Рерберг, Фёдор Иванович (художник)

Рерберг Фёдор Иванович
Фотография Роберта Иохансона, 1921 год
Дата рождения:	21 июня 1865(1865-06-21)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	1938(1938)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Работы на Викискладе

Фёдор Иванович Рерберг (1865—1938) — русский художник.

Биография

Родился 21 июня 1865 года в Москве. Сын инженера-путейца И. Ф. Рерберга, брат инженера и архитектора И. И. Рерберга.

В 1881 году брал частные уроки рисования у В. С. Розанова. В 1885—1892 годах учился в Императорской Академии художеств сначала на архитектурном, затем — на живописном отделении у П. П. Чистякова, П. М. Шамшина, Б. П. Виллевальде, К. Б. Венига, В. П. Верещагина, В. И. Якоби. Пользовался советами И. Е. Репина.

В 1886 и 1887 годах за рисунок и этюд награждался серебряными медалями. В 1888 году окончил курс наук. В 1892 году получил звание неклассного (свободного) художника.

Жил в Москве, много путешествовал. Совершил поездки на Кавказ, в Крым, по Волге, в Германию, Австрию, Францию, Италию.

Занимался преподавательской деятельностью. С 1891 года давал частные уроки, в 1906 открыл частное училище, где, помимо занятий по рисунку и живописи, читал лекции по истории искусства; преподавал в нем до 1931 года (в 1929 году Училище Ф. И. Рерберга было преобразовано в Государственные курсы живописи и рисунка Бауманского отдела Народного образования). Преподавал в техникуме ОГИЗа (Объединение государственных книжно-журнальных издательств), Московском текстильном институте, на Курсах академического рисунка «Всекохудожника» (1930-е годы); профессор.

В 1917—1918 годах работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины при Моссовете, состоял членом Художественного совета Государственного Исторического музея. Участвовал в организации 1-го Пролетарского музея (1918); заведовал художественной частью Музея труда (с 1920). С 1927 года состоял консультантом завода художественных красок «Красный художник».

Умер в 1938 году.

Творчество

Фёдор Иванович — автор пейзажей, портретов, картин на жанровые сюжеты. Много работал в технике акварели.

С 1889 года — участник выставок. Член объединения «Московский салон». Член и экспонент Московского общества любителей художеств, Московского товарищества художников (1893—1924, с перерывами; член-учредитель и член Правления). Участвовал в выставках ТПХВ (1891—1903), Всемирных выставках в Сент-Луисе и Нью-Йорке (1904—1905), Риме (1911), выставках «Художники Москвы — жертвам войны» (1914—1915), картин русских художников (старой и новой школ, 1915), 4-й государственной выставке картин (1919) в Москве, 1-й государственной передвижной выставке картин (1925; Москва, Саратов, Царицын, Казань, Нижний Новгород) и других. Провел персональную выставку в Москве (1910). Выполнил панно для ВСХВ в Москве (1923). Произведения Рерберга находятся во многих музейных собраниях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, ГМИИ им. А. С. Пушкина и других. Выставки произведений Ф. И. Рерберга прошли в Москве (1963—1964).

Работы художника

• Fedor Rerberg Portrait of Jelisaveta Fedorovna.jpg

  Великая княгиня Елизавета Федоровна

• Fedor Rerberg School-mistress 1901 .jpg

  Учительница. 1901. Сочинский художественный музей

• Fedor Rerberg Vestal Virgins.jpg

  Фантазия на античную тему. Весталки

Семья

Жена — Антонина Петровна, урождённая Станюкович.

Дочь — Нина Фёдоровна, родилась в Москве в ноябре 1893 года; в 1918 году стала женой А. М. Черёмухина.

Ссылки

• [artinvestment.ru/auctions/1818/biography.html РЕРБЕРГ Федор Иванович]
• [cor.edu.27.ru/dlrstore/7bf06d6c-d953-43c9-a207-550e2d85135f/Rerberg-biogr.htm РЕРБЕРГ Федор Иванович. Биография]

Отрывок, характеризующий Рерберг, Фёдор Иванович (художник)

– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.