Республиканский союз

См. также: Оппортунист

Республиканский союз (фр. Union républicaine) или оппортунисты (от лат. opportunitas — удобство), также партия Гамбетты, — политическая левоцентристская группировка во Франции, основанная в феврале 1871 года Леоном Гамбетта.

История

Гамбетта называл свою политику политикой результатов. «Чтобы удержаться у власти, — говорил он в Марселе 7 января 1878 года, — республиканская партия должна сделаться партией министерской. Год власти плодотворнее, чем 10 лет самой героической оппозиции». Ради высказанной в этих словах цели Гамбетта отказался от своей прежней радикальной программы, сохранив из неё лишь один существенный пункт — выборы по спискам (фр. scrutin de liste), от которого его последователи впоследствии отказались, когда эта система выборов оказалась удобной для их врага, генерала Буланже.

Враги Гамбетты из крайнего левого лагеря называли его политику оппортунистской, то есть политикой приспособления к обстоятельствам. Постепенно эту кличку стали усваивать и те, к кому она прилагалась: в 1890 году один из видных представителей партии, Жозеф Рейнах, назвал сборник своих статей «Оппортунистская политика» (фр. Politique opportuniste; Париж, 1890), объяснив в предисловии, что не считает более нужным отказываться от имени оппортунистов, хотя ни Гамбетта, ни ближайшие его последователи не употребляли этого выражения.

После Гамбетты оппортунистская партия всё более и более склонялась вправо, привлекая к себе элементы из лагеря консервативных республиканцев, а потом даже из присоединившихся монархистов. Её программа всё более и более теряла прогрессивный характер и обращалась в программу консервативно-буржуазную.

Оппортунисты протестовали:

• против пересмотра конституции в демократическом духе,
• против отделении церкви от государства,
• против подоходного налога,
• против фабричного законодательства;
• были сторонниками колониальной политики и протекционизма;
• во время стачек оппортунистские министерства всегда были на стороне фабрикантов.

Окончательный толчок вправо дало Республиканскому союзу радикальное министерство Леона Буржуа (1895—1896), объединившее все радикальные элементы и заставившее сплотиться элементы умеренные и консервативные; но как раз с этого времени название «оппортунизм» понемногу выходит из употребления.

Со времени министерства Гамбетты (1881) власть, с короткими перерывами (министерства Флоке и Буржуа), постоянно была в руках оппортунистов разных оттенков; к ним принадлежали президенты республики Сади Карно, Казимир Пьер Перье и Феликс Фор. Наиболее видные представители оппортунизма после Гамбетты были Жюль Ферри, Пьер Мари Вальдек-Руссо и Огюст Бюрдо.

Ссылки

• Гамбетта, Леон-Мишель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Оппортунисты // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Республиканский союз

– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.