 картин и режиссёром шести. Фильмы «Богиня: как я полюбила» и «Последняя сказка Риты» являются полностью авторскими работами Литвиновой, в которых она выступила как режиссёр, сценарист, продюсер и актриса. Литвинова также в разное время срежиссировала 8 клипов для Земфиры[5] и сама снялась в качестве актрисы в клипе Аллы Пугачёвой «Речной Трамвайчик».
С 2004 года на сцене МХТ имени А. П. Чехова Литвинова исполняет роль Любови Андреевны Раневской в спектакле «Вишнёвый сад», а с 2012 года — роль Ромэйн в спектакле «Свидетель обвинения».[6][7]
Помимо актёрской и режиссёрской работ, Рената Литвинова известна как телеведущая нескольких программ об истории моды («Пьедестал красоты. История обуви с Ренатой Литвиновой»[8] и «Красота скрытого. История нижнего платья с Ренатой Литвиновой»[9] на телеканале «Культура»), о кино («Ночной сеанс с Ренатой Литвиновой» на «НТВ»,[10] «Кинопремьеры» и «Синемания» на «Муз-ТВ»).[11]
Рената Литвинова является рекламным лицом многих брендов. Так, актриса в разное время рекламировала косметику L'Oreal, часы Rado, автомобили Volvo, ювелирные изделия Carrera Y Carrera.[12][13][14] В 2014 году Литвинова при поддержке компании Zarina представила свою авторскую коллекцию одежды в стиле 1950-х годов XX века[15][16].
Содержание
Жизнь и карьера
Рената Литвинова родилась 12 января 1967 года в Москве. Имя Рената актриса получила в честь своего дяди Рината, который был татарином. Мать будущей актрисы — Алиса Михайловна Литвинова работала врачом-хирургом, отец Мурат Аминович Вергазов (1940—1987) также был врачом. Родители разошлись, когда Литвиновой был всего год, но актриса в интервью вспоминала его как очень красивого мужчину.[17][18] Он был потомком старинного татарского рода из города Касимова Рязанской губернии.
1967—1990: Детство и юность
Мать Ренаты Литвиновой всегда много работала и девочка росла самостоятельной. Помимо общеобразовательной, Рената посещала и музыкальную школу, а также секцию лёгкой атлетики, хотя способностей к бегу не имела. Она была выше своих сверстников, за это ей дали прозвище «Останкинская телебашня». Помимо роста, Литвинова отличалась и особым взглядом на мир, который окружающие не воспринимали и высмеивали, а её классный руководитель называла девочку «не от мира сего» и просила не трогать. Она оставляла её после уроков и учила выкручивать половую тряпку, что Литвинова воспринимала как издевательство.[19] Не имея друзей, Рената большую часть свободного времени проводила наедине с собой, читая книги в домашней библиотеке. Любимым писателем у неё был Гоголь.[20] В старших классах школы Рената Литвинова проходила практику в доме престарелых, где её назначили начальницей приёмного отделения, так как постоянных врачей там не было, а кому-то нужно было выполнять работу по приёму пожилых людей. Врачи приезжали лишь в день самого приёма, и дольше не задерживались. Там Литвинова столкнулась с нарушением закона, когда дети сдавали своих родителей, в то время как по закону можно было принимать только одиноких.[21] В интервью Владимиру Познеру она сказала, что у неё было одинокое детство и школа вспоминается с отвращением.
В молодости у Ренаты Литвиновой были большие финансовые проблемы. Это побудило её сниматься в рекламе. Первый рекламный опыт Литвиновой состоялся в девятом классе. Её внешность, видимо, удачно сочеталась с драгоценностями, поскольку именно их ей предложили рекламировать. Позже она успешно прошла отборочный конкурс для работы манекенщицей, но одновременно была принята и во ВГИК, куда и пошла учиться.[22]
Во время учёбы увлекалась историей кино, и, по её собственным словам, предпочитала сценарную работу актёрской.
