Реншоу, Эрнест

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрнест Реншоу
Гражданство Великобритания
Дата рождения 3 января 1861(1861-01-03)
Дата смерти 2 сентября 1899(1899-09-02) (38 лет)
Место рождения Лемингтон, Уорикшир, Великобритания
Место смерти Туайфорд, Беркшир, Великобритания
Рост 179[1] см
Вес 68 кг
Начало карьеры 1879
Рабочая рука правая
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон победа (1888)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон победа (1884-1886, 1888-1889)
Завершил выступления

Джеймс Эрнест Реншоу (англ. James Ernest Renshaw ; 3 января 1861, Лемингтон, Уорикшир — 2 сентября 1899, Туайфорд, Беркшир) — британский теннисист, шестикратный победитель Уимблдонского турнира в мужском одиночном и в мужском парном разрядах. Брат-близнец и основной соперник в борьбе за титулы Уильяма Реншоу.



Биография

Родился 3 января 1861 года, в Брэндон Парайд, Лемингтон, Уорикшир, в семье Джеймса Реншоу и его супруги, Эллен Реншоу (в девичестве — Найт), и был на 15 минут старше своего брата-близнеца Уильяма. Образование получил в Челтенхемском колледже.[2]

Умер Эрнест Реншоу в Уолтхем Сент Лоуренс, недалеко от Туайфорда в Беркшир, 2 сентября 1899 года, в возрасте 38 лет, от отравления карболовой кислотой. Хотя было проведено расследование, но, установить принял ли теннисист ядовитое вещество преднамеренно, или же все произошло случайно так и не удалось[3][2].

В 1983 году — присоединился к своему брату в Международном зале теннисной славы.

Спортивная карьера

Впервые выступил на Уимблдонском турнире в 1880, и сразу же дошёл до четвертьфинала, где, в четырёх сетах, потерпел поражение от Эдварда Вудхауза. За свою карьеру на этих соревнованиях одержал всего одну победу в одиночном разряде (в 1888 году Эрнест в матче вызова одолел, в трех партиях, их с братом самого серьёзного соперника, Герберта Лоуфорда), но, кроме этого, он ещё четыре раза играл в финале, где трижды проигрывал своему брату и один раз — Герберту Лоуфорду.

Также, вместе с братом, Эрнест пять раз побеждал на Уимблдонских кортах в парном разряде (18841886, 1888, 1889; этот рекорд, спустя короткое время, был превзойден братьями Дохерти).

Из других турниров в одиночном разряде Эрнест Реншоу четыре раза выигрывал Чемпионат Ирландии (англ.) (1883, 1887, 1888, 1892), и один раз — соревнования в Prince's club, в Лондоне. В мужском парном разряде, вместе с Уильямом, он побеждал на Чемпионате Ирландии также четыре раза (1881, 1883, 1884, 1885)[4], в смешанном парном разряде — один раз, в 1887 году, вместе с 16-летней Лотти Дод[4]. Кроме того, Эрнест вместе с братом завоевал три титула на Чемпионате Оксфордского университета, в мужском парном разряде[5] (1880, 1881, 1884; турнир был открыт для всех желающих).

В последний раз братья Реншоу приняли участие в соревнованиях на Уимблдонском турнире в 1893, но, они должны были играть друг против друга уже в первом круге и Уильям отказался от борьбы. Эрнест не смог воспользоваться своим шансом и проиграл во втором круге, со счётом 6-1, 5-7, 1-6, 6-4, 3-6, ирландцу Гарольду Махони.

Турниры Большого шлема

Финалы турниров Большого шлема в одиночном разряде: 5 (1-4)

Победы (1)

Год Турнир Соперник в Финале Счёт в финале
1888 Уимблдонский турнир Герберт Лоуфорд 6-3, 7-5, 6-0

Поражения (4)

Год Турнир Соперник в Финале Счёт в финале
1882 Уимблдонский турнир Уильям Реншоу 1-6, 6-2, 6-4, 2-6, 2-6
1883 Уимблдонский турнир Уильям Реншоу 6-2, 3-6, 3-6, 6-4, 3-6
1887 Уимблдонский турнир Герберт Лоуфорд 6-1, 3-6, 6-3, 4-6, 4-6
1889 Уимблдонский турнир Уильям Реншоу 4-6, 1-6, 6-3, 0-6

См. также

Напишите отзыв о статье "Реншоу, Эрнест"

Примечания

  1. [books.google.com.ar/books?id=QFVhAAAAIAAJ The Outing magazine, vol. 7, 1885. P.139]
  2. 1 2 Oxford Dictionary.
  3. [books.google.com.ua/books?id=SjzOAAAAMAAJ Pharmaceutical journal;: A weekly record of pharmacy and allied sciences, 1900. P. 279]
  4. 1 2 Dohertys, 1903, p. 170-171.
  5. [pstalker.com/norham/h_history1.html «Oxford University Lawn Tennis Club: 1879—1883»]. Norham Gardens Lawn Tennis Club

Литература

  • [babel.hathitrust.org/cgi/pt?view=image;size=100;id=nyp.33433066623814;q1=The%20complete%20lawn%20tennis%20player;page=root;seq=48;num=18 «The glorious reign of Renshaw»] // [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=nyp.33433066623814;q1=The%20complete%20lawn%20tennis%20player A. Wallis Myers. The complete lawn tennis player]. — Philadelphia: G.W. Jacobs & co, 1908. — P. 18-24.
  • «William and Ernest Renshaw» // [books.google.com.ar/books?id=p18ZAAAAYAAJ&dq=Lawn+tennis+recollections&hl=ru&sa=X&ei=cZQlT-WMEtDm-gb8x-WpCA&ved=0CC8Q6AEwAA Herbert Chipp. «Lawn tennis recollections»]. — Merritt & Hatcher, 1898. — P. 13-21.
  • Reginald Doherty, Lawrence Doherty. [www.archive.org/details/rfhldohertyonlaw00dohe R. F. and H. L. Doherty on lawn tennis]. — New York: The Baker & Taylor company, 1903. — 258 с.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Реншоу, Эрнест

Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.