Реперкуссия
Реперку́ссия (лат. repercussio повторяющийся удар[1]) в григорианике — характерный для церковного тона мелодический интервал между финалисом и реперкуссой, который берётся скачком или заполняется поступенным мелодическим движением, или подчёркивается опеванием указанных ладовых устоев. Одна из категорий модально-монодического лада.
Стандартные реперкуссии церковных тонов: (1) d–a, (2) d–f, (3) e–c¹, (4) e–a, (5) f–c¹, (6) f–a, (7) g–d¹, (8) g–c¹.
Краткая характеристика
Первые дошедшие до нас сведения о реперкусии содержатся у Анонима XII из традиции Иоанна Голландского, трактат которого датируется концом XV века[2]. Учение о реперкуссии стало популярным в научной и учебной литературе о музыке XVI века. О его распространённости свидетельствует мнемонический стих, который приводит немецкий учёный Иоанн Кохлей в своём учебнике «Музыкальный тетрахорд» (1511)[3]:
Pri<mus> re la Se<cundus> re fa Ter<tius> mi fa Quart<us> quoque mi la Quint<us> fa sol Sext<us> fa la Sept<imus> ut sol Oct<avus> tenet ut fa
В том же учебнике Кохлей даёт мелодии тонов (melodiae tonorum) — типовые мелодические формулы (лат. formula, progressio) как способы заполнения характерных для каждого тона интервалов (см. нотный пример). Аналогичные пассажи находятся в трудах и других немецких теоретиков музыки, например, у Орнитопарха (Ornitoparchus; трактат «Musicae activae micrologus», 1517), Мартина Агриколы («Rudimenta musices», 1539) и других. В XX—XXI вв. понятие реперкуссии, присущее модальной монодии, Ю.Н. Холопов распространял также на многоголосные модальные лады (например, в музыке Дж.П. Палестрины).
Другие значения термина
Термин repercussio встречается в теории невменной нотации, где обозначает так называемые строфические невмы bistropha (distropha) и tristropha, характеризущиеся двух- и трёхкратным (редко больше) повторением одной и той же высоты звука. В учении о фуге XVIII века словом repercussio называлось (типичное) интервальное соотношение вождя и спутника (лат. dux et comes).
Напишите отзыв о статье "Реперкуссия"
Примечания
- ↑ «Удар» здесь следует понимать в смысле попадания на одну и ту же высоту звука, возобновление одной и той же ступени лада.
- ↑ Repercussio // Lexicon musicum Latinum medii aevi, hrsg. v. Michael Bernhard. Fasz. 15. München, 2015, Sp.1057.
- ↑ Tetrachordum musices, f. C3r. Интервалы реперкуссии кодифицированы с помощью общеупотребительных сольмизационных слогов — всегда разных для разных реперкуссий.
Литература
- Repercussio // Riemann Musiklexikon. Sachteil. 12te Aufl. Mainz, 1967, S.794.
- Cahn P. Repercussio // Handwörterbuch der musikalischen Terminologie. [Frankfurt/M.], 1981.
- Холопов Ю.Н. Реперкуссия // Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990, с.458.
- Холопов Ю.Н. Категории тональности и лада в музыке Палестрины // Русская книга о Палестрине. Научные труды МГК. Сб. 32. М., 2002, с.54-70.
- Judd C.C. Renaissance modal theory // The Cambridge History of Western Music Theory. Cambridge, Mass., 2002, p.364-406 (определение см. на с.380).
Отрывок, характеризующий Реперкуссия
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