При написании своего дипломного сценария под названием «Принципиальный и жалостливый взгляд Али К.» у Литвиновой возникли проблемы с рецензентом, который негативно оценил уже почти готовую работу, обвинив в неумении говорить по-русски. В результате её пришлось переписывать три раза.[20][23] Преддипломную стажировку Рената проходила в объединении известного режиссёра, сценариста и продюсера Сергея Соловьёва «Круг», с которым она познакомилась ещё тогда, когда он руководил казахской мастерской во ВГИКе. Соловьёв считал, что проза Литвиновой очень своеобразна благодаря ярким личностям и незабываемым манерам, а уровень мастерства уже в ранние годы был выдающимся. Соловьёву очень понравился написанный Ренатой сценарий «Нелюбовь» и он запустил его в своём объединении. В 1988 году Литвинова написала сценарий короткометражного фильма «Очень любимая Рита. Последняя с ней встреча», а в 1989 году дебютировала в роли актрисы эпизодической роли в фильме российского режиссёра Аллы Суриковой «Две стрелы. Детектив каменного века», сыграв человека из рода. Так начался творческий путь Ренаты Литвиновой.[22]
1990—2000: Написание сценариев и сотрудничество с Кирой Муратовой
Сразу после появления в кинематографическом обществе Рената Литвинова произвела большое впечатление. Особо в ней отмечали манеру говорить и жестикулировать. Не сделав ещё ничего существенного, Литвинова стала объектом повышенного внимания кинопрессы и богемного общества 1990-х. Она стала модным персонажем, но пока известность Ренаты ограничивалась узким кругом мастеров искусства и журналистов.[20][22]
В 1990 году в соавторстве с Олегом Морозовым и Андреасом Кристофом Шмидтом Литвинова пишет сценарий к драме «Ленинград. Ноябрь», в котором отражает проблемы непонимания между отцом, пережившим блокаду Ленинграда, и сыном, женившемся на немке. Фильм вышел незаметно и не получил широкого зрительского внимания. После этого Рената дорабатывает сценарий к драме «Нелюбовь», который был её дипломной работой. Сюжет фильма строится в виде череды небольших эпизодов из жизни девушки Риты. Так, в кинотеатре она знакомится с фотографом и принимает его ухаживания, несмотря на то, что имеет бойфренда. В перерывах между свиданиями главная героиня рассматривает фотографии Мэрилин Монро. Однажды за этим занятием она фиксирует итог своей жизни и решается на самоубийство. Известный киновед Татьяна Москвина утверждала, что Рита страдает от агрессии глубоко инвалидного мира.[23] По мнению критиков, эта картина не только открыла дорогу в профессию сценаристу Ренате Литвиновой, но и стала первой лентой в «истории свободного российского кино».[23] Фильм был снят режиссёром Валерием Рубинчиком и выпущен в 1992 году.
В 1992 году Ренатой Литвиновой был написан сценарий для абсурдистской трагикомедии «Трактористы 2», в котором в ироничной форме рассматривается проблема выбора между богатством и бедностью. Фильм так и не стал успешным, хотя сама Литвинова утверждает, что братья Глеб и Игорь Алейниковы, которые его срежиссировали, обладают большим талантом.[20]
«Я никогда не чувствовала в себе актёрских талантов. Более того, своё лицо я считала нефотогеничным. Всегда отказывалась, когда меня звали сниматься. А отказать Кире Муратовой было невозможно.» — Рената Литвинова[24]
|
В 1994 году на большие экраны выходит фильм украинского режиссёра Киры Муратовой «Увлеченья», в котором Рената сыграла одну из главных ролей. Муратова ещё в 1980-х годах, прочитав в альманахе «Киносценарии» дипломную работу Литвиновой «Принципиальный и жалостливый взгляд», хотела снять по ней фильм, но так как сама Рената тогда не снималась, считая своё лицо не фотогеничным, сотрудничества не произошло. Через несколько лет они встретились на одном из кинофестивалей и познакомились лично. Муратова убедила молодого сценариста попробовать себя в роли актрисы. Чуть позже, Муратова позвонила Ренате и предложила прийти к ней на кинопробы. Литвинова пришла. Так появился новый персонаж будущей картины — странная медсестра со своими таинственными монологами. В 1995 году фильм получил две премии «Ника» в номинациях «Лучший фильм» и «Лучший режиссёр», а также спецприз жюри на кинофестивале «Кинотавр».[25][26] Позже Литвинова написала несколько новелл для Муратовой, в числе которых была «Офелия, недавно утонувшая». Новелла понравилась Кире и она включила её в свой фильм «Три истории» вместе с двумя произведениями других сценаристов, а также предложила Литвиновой сыграть одну из главных ролей. Актриса исполнила роль работницы архива Офы во второй истории под названием «Офелия». Офа не любит ни мужчин, ни женщин, а исключительно детей. Особое внимание проявляет к тем матерям, которые в роддоме отказываются от своих детей.[27] После этой роли Рената Литвинова заслужила профессиональную известность и попала в историю кино.
Тогда же, клипмейкер Юрий Грымов, прочитав повесть Литвиновой «Третий путь», увидел свои перспективы в большом кино. Это произведение Грымов назвал «Мужские откровения» и удивил всех рекламной компанией короткометражки. В 1994 году фильм вышел, но оказался неудачным отчасти потому, что сценарий писал сам Грымов, поместив туда несколько своих сцен.[20][28]
В 1996 году режиссёр Александр Сухочев снял фильм по дипломному сценарию Литвиновой «Принципиальный и жалостливый взгляд». Фильм, в котором сыграла актриса Татьяна Окуневская, получил смешанные отзывы критиков. Так, Даниил Дондурей, главный редактор журнала «Искусство и кино» назвал фильм устаревшим авторским кино. Кинокритик Михаил Трофименков полагал, что в картине режиссёр сумел подчинить своей авторской воле потенциал таких индивидуальностей, как Литвинова, Коляканова и Окуневская.[29]
В 1997 году режиссёр Валерий Тодоровский снимает свой фильм «Страна глухих», мотивом к которому послужила повесть Литвиновой «Обладать и принадлежать». В 1999 году Литвинова сыграла роль Ники в фильме «Право на выбор», а также озвучивала роль Ксении в фильме 8 1/2$.
2000—2004
После десяти лет работы сценаристом и небольших ролей в кино, Рената получила всероссийскую известность. В 2000 году на телеэкранах вышел кинороман режиссёра Александра Митты «Граница. Таёжный роман», пилотная серия которого вышла в эфире канала ОРТ 13 декабря. Литвинова сыграла роль гарнизонного медработника Альбины Ворон, странной, утончённой девушки 25-30 лет, которую тяготит жизнь в глубинке России с ненавистным мужем. Он акцентирует внимание на бытовых проблемах, в то время как Альбина считает себя аристократичной особой и борется с его желаниями. «Как только он касается моей руки, мне становится плохо. Мне плохо, и ему плохо. Поэтому у нас детей нет», — объясняла Альбина своим подругам. Но после встречи с Вадимом Глинским, близким по духу человеком — она просто расцветает и меняется. Любимому человеку Альбина готова и варить борщ, и стирать носки. И «голубая кровь» не играет никакой роли. В 2002 году за роль в этом сериале Рената Литвинова получила Государственную премию России.[30]
В 2000 году Литвинова выпустила собственный документальный фильм «Нет смерти для меня», в котором взяла интервью у пяти легендарных советских актрис: Нонны Мордюковой, Татьяны Окуневской, Татьяны Самойловой, Лидии Смирновой и Веры Васильевой. Литвинова спрашивает актрис о жизни, о кино, о любви, о браке, о смерти, представляя актрис живыми и человечными. Весь фильм разбит на небольшие части, каждая из которых посвящёна отдельной теме. Между некоторыми режиссёр оставила свои комментарии и выводы к отрывкам. Также в фильме демонстрируются кадры советских кинофильмов с участием героинь. Нонна Мордюкова сыграла в этом фильме свою последнюю роль.[31]
В 2001 году Литвинова снялась сразу в трёх картинах: киноальманахе «Чёрная комната», фильме «Берлинский экспресс» и криминальной драме «Апрель». В «Чёрной комнате» Литвинова сыграла роль крупье в последнем эпизоде «Гипноз», вместе с Еленой Кориковой, Маратом Башаровым и Михаилом Ефремовым. В «Берлинском экспрессе» актриса исполнила эпизодическую роль агента спецслужб. Также в этом году Литвинова снялась в клипе Аллы Пугачёвой «Речной Трамвайчик», а в 2003 году в клипе выпускницы «Фабрики Звёзд» Юлии Бужиловой на песню «Ты мне пишешь».
После ряда незначительных проектов, Литвинова вернулась к работе сценариста, благодаря чему в 2002 году вышел фильм «Небо. Самолёт. Девушка». Он стал ремейком фильма 1968 года «Ещё раз про любовь». В этой работе Рената выступила как сценарист, продюсер и актриса, сыграв главную женскую роль Лары. Сценарий Литвинова писала, опираясь на пьесу Эдварда Радзинского «104 страницы про любовь». Фильм посвящён проблеме любви и расставания.
