Реньяр, Жан Франсуа
Жан Франсуа Реньяр | |
Jean-François Regnard | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
4 сентября 1709 (54 года) |
Годы творчества: |
1688—1709 |
Жанр: |
комедия |
Жан Франсуа Реньяр (1656—1709) — французский драматург.
Биография
Родился в зажиточной буржуазной семье; бурно провел молодость, нередко предаваясь пьянству, азартной игре и разврату; много путешествовал по Италии, Алжиру, Голландии, Дании, Швеции, Лапландии, Польше, Германии. Затем прочно основался в Париже и стал усиленно заниматься литературной деятельностью; умер вследствие собственной неосторожности, принявшись лечить себя от какой-то болезни, без совета с врачом.
Творчество
Выступив в эпоху, следовавшую за господством мольеровской комедии, Реньяр был многим обязан своему великому предшественнику, а также Плавту (пьесы «Le retour imprevu» и «Les Menechmes» навеяны Плавтом) и Корнелю (особенно его комедия «Le Menteur»). С 1688 писал (самостоятельно и вместе с Ш. Дюфрени) для парижского театра «Комеди Итальенн» комедии с песнями и танцами: «Развод», «Сошествие Меццетино в ад», «Кокетка, или Дамская академия» и другие.
С 1694 года его пьесы идут в театре «Комеди Франсез» :
- «Серенада»
- «Подождите меня под вязом»
- «Бал»
- «Игрок» (1696) — яркая жанровая картина из быта игроков, разоряющихся дворян и плутоватых слуг, вызвавшая впоследствии ряд подражаний;
- «Рассеянный» (1697)
- «Демокрит» (1700)
- «Любовное безумие» (1704) — веселый и живой фарс, навеянный итальянской комедией
- «Менехмы» (1705) — заимствованный у латинского автора сюжет искусно соединен с французскими бытовыми чертами
- «Единственный наследник» (1708) — несколько циничная, но местами очень остроумная картина французских нравов, полная комических осложнений и неожиданностей
Реньяр часто впадал в карикатуру, прибегал к водевильным эффектам, стараясь во что бы то ни стало смешить зрителей; он не был способен, подобно Мольеру, создавать истинную «комедию нравов», не преследовал обличительных целей, не хотел исправлять или поучать окружающее общество; его сатирические выходки не всегда отличались глубиной и обдуманностью. Тем не менее, комедии Реньяра заключают в себе ценный материал для закулисной истории высшего французского общества конца XVII и начала XVIII вв.
Напишите отзыв о статье "Реньяр, Жан Франсуа"
Литература
- [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le9/le9-6331.htm Реньяр, Жан Франсуа] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939
- Реньяр Ж. Ф. Игрок. M., 1940 (стеклогр.).
- Реньяр Ж. Ф. Единственный наследник. М., 1956.
- Реньяр Ж. Ф. Одноактные комедии. М., 1940 (стеклогр.).
- Реньяр Ж. Ф. Комедии / Вступ. ст. И. Гликмана. Л.—М., 1960.
Отрывок, характеризующий Реньяр, Жан Франсуа
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.