Рентная марка

Рентная марка
нем. Rentenmark
1 рентная марка 1923 года
Коды и символы
Символы	RM
Территория обращения
Эмитент	Германия
Производные и параллельные единицы
Дробные	Рентный пфенниг (1⁄100)
Монеты и банкноты
Монеты	1, 2, 5, 10, 50 рентных пфеннигов, 1, 3 рентных марки
История
Введена	1923 год
Валюта-предшественник	Бумажная марка
Начало изъятия	1948 год
Валюта-преемник	Немецкая марка, Немецкая марка Немецкого эмиссионного банка
Производство монет и банкнот
Эмиссионный центр	Германский рентный банк

Рентная марка (нем. Rentenmark) — одна из двух денежных единиц в Германии, находившаяся в обращении с 1923 по 1948 год и состоявшая из 100 рентных пфеннигов. Рентная марка была переходной валютой. Она выпускалась в целях борьбы с инфляцией 1914—1923 годов.

История рентенмарки

Основанный в октябре 1923 года Германский рентный банк начал выпуск монет и мелких банкнот с 15 ноября 1923 года. Курс рентной марки к бумажной составлял 1:1 000 000 000 000.

Рентная марка ликвидировала 12 нулей на банкнотах, а её стоимость обеспечивалась ипотечными облигациями на недвижимость в промышленности и сельском хозяйстве. Рентная марка не являлась законной валютой, то есть никто не был обязан её принимать. Тем не менее народ доверял новым деньгам, и инфляция мгновенно остановилась, что было названо «чудом рентной марки».

30 августа 1924 года в дополнение к рентной марке была введена рейхсмарка. Она вошла в обращение по курсу 1:1. Рейхсмарка не заменила рентную марку, обе денежные единицы имели параллельное хождение.

Основное различие между двумя денежными единицами состояло в способе их обеспечения. Рентная марка обеспечивалась залогом недвижимого имущества — так называемым «ипотечным залогом», что означало, что каждый предприниматель, владелец фабрики, земельного участка или недвижимости был обязан передать государству 6% своего недвижимого имущества. Рейхсмарка, напротив, обеспечивалась классическим способом — финансовыми средствами государства, например, углём или золотом. Несмотря на то, что рентная марка продолжала хождение, с введением рейхсмарки использование наименования «рентная марка» в официальных документах было законодательно запрещено.

Рентная марка существовала и после 1924 года, выпущенные денежные знаки оставались в обращении. На последних банкнотах номиналом в 1 и 2 рентных марки стоит дата 30 января 1937 года, они были запущены в обращение 5 сентября 1939 года и оставались действительными до 1948 года.

Поскольку рентная марка и рейхсмарка имели курс 1:1 и одно и то же сокращение «RM», необходимости выводить её из оборота с введением рейхсмарки не было. Видимо, власти также боялись вызвать недоверие у населения, ещё отлично помнящего гиперинфляцию 1918—1923 годов.

Монеты

В 1923—1929 году чеканились монеты в рентных пфеннигах. Чеканились монеты в 1, 2, 5, 10 и 50 рентенпфеннигов. В 1924—1925 годах чеканились серебряные монеты в марках. В отличие от банкнот, номинал на монетах был указан в марках («mark»), без приставки «renten».

Монеты в рентенпфеннигах находились в обращении до 1948 года, а монеты в марках были изъяты: 3 марки — 30 сентября 1934 года, 1 марка — 31 марта 1937 года.

Изображение	Номинал	Металл	Диаметр	Вес	Гурт	Годы выпуска
	1 марка	Серебро 500	23 мм	5 г		1924, 1925
	<center>3 марки	Серебро 500	30 мм	15 г		1924, 1925

Литература

• Cuhaj G., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1901-2000. — 39-е изд. — Iola: Krause Publications, 2011. — 2345 с. — ISBN 978-1-4402-1172-8.

Ссылки

• germancoins.numizmat.net/  (англ.)
• www.anumis.de/lexikon/r/pr070.html  (нем.)
• [www.dhm.de/lemo/html/weimar/innenpolitik/waehrungsreform/index.html Германский исторический музей]  (нем.)
• [www.gottiswelt.de/diesunddas/geld.htm#rentenbank Изображения банкнот]

См. также

• Рейхспфенниг

Отрывок, характеризующий Рентная марка

– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.