В 2003 году британский художник, режиссёр и писатель Питер Гринуэй приглашает Литвинову в свой мультимедийный проект «Чемоданы Тульса Люпера». Помимо Ренаты в проекте принимали участие итальянские актрисы Орнелла Мути и Изабелла Росселлини. Несмотря на участие мировых кинозвёзд, проект не удалось реализовать полностью. Литвинова прошла путь от сценариста, вдохновившего Киру Муратову, Юрия Грымова, Валерия Тодоровского, до режиссёра собственного фильма «Богиня: как я полюбила».
2004—2008: Работа в театре и фильм «Богиня: как я полюбила»
В издательстве «Афиша» в 2005 году вышла книга «Богиня. Разговоры с Ренатой Литвиновой», написанная журналистом Алексеем Васильевым. Книга составлена из диалогов и отрывков неопубликованной прозы.
В 2007 издательства «Амфора» и «Сеанс» в серии «Библиотека кинодраматурга» выпустили книгу «Обладать и принадлежать», в которую вошли новеллы и киносценарии.
«Это фильм о любви. В моем представлении, смысл жизни заключается в том, чтобы испытать к кому-то любовь. Вообще-то, наверное, смысла в жизни просто нет, каждый его себе сам назначает, но в моей версии, смысл в том, чтобы испытать любовь. Моей героине высшие силы посылают ряд драматичных обстоятельств, но обстоятельства эти неслучайны. Благодаря этим драматичным, с точки зрения обывателя, обстоятельствам моя героиня пришла в некую точку X и встретила там человека Y. И испытала любовь». — Рената Литвинова[24]
|
В 2008 в прокат вышел полнометражный документальный фильм Литвиновой «Зелёный театр в Земфире». Фильм-концерт, в котором отрывки из выступления певицы перемежаются с её монологами о самом важном.
2008—2012: Фильм «Последняя сказка Риты»
Рената Литвинова сотрудничает в качестве дизайнера в фирме Zarina, под её личным брендом выпущено несколько образцов одежды[32].
Икона стиля
Рената Литвинова получила широкую известность во многом благодаря своему публичному имиджу, стилю в одежде и поведению. По утверждению историка моды Александра Васильева, Литвинова имеет свой стилистический стержень, который ощущается в манере говорить, двигаться, одеваться, причёсываться.[33]
Взгляды
Неоднократно высказывалась против гомофобии, расизма, фашизма[34][35][36][37]. В 2012 году приняла участие в фотопроекте Harper’s Bazaar «Я против!»[38]. В феврале 2013 года, отвечая на вопрос журнала The New Times, выступила со словами поддержки в адрес гомосексуальных подростков: «Когда ты один против всех — надо внутри себя иметь силу и знание, что наступит время, когда, пойдя против всех, но сохранив именно себя, ты будешь правым»[39][40]. Позже присоединилась к антигомофобной кампании «Будь сильнее», в видеообращении для которой высказала аналогичное мнение[41][42].
Личная жизнь
Рената Литвинова старательно избегает разговоров о личной жизни.
- Про первого мужа, кинопродюсера Александра Антипова (род. в 1970 году), актриса никогда не позволяла себе никаких высказываний. Она вышла за него замуж в 1996 году, а в 1997 они развелись.
- Второй раз Литвинова вступила в брак в 2001 году[43], — с бизнесменом Леонидом Добровским (род. в 1965 году). В 2007 году они также развелись.
- 26 июля 2001 года родилась дочь Ульяна. Дочь осталась с матерью. На 2015 год, Ульяна обучается во Франции, так как сама Рената считает, что французское школьное образование превосходит по своим качествам российское[19].
Фильмография
За свою карьеру Рената Литвинова снялась в 34 фильмах в актрисы, срежиссировала 7 фильмов (в числе которых 2 концертных фильма для певицы Земфиры и 2 короткометражных фильма для брендов Rado и L'Oreal. Также Литвинова написала сценарии для 14 фильмов, озвучила 4 роли и выступала продюсером 4 картин. В некоторых работах Рената выступила одновременно и в качестве сценариста, и режиссёра, и продюсера и актрисы («Богиня: как я полюбила» и «Последняя сказка Риты»).
Отрывок, характеризующий Литвинова, Рената Муратовна
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы телевидения России
- Актрисы России
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы России
- Продюсеры по алфавиту
- Продюсеры России
- Награждённые медалью Пушкина
- Заслуженные артисты Российской Федерации
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Кинорежиссёры России
- Выпускники ВГИКа
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
