Калмыкия

Субъект Российской Федерации
Республика Калмыкия Хальмг Таңһч
Столица	Элиста
Площадь	42-я
- Всего - % водн. пов.	74 731 км² 2,4
Население	80-я
- Всего - Плотность	↘278 733 (2016) 3.73 чел./км²
ВРП	81-я
- Всего, в текущих ценах - На душу населения	46,0 млрд. руб. (2014) 163,7 тыс. руб.
Федеральный округ	Южный
Экономический район	Поволжский
Государственный язык	калмыцкий, русский
Глава Республики	Алексей Орлов
Председатель Народного Хурала (Парламента)	Козачко Анатолий Васильевич
Код субъекта РФ	08
Часовой пояс	MSK (UTC+3)

Респу́блика Калмы́кия (калм. Хальмг Таңһч) — республика, субъект Российской Федерации, входит в состав Южного федерального округа. Столица и крупнейший город республики — Элиста. Граничит на юге с Республикой Дагестан, на юго-западе — со Ставропольским краем, на западе — с Ростовской областью, на северо-западе — с Волгоградской областью, на востоке — с Астраханской областью.

География

См. также: Территориальный спор между Калмыкией и Астраханской областью

Площадь — 76 100 км²

Географическое положение

Республика Калмыкия располагается на крайнем юго-востоке европейской части России. Протяжённость территории с севера на юг — 458 км, с запада на восток — 423 км. Её крайние координаты составляют 41°38' и 47°34' восточной долготы и 48°15' и 44°45' северной широты.

Регион расположен в зонах степей, полупустынь и пустынь и занимает территорию с общей площадью 75,9 тыс. км², что больше территории таких государств в Западной Европе как Бельгия, Дания, Швейцария и Нидерланды.

На территории Калмыкии условно выделяются три природно-хозяйственные зоны: западная, центральная и восточная. Западная зона охватывает территории Городовиковского и Яшалтинского районов, центральная зона — территории Малодербетовского, Сарпинского, Кетченеровского, Целинного, Приютненского и Ики-Бурульского районов, восточная — территории Октябрьского, Юстинского, Яшкульского, Черноземельского, Лаганского. Наиболее благоприятной по почвенно-климатическим условиям является западная зона.

С юга территория Калмыкии ограничена Кумо-Манычской впадиной и реками Маныч и Кума, в юго-восточной части омывается Каспийским морем, на северо-востоке на незначительном участке граница республики подходит к реке Волге, а на северо-западе расположена Ергенинская возвышенность. В пределах территории республики северная часть Прикаспийской низменности называется Сарпинской низменностью, а в её южной части находятся Чёрные земли. Господствующим типом рельефа республики, занимающим большую часть её территории, являются равнины. Каспийское побережье песчаное, изрезанное мелкими заливами.

Климат

Климат республики континентальный — лето жаркое и очень сухое, зима малоснежная, иногда с большими холодами. Континентальность климата существенно усиливается с запада на восток. Средние температуры января по всей республике отрицательные: от −7… −9 °C в южной и юго-западной её части до −10… −12 °C на севере, минимальная температура января: −35… −37 °C. Самые низкие температуры иногда достигают −35 °C и ниже в северных районах, так в Яшкуле абсолютный минимум температуры достигает –36,1 °C. Самые холодные месяцы — январь и февраль. Особенностью климата является значительная продолжительность солнечного сияния, которое составляет 2180—2250 часов (182—186 дней) в году. Продолжительность тёплого периода составляет 240—275 дней. Средние температуры июля составляют +23,5…+25,5 °C, при этом в самые жаркие годы среднемесячная температура июля может превысить +32 °C. Это самый жаркий летом субъект России, наравне с Волгоградской областью. Абсолютный максимум температуры в жаркие года достигает +40…+44 °C, а 12 июля 2010 года в посёлке Утта воздух прогрелся до +45,4 °C — это рекордная для России температура воздуха.

Повышение температуры воздуха наблюдается с севера на юг и юго-восток территории республики. В зимний период бывают оттепели, в отдельные дни — метели, а иногда образующийся гололёд наносит ущерб сельскому хозяйству, вызывая обледенение травостоя пастбищ и озимых культур.

Специфической особенностью территории республики являются засухи и суховеи: летом бывают до 120 суховейных дней. Регион является самым засушливым на юге европейской части России. Годовое количество осадков составляет 210—340 мм. По условиям влагообеспеченности в республике выделяются четыре основных агроклиматических района: очень сухой, сухой, засушливый, очень засушливый.

Благодаря распространённости зон сильных ветров регион обладает значительными ветроэнергоресурсами, не реализованными в настоящий момент (в процессе сооружения находится Калмыцкая ВЭС).

Полезные ископаемые

Имеются запасы углеводородов, основные разведанные и эксплуатируемые — Ики-Бурульское и Ермолинское месторождения природного газа. Месторождения относятся к прикаспийской нефтегазоносной провинции.

Гидрография

Самое крупное озеро республики — озеро Маныч-Гудило. Важными водоёмами являются Сарпинские и Состинские озера, озеро Деед-Хулсун, Малое и Большое Яшалтинское озера. Значительный объём пресных вод сосредоточен в Чограйском водохранилище, расположенном на границе со Ставропольским краем.

Крупнейшей рекой на территории республики является Волга, которая пересекает территорию Калмыкии в районе посёлка Цаган Аман (12 км). Другие крупные реки — Егорлык (по реке проходит участок границы республики на крайнем юго-западе), Западный и Восточный Маныч, Кума (по реке проходит граница с Дагестаном). На территории республики берут начало Джурак-Сал и Кара-Сал, слияние которых образует реку Сал. Большинство рек Калмыкии является малыми, пересыхающими летом, часто горько-солеными. На юге республики на границе со Ставропольским краем расположено Чограйское водохранилище, на востоке — Каспийское море (167-километровый участок побережья).

Почвы

Многообразие биоклиматического и геоморфолого-литологического факторових проявления обуславливает разнообразие структуры почвенного покрова Калмыкии. На крайнем западе Калмыкии, на северо­-восточной периферии Ставропольской возвышенно­сти, преобладают южные чернозёмы; в пределах Кумо-Манычской впадины — кашта­новые и солонцевато-солончаковые почвы; в пределах Ергенинской возвышенности — светло-каштановые почвы с солонцами; на востоке Калмыкии преобладают бурые (пустынные) почвы с обширными участками солонцов, солончаков и закреплённых и открытых песков.

Животный и растительный мир

См. также: Красная книга Калмыкии

На территории республики обитают около 60 видов млекопитающих. На водоемах Калмыкии гнездятся около 130 видов птиц и более 50 видов встречаются во время сезонных миграций. 20 видов пресмыкающихся и 3 вида земноводных. В пределах республики отмечено 23 вида птиц, занесенных в Красную книгу Российской Федерации.

На территории Калмыкии и сопредельных районах Астраханской области обитает единственная сохранившийся в Европе популяция сайгака. В настоящее время численность всей российской популяции сайгака угрожающе низка. По данным учёта 2011 года, общая численность сайгаков в Калмыкии составила всего 12870 особей, причем доля взрослых самцов в популяции составляет, по разным данным, всего от 1 до 10 % (в «лучшие» годы).

Территория республики находится в зоне полупустыни, характерной особенностью которой является комплектность растительного покрова, проявляющаяся в сочетании степных и пустынных участков, и является самым безлесным регионом Российской Федерации.

История Калмыкии

См. также: Калмыцкое ханство, Калмыцкая автономная область, Калмыцкая Автономная Советская Социалистическая Республика и История калмыков

Калмыкия с древнейших времён до XVII века

Территория Калмыкии в древности была заселена представителями многочисленных племен и народов. Последовательно на территории Волго-Донского междуречья друг друга сменяли практически все народы степной полосы Восточной Европы: киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, печенеги, половцы. Территория современной Калмыкии была центром одного из ранних государственных образований Восточной Европы — Хазарии, оказавшей глубокое влияние на историю Европы и Азии. В XIII веке вся данная территория оказалась под властью Золотой Орды, после распада которой здесь кочевали ногаи.

Калмыки или западные монголы (ойраты) — выходцы из Джунгарии, начали заселять пространства между Доном и Волгой с середины XVII века, основав здесь Калмыцкое ханство.

На территорию России ойраты стали переселяться в конце XVI — начале XVII веков в связи с дефицитом пастбищных территорий и феодальными междоусобицами внутри Джунгарского ханства, которые побудили правителей крупных ойратских этнополитических объединений торгутов во главе с тайшой Хо-Урлюком и дербетов во главе с Далай-Батыром откочевать в степи Западной Сибири, которая после похода Ермака оказалась в составе России. В 1608 — 1609 годах они впервые принесли присягу на подданство русскому царю. В дальнейшем эта часть ойратов, которых русские по примеру их тюркоязычных соседей называли калмыками, расселилась по территории междуречья Эмбы, Яика (Урала) и Волги. Наибольшего могущества Калмыцкое ханство добилось при правлении Аюки-хана (годы правления 1669 −1724). Аюка-хан надежно защищал южные рубежи России, неоднократно совершал походы против крымских и кубанских татар.

Аюка-хан вёл войны с казахами, покорил мангышлакских туркмен, совершал неоднократно победоносные походы против горцев Северного Кавказа.

Калмыкия в XVIII—XIX веках

Во время правления хана Дондук-Даши (1741—1761) царское правительство стало проводить политику ограничения ханской власти. В 1760-х годах в ханстве усилились кризисные явления, связанные с колонизацией калмыцких земель русскими помещиками и крестьянами, сокращением пастбищных угодий, ущемлением прав феодальной верхушки, вмешательством царской администрации в калмыцкие дела. После устройства укрепленной Царицынской линии в районе основных кочевий калмыков стали селиться тысячи семей донских казаков. Сужение района кочевий обостряло внутренние отношения в ханстве. В этих условиях распространение получила идея возврата на историческую родину — в Джунгарию, находившейся на тот момент под властью маньчжурской империи Цин. 5 января 1771 году калмыцкие феодалы подняли улусы, кочевавшие по левобережью Волги, и начали свой гибельный путь в Центральную Азию. Этот поход обернулся национальной трагедией. В пути небольшой по численности калмыцкий этнос потерял погибшими в боях, от ран, холода, голода, болезней, а также пленными около 100 000 человек, лишился почти всего скота — основного богатства.

В октябре 1771 года Екатерина II ликвидировала Калмыцкое ханство. Нойоны улусов, оставшихся на правом берегу Волги, стали подчиняться Экспедиции калмыцких дел, в каждый улус был назначен пристав. Небольшие группы калмыков вошли в состав Уральского, Оренбургского и Терского казачьих войск. В конце XVIII века калмыки, жившие на Дону, были зачислены в казачье сословие Области войска Донского.

В 1786 году был закрыт калмыцкий суд (Зарго), все уголовные и гражданские дела были переданы уездным судам.

Калмыки продолжали принимать участие в войнах России с внешними врагами. В 1807 году 5200 калмыцких воинов участвовали в разных сражениях русской армии. В Отечественной войне 1812 года Калмыцкая степь выставила три конных полка, а также отдельно от них участвовали в боях с французской армией калмыки Области Войска Донского.

В 1860 году был переподчинен Ставропольской губернии Большедербетовский улус, в результате калмыцкий народ был административно разделён. До этой даты все улусы Калмыцкой степи входили в состав Астраханской губернии.

В 1892 году были отменены обязательные отношения крестьян и феодалов.

Калмыкия в первой половине XX века

С началом Гражданской войны юг России стал одним из главных театров сражений между Красной Армией и Добровольческой армией Деникина и Донской казачьей армией Краснова. В результате военных действий к марту 1920 года. все улусы Калмыкии были заняты красными, в степи была восстановлена Советская власть. На первом общекалмыцком съезде Советов, проходившем со 2 по 9 июля 1920 года в Чилгире, была провозглашена Калмыцкая автономная область. Съезд утвердил «Декларацию прав калмыцкого трудового народа». В пределы Калмыкии были переселены оренбургские, кумские, частично донские калмыки.

В результате Гражданской войны калмыцкий народ был расколот. Калмыки (донские) участвовавшие в белом движении, эмигрировали в Югославию, Болгарию, Францию и другие западные страны.
Калмыкию коснулась коллективизация: за 1929 - 1934 годы было раскулачено 2195 крестьянских семей (почти 14 тыс. человек), из них 1821 выселен за пределы области, остальные раскулаченные хозяйства были разорены и переселены в другие районы региона.

В 1935 году Калмыцкая автономная область была преобразована в Калмыцкую автономную советскую социалистическую республику.

Калмыкия в годы Великой Отечественной войны

В период Великой Отечественной войны летом 1942 года значительная часть Калмыкии была оккупирована немецкими войсками, но уже к январю 1943 года Советская Армия освободила территорию республики. Воины Калмыкии мужественно сражались на фронтах Великой Отечественной войны и в партизанских отрядах в степях Калмыкии, в Белоруссии, на Украине, Брянщине и др. В боях за Дон и Северный Кавказ отличилась 110-я Отдельная Калмыцкая кавалерийская дивизия. Около 8 тысяч уроженцев Калмыкии были награждены орденами и медалями, 22 человека удостоены звания Героев Советского Союза.

Ликвидация национальной автономии

В декабре 1943 года калмыки были депортированы в Сибирь. Депортация калмыков рассматривалась как мера наказания за массовое противодействие органам Советской власти, борьбу против Красной Армии.

Депортация стала национальной катастрофой. С момента депортации и до апреля 1946 года значилось 14 343 умерших калмыцких поселенцев. При этом рождаемость среди калмыков была крайне низкой. Из 97-98 тысяч депортированных калмыков в ссылке с 1943 по 1950 годы умерло более 40 тысяч человек. Общие потери населения калмыцкого народа^{[уточнить]} составили более половины его общей численности.

Депортация калмыцкого народа автоматически привела к ликвидации национальной автономии. В 1944 году Калмыцкая АССР прекратила своё существование. Её районы вошли частично в административное подчинение соседних областей, Ставропольского края.

Лишь в 1956 калмыки были реабилитированы.

См. также: Депортация калмыков

Калмыкия в послевоенные годы

Калмыцкая автономия была воссоздана в два этапа: 9 января 1957 как автономная область в состав Ставропольского края, а 29 июля 1958 как АССР, однако не в прежних границах. Территории Приволжского и Долбанского улусов (большая часть современного Наримановского района и Лиманский район Астраханской области), входивших в состав республики до 1943 года после восстановления автономии возвращены не были.

18 октября 1990 года Верховный Совет Калмыцкой АССР принял Декларацию о государственном суверенитете, в соответствии с которой АССР была преобразована в Калмыцкую ССР. 24 мая 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР утвердил данное решение, внеся поправку в ст. 71 конституции РСФСР.

20 февраля 1992 года Верховный Совет Калмыцкой ССР принял постановление о переименовании республики в Республику Калмыкия — Хальмг Тангч; 21 апреля 1992 года Съезд народных депутатов РФ внёс новое наименование в российскую конституцию.

В 1993 году был избран первый президент Республики Калмыкия.

В 1994 году было принято «Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия», названое так в память «конституции» Джунгарского ханства, которое подтвердило статус республики как субъекта и неотъемлемой части Российской Федерации, одновременно декларируя преемственность Джунгарское ханство — Республика Калмыкия. Наименование республики было изменено с Республики Калмыкия — Хальмг Тангч на современное — Республика Калмыкия

В 2009 году отмечалось 400-летие добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского Государства. В честь этого события Банк России 2 июня 2009 выпустил следующие памятные монеты (приведены только реверсы):

3 серебряных рубля с изображением пагоды	100 серебряных рублей с изображением всадника	50 золотых рублей с гербом Калмыкии	10 латунно-мельхиоровых рублей с гербом Калмыкии

Население

Численность населения республики по данным Росстата составляет 278 733 чел. (2016). Плотность населения — 3,73 чел./км² (2016). Городское население — 45,2 % (2016).

Численность населения Республики Калмыкия по итогам Переписи 2010 года составила 289 481 человек. Сокращение численности населения в период 2002 — 2010 годов замедлилось. Если в 1989—2002 годах в среднем население Калмыкии ежегодно уменьшалось на 0,81 % населения, то в 2002-2010 годах — на 0,15 процента. Соотношение горожан и сельских жителей, сохранявшееся с переписи 1989 года на уровне, соответственно, — 45,6 % и 54,4 %, незначительно изменилось и составило в 2010 году 44,1 % (127 647 человек) и 55,9 % (161 844 человека).

Всё и городское население (его доля) по данным всесоюзных и всероссийских переписей:

<timeline> ImageSize = width:600 height:300 PlotArea = left:50 right:60 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:350 ScaleMajor = unit:year increment:50 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1926 color:yellow width:1 
  from:0 till:142 width:15  text:141 594 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1926 color:orange width:1 
  from:0 till:0 width:15  text:нет(0 %) textcolor:green fontsize:8px
 bar:1939 color:yellow width:1 
  from:0 till:221 width:15  text:220 684 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1939 color:orange width:1 
  from:0 till:35 width:15  text:35020(16 %) textcolor:green fontsize:8px
 bar:1959 color:yellow width:1 
  from:0 till:185 width:15  text:184 857 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1959 color:orange width:1 
  from:0 till:39 width:15  text:38616(21 %) textcolor:green fontsize:8px
 bar:1970 color:yellow width:1 
  from:0 till:268 width:15  text:267 993 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1970 color:orange width:1 
  from:0 till:92 width:15  text:91710(34%) textcolor:green fontsize:8px
 bar:1979 color:yellow width:1 
  from:0 till:294 width:15  text:293 528 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1979 color:orange width:1 
  from:0 till:119 width:15  text:119031(41%) textcolor:green fontsize:8px
 bar:1989 color:yellow width:1 
  from:0 till:323 width:15  text:322 589 textcolor:red fontsize:9px
 bar:1989 color:orange width:1 
  from:0 till:148 width:15  text:147585(46%) textcolor:green fontsize:8px
 bar:2002 color:yellow width:1 
  from:0 till:292 width:15  text:292 410 textcolor:red fontsize:9px
 bar:2002 color:orange width:1 
  from:0 till:130 width:15  text:129539(44%) textcolor:green fontsize:8px
 bar:2010 color:yellow width:1 
  from:0 till:289 width:15  text:289 481 textcolor:red fontsize:9px
 bar:2010 color:orange width:1 
  from:0 till:128 width:15  text:127637(44%) textcolor:green fontsize:8px

</timeline>

Национальный состав

Народ	1926 год тыс. чел.	1939 год тыс. чел.	1959 год тыс. чел.	1970 год тыс. чел.	1979 год тыс. чел.	1989 год тыс. чел.	2002 год тыс. чел.	2010 год тыс. чел.
Калмыки	107,0 (75,8 %)	▬107,3 (48,6 %)	↘64,9 (35,1 %)	↗110,3 (41,1 %)	↗122,2 (41,5 %)	↗146,3 (45,4 %)	↗155,9 (53,3 %)	↗162,7 (57,4 %)
Русские	15,2 (10,7 %)	↗100,8 (45,7 %)	↗103,3 (55,9 %)	↗122,8 (45,8 %)	↗125,5 (42,6 %)	↘121,5 (37,7 %)	↘98,1 (33,6 %)	↘85,7 (32,2 %)
Даргинцы	…	…	…	↗5,0 (1,9 %)	↗8,6 (5,0 %)	↗12,9 (4,0 %)	↘7,3 (2,5 %)	↗7,6 (2,7 %)
Казахи	…	↗2,7 (1,2 %)	↗8,6 (4,6 %)	↘7,1 (2,6 %)	↘6,1 (2,1 %)	↗6,3 (1,9 %)	↘5,0 (1,7 %)	↘4,9 (1,7 %)
Турки-месхетинцы	…	…	…	…	…	…	↗3,1 (1,1 %)	↗3,7 (1,3 %)
Чеченцы	…	…	…	↗4,8 (1,8 %)	↗8,1 (2,8 %)	↗8,3 (2,6 %)	↘6,0 (2,0 %)	↘3,3 (1,2 %)
Аварцы	…	…	…	…	↗1,9	↗3,9 (1,2 %)	↘2,3 (0,8 %)	↗2,4 (1,0 %)
Украинцы	14,6 (10,3 %)	↘1,1	↗1,6	↗3,3 (1,2 %)	↗3,7 (1,3 %)	↗4,1 (1,3 %)	↘2,5 (0,9 %)	↘1,5 (0,5 %)
Корейцы	…	…	…	…	↗1,1	↘0,6	↗1,0 (0,3 %)	↗1,3 (0,5 %)
Немцы	2,6 (1,8 %)	↗4,15 (1,9 %)	↘1,5	↗5,2 (1,9 %)	↗5,5 (1,9 %)	↗5,6 (1,7 %)	↘1,6 (0,6 %)	↘1,1 (0,3 %)
Татары	1,0	↗2,5 (1,1 %)	↘1,0	↗1,2	↗1,3	▬1,3	↘1,1 (0,4 %)	↘1,0 (0,3 %)
Кумыки	…	…	…	…	…	1,5	…	…
Белорусы	…	…	…	↗1,7	↘1,4	↘1,3	…	…
Показаны народы c численностью более 1000 человек

Населённые пункты

Крупнейшим населённым пунктом Калмыкии является столица республики — город Элиста, в которой проживает свыше трети населения Калмыкии (по итогам переписи 2010 года — 103 728 человек). Помимо Элисты, в республике есть ещё два города (Городовиковск и Лагань). Сельских населённых пунктов — 262, из них два по итогам Переписи 2010 года остались без населения

Населённые пункты с численностью населения более 3 тысяч человек

Элиста ↘104 005 Лагань ↘13 170 Троицкое ↘12 431 Городовиковск ↘8799 Яшкуль ↗7861

Садовое ↗6530 Малые Дербеты ↘6419 Цаган Аман ↗6027 Приютное ↗6010 Большой Царын ↘5177

Комсомольский ↗5099 Яшалта ↘4299 Ики-Бурул ↗4095 Аршан ↗3927 Кетченеры ↘3743

См. также: Переименованные населенные пункты Калмыкии

Административное деление

В соответствии с законом Республики Калмыкия от 20 декабря 2005 года № 250-III-З «Об организации местного самоуправления в Республике Калмыкия» в составе республики входят городской округ Элиста, 13 муниципальных районов, 124 сельских и 2 городских муниципальных образований.

Районы Республики Калмыкии:

1. Городовиковский район
2. Ики-Бурульский район
3. Кетченеровский район
4. Лаганский район
5. Малодербетовский район
6. Октябрьский район
7. Приютненский район
8. Сарпинский район
9. Целинный район
10. Черноземельский район
11. Юстинский район
12. Яшалтинский район
13. Яшкульский район

Экономика

Экономический потенциал Калмыкии недостаточно развит. Объём ВРП Калмыкии в 2011 году составил всего 28 779,4 миллиона рублей, что составляет 0,06 % совокупного ВРП России (2011). Слаборазвитость экономики демонстрирует структура ВРП. Так, в 2011 году основными видами экономической деятельности являлись:

• сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство — 37,0 %;
• государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное страхование — 15,5 %;
• оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования — 8,2 %;
• здравоохранение и предоставление социальных услуг — 7,0 %;
• образование — 6,25 %;
• строительство — 5,9 %;
• транспорт и связь — 4,2 %;
• обрабатывающие производства — 3,6 %;
• прочие виды деятельности — 12,3 %.

Основными экономическими проблемами республики являются крайне низкий уровень среднедушевых доходов — 7 540 рублей(2010) и высокая безработица — 15 % (2010 год) от трудоспособного населения

Важнейшей составной частью экономики Республики Калмыкия является агропромышленный комплекс. В нём занято 25 % от общей численности занятых в экономике, задействована десятая часть основных производственных фондов и создается около 30 % ВРП. Основу аграрного сектора экономики республики составляет животноводство. Основные направления: мясное скотоводство, мясное и тонкорунное овцеводство. На долю производства продукции животноводства приходится 80 % всей сельскохозяйственной продукции.

На середину 2015 года по показателям животноводства в Калмыкии КРС - 814 тыс. голов ( 1 место в России ) Овцы и козы - около 3067.1 тыс Лошадей - около 30 тыс.

В сфере промышленного производства занято более 7,5 % работающего населения республики, сосредоточено 5,9 % основных фондов, создается около 10 % ВРП. В целом промышленность Калмыкии развита слабо. В структуре промышленного производства Республики в 2008 году преобладает производство и распределение электроэнергии, газа и воды — 43 %, обрабатывающие производства — 32 %, добыча полезных ископаемых — 25 %. Явным индикатором слаборазвитости промышленности является доминирование в структуре промышленного производства электроэнергетики при отсутствии собственных генерирующих мощностей.

Транспорт

Транспортная система республики включает в себя автомобильный, железнодорожный, и воздушный транспорт. В 2009 году среднегодовая численность занятых в экономике в сфере транспорта составила 6,2 тыс. чел. или 5,5 % от общего числа занятых в экономике.

Автомобильный транспорт

Большая часть грузо- и пассажироперевозок приходится на долю автотранспорта. По состоянию на 2008 год общая протяжённость автодорог общего пользования с твёрдым покрытием составила 3122,1 км, из них — 518,3 км являются дорогами федерального значения. Межрегиональные связи Республики обеспечивают автодороги федерального и республиканского значения:

• Волгоград — Элиста (Р221; подъезд к городу Элиста от автодороги «Каспий»М6);
• Ставрополь — Элиста — Астрахань (Р216);
• Элиста — Арзгир — Минеральные Воды;
• Элиста — Ремонтное — Зимовники;
• Лагань — Будённовск — Минеральные Воды (Р263);
• Городовиковск — Сальск и Городовиковск — Тахта;
• Яшкуль — Комсомольский — Артезиан (выезд на Махачкалу);
• Дивное — Яшалта и Яшалта — Сальск.

Железнодорожный транспорт

Грузоперевозки общего пользования железнодорожным транспортом по объёму уступают в 13 раз автомобильному транспорту и составляют 11,9 % от общего объёма перевозок грузов республики. Эксплуатационная длина железных дорог в Республике Калмыкия — всего 165 км, что составляет 0,2 % в удельном весе железных дорог России. На юго-востоке вдоль побережья Каспийского моря проходит магистральная железная дорога Кизляр — Астрахань (протяженность по территории Республики Калмыкия более 80 км). На этом участке линии расположены железнодорожные станции Артезиан и Улан-Хол.

Столица республики город Элиста связана сетью железных дорог Российской Федерации участком железнодорожной линии Элиста — Дивное. Эксплуатационная длина железнодорожного участка от опорной станции Элиста до станции Дивное составляет 73,2 км. Железнодорожная станция Элиста на сегодняшний день осуществляет только перевозку грузов. С 31 мая 2016 года восстановлено пассажирское сообщение с Москвой.

Воздушный транспорт

Единственным отраслеобразующим предприятием воздушного транспорта Республики Калмыкия является ОАО «Аэропорт Элиста». В настоящее время пассажирские перевозки воздушным транспортом в Республике Калмыкия по маршрутам Элиста-Домодедово (авиакомпания «РусЛайн»), Элиста — Минеральные Воды и Элиста — Ростов-на-Дону.

Культура

На территории Калмыкии представлены едва ли не все культуры степной полосы Восточной Европы: здесь друг друга сменяли киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, хазары, печенеги, половцы. В XIII веке вся территория оказалась под властью Золотой Орды, а после её распада здесь кочевали ногаи.

Культурно-историческое наследие региона представлено в основном археологическими памятниками, особенно велика концентрация курганов, с которыми связаны типы культур, относящиеся как ко времени эпохи бронзы, так и более позднему — вплоть до Золотоордынского времени, здесь встречаются погребения майкопской культуры. На территории Калмыкии более 233 памятников истории и культуры, 200 тыс. археологических памятников. Из общего числа памятников 5 объектов находятся под государственной охраной Российской Федерации.

Современная культура Калмыкии связана, прежде всего, культурой калмыцкого народа — единственного в Европе народа, традиционно исповедующего буддизм, и место распространения характерных ламаистских комплексов — монастырей-хурулов, выполнявших роль очагов духовности, культуры и образования и представлявших собой синтез нескольких видов искусства: архитектуры, скульптуры, театра и музыки.

Истоки культуры калмыцкого народа в глубине тысячелетней истории кочевых цивилизаций Центральной Азии. Буддизм принес в культуру свет высокой философии, многосторонние знания, отточенное вековыми канонами искусство. Жемчужина калмыцкого фольклора — «Джангар», эпическое повествование о стране счастья и благоденствия Бумбе и подвигах её богатырей. Проникнутый духом героики и патриотизма, эпос по своим художественным достоинствам относится к лучшим образцам устно-поэтического творчества. «Джангар» и исполнявшие его рапсоды пользовались огромной любовью и уважением в народе. Существует несколько версий эпоса, также как и различаются манеры исполнения (пения) «Джангара».

В Калмыкии проводится активная работа по сохранению и развитию традиционных видов творчества, реализации государственной культурной политики, направленной на сохранение самобытности национальных культур калмыцкого и других народов, проживающих на территории республики, по созданию правовых, организационных, экономических условий для работы учреждений культуры и искусства.

В республике действуют два театра (Национальный драматический театр им. Б. Басангова, Республиканский театр драмы и комедии), два музея, Государственное гастрольно-концертное учреждение «Калмконцерт», 246 клубных учреждений, училище искусств, 33 детских музыкальных, