Республиканский стадион имени Тофика Бахрамова
Построен |
1939-1951 |
---|---|
Открыт | |
Вместимость |
31.200 |
Домашняя команда | |
Размеры поля |
104 x 69 |
Республиканский стадион имени Тофика Бахрамова (азерб. Tofiq Bəhramov adına Respublika Stadionu) — стадион в Баку, назван в честь азербайджанского арбитра Тофика Бахрамова. Официальное открытие республиканского стадиона состоялось 16 сентября 1951 года (тогда стадион ещё носил имя Сталина). На данный момент является основным домашним стадионом агдамского клуба «Карабах», а также сборной Азербайджана по футболу.
Содержание
История
Строительство стадиона
Строительство стадиона было начато в 1939 году, строительные работы были приостановлены с началом Второй мировой а затем и Великой Отечественной войны. После войны строительство продолжили и наконец в 1951 году спортивная арена открылась футбольной общественности республики. Республиканский стадион имени Сталина был рассчитан на 45 тысяч зрителей[2].
Стадион был построен немецкими военнопленными. С высоты птичьего полёта стадион напоминал букву «С», которую венчали две высокие каменные башни у основания, где сейчас располагаются раздевалки. Такая форма стадиона задумывалась по той причине, что стадион назывался изначально в честь Сталина. После смерти Сталина стадион был достроен и получил уже полную О-образную форму. Достроенная часть стадиона сейчас является ложей для журналистов.
Значительный вклад в строительство стадиона внесли: авторы проекта — архитекторы Леонард Гонсиоровский, Олег Исаев, Георгий Сергеев; начальник строительных работ Ю. Рувинский; директор института растениеводства, специалист по травяному покрытию Ахундов; инженер В. Поликарпов; рабочие Манаф Самедов, Мамед Мамедов, Аслан Гасанов, плотник Рагим Рагимов; строители Сулейман Гулиев, Ибрагим Ибрагимов, Джаббар Рагимов и др.
Официальное открытие
По первоначальному плану, открытие стадиона должно было состояться 6 сентября, но из-за того, что бакинский «Нефтяник» в тот день должен был принимать московский «Локомотив», церемонию перенесли на 16-е число. 16 сентября 1951 года в 13 часов 30 минут дня состоялось торжественное открытие стадиона, в котором приняло участие 8 тысяч спортсменов, а также Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Мирджафар Багиров, генералы, адмиралы, посланцы других советских республик. С вступительным словом выступил секретарь ЦК Компартии Азербайджана Теймур Ягубов. Также на церемонии открытия выступили заместитель председателя комитета по делам физкультуры и спорта при Кабинете Министров СССР — С. Иванов и секретарь ЦК Молодёжного Союза Компартии Азербайджана — Назим Гаджиев. Наконец время настало для церемонии поднятия флага, которое осуществили спортсмены, имена которых навсегда вошли в историю Азербайджана. Это были борцы — Рашид Мамедбеков, Муса Бабабев, Ибрагим Дадашов, легкоатлет Хандадаш Мадатов, мастер спорта СССР Зулейха Гаджиева и другие.
Первая игра
Так как первая игра на открытии стадиона носила принципиальный, и в какой-то степени политический характер, то футбольные функционеры не рискнули сделать матч «Нефтяник» — «Локомотив» матчем открытия, хотя «Нефтяник» выиграл у железнодорожников со счетом 2-0. В 1951 году «Нефтяник» выступал ещё в 1-й лиге чемпионата СССР и был одним из главных кандидатов за выход в высшую лигу, занимая третью позицию в турнирной таблице. Поэтому было решено не искушать судьбу, и в соперники был выбран вильнюсский «Спартак», который к тому дню находился на 5-м месте и также вёл борьбу за выход в высшую лигу. Несмотря на это, «Нефтяник» всё-таки смог одержать историческую победу в исторический для республики день. 4-0 и крупная победа бакинцев. Футболистом, вошедшим в историю стадиона и футбола, как автор 1-го мяча (на 30-й минуте) стал знаменитый азербайджанский форвард — Алекпер Мамедов.
Дальнейшая история
После XX съезда КПСС стадиону присвоили имя Ленина. Когда же в 1993 году умер Тофик Бахрамов, стадион стал носить фамилию самого знаменитого азербайджанского футбольного арбитра.
16 августа 2012 года стадион имени Тофика Бахрамова открылся после реконструкции. В церемонии открытия принял участие президент страны Ильхам Алиев. Работы были проведены корейской компанией Samhwa Telecom. Таким образом количество сидячих мест увеличилось до 31 200[3].
В сентябре-октябре этого же года на стадионе состоялись матчи чемпионата мира среди девушек до 17 лет, включая матч открытия и финальную игру.
Напишите отзыв о статье "Республиканский стадион имени Тофика Бахрамова"
Примечания
- ↑ [www.azerisport.com/football/20100914035755149.html Сообщается], что в связи с ремонтными работами по закладке нового газона на стадионе имени Исмета Гаибова, на котором команда будет играть в дальнейшем, несколько матчей агдамский «Карабах» проведёт на стадионе имени Тофика Бахрамова.
- ↑ А. Кикнадзе. Стал краше нефтяной Баку // Огонёк : журнал. — 25 декабря 1951. — С. 15.
Трудно перечислить все новостройки 1951 года. Тут и республиканский стадион имени Сталина, рассчитанный на 45 тысяч зрителей, и прекрасный Дворец культуры нефтяников Молотовского района, и Театр юного зрителя.
- ↑ [www.radioazadlyg.org/media/photogallery/24679089.html После реконструкции открылся стадион имени Тофика Бахрамова]
|
Отрывок, характеризующий Республиканский стадион имени Тофика Бахрамова– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису. – Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду. – Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни. – И в самом деле… Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза. – Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю… – Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису. Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал… В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса. – Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты. Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете. Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля. «Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром. У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя. «Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем. «Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома. С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж. – Кого вам? – спросил кто то. – Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса. – Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут. Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел. Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате. – Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился. – Что вам угодно? Просьба?… – Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты. – Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах. – Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать. – После, после, завтра. Поздно… Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его. – От кого? Вы кто? – От майора Денисова, – отвечал Ростов. – Вы кто? офицер? – Поручик, граф Ростов. – Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир. Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти. Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его. |