Рен, Кристофер

Кристофер Рен
Основные сведения
Страна	Англия Англия
Место рождения	Уилтшир, Англия
Место смерти	Лондон
Работы и достижения
Работал в городах	Лондоне
Важнейшие постройки	собор Святого Павла, Гринвичский госпиталь, Хэмптон-Корт

Сэр Кри́стофер Рен (англ. Christopher Wren; 20 октября 1632 — 25 февраля 1723) — английский архитектор и математик, который перестроил центр Лондона после великого пожара 1666 года. Создатель национального стиля английской архитектуры — т. н. реновского классицизма. По оценке словаря Брокгауза и Ефрона, «в своих произведениях Рен держался предпочтительно римского стиля, строго соблюдая правила Палладио, но применяя их с холодным расчетом ученого техника».

Биография

Профессор математики в Оксфорде и один из деятельных членов Лондонского королевского общества, занимался исследованиями и решениями многих вопросов математики и механики, которыми интересовались современные ему ученые (Гюйгенс, Паскаль и др.); таковы вопросы о спрямлении дуги циклоиды, квадратура и кубатура образуемых ею площадей и тел вращения, вопросы о качании маятника, о силах, удерживающих планеты в их орбитах. Одновременно с Валлисом и Гюйгенсом он представил решение вопроса о соударении вполне упругих шаров, центры которых движутся по одной прямой. Кроме того, он занимался вопросами кораблестроения, сопротивления жидкости движению плавающего в ней тела, механикой весел и парусов.

Занятия математическими науками шли у него рука об руку с трудами по естествознанию, по части которого изданы им, между прочим, рисунки к сочинению Валлиса об анатомии мозга. Независимо от этого, он изучал архитектуру, не замедлил приобрести в ней солидные познания, консультировал реставраторов старого лондонского собора св. Павла (1661), разработал проекты часовни Пемброк колледжа (англ.) в Кембридже и Шелдонского театра в Оксфорде. После опустошительного пожара, постигшего Лондон в 1666 году, Рену было поручено составить проект новой планировки и отстройки города; но этот проект, вследствие разных обстоятельств, осуществлен только отчасти. Из сгоревших 87 церквей города Рену удалось восстановить в новом барочном виде 51, в том числе собор Святого Павла.

Рен был Мастером ложи «Изначальных» № 1, ныне носящей название ложа «Древних» № 2. Название было принято 18 мая 1691 года. В 1673 году на математика, уже ставшего тогда известным архитектором, было возложено другое важное предприятие — сооружение в Лондоне нового собора Святого Павла. Колоссальный храм, заложенный в 1675 и законченный в 1710 году, — главное произведение Рена, увековечившее его имя. По своим размерам, смелой конструкции громадного купола и вообще стилю он близок к римскому собору св. Петра, но отличается от него тем, что, по образцу английских церквей, имеет более длинный продольный неф и обширный трёхнефный хор. Величественный интерьер собора Рен хотел украсить множеством статуй, но не получил возможности исполнить своё предположение, и только впоследствии, уже после его смерти, храм принял изнутри современный облик.

Кроме Павловского собора и вышеупомянутых зданий, к числу сооружений Рена принадлежат так называемый «Лондонский монумент» (колонна высотой в 202 фута (ок. 62 м), воздвигнутая в память пожара 1666 г.), церковь св. Стефана в Уолбруке, в Лондоне, Мальборо-хаус, королевский и епископский дворцы в Винчестере, госпитали (военный в Челси и морской в Гринвиче), библиотека Тринити-колледжа в Кембридже и многие другие здания в разных местах Англии.

Похоронен внутри Собора Святого Павла. Надпись на его надгробии гласит: «Если ищешь памятник — оглянись вокруг».

Память о Рене

• В честь Кристофера Рена назван кратер на Меркурии.
• В начале XX века реновский классицизм вновь вошёл в моду и стал официальным архитектурным стилем Британской империи.
• Портрет Рена был размещен на английской банкноте в 50 фунтов выпуска 1981—1993 гг.

Ссылки

• Врен или Рен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Кристофер Рен

Отрывок, характеризующий Рен, Кристофер

В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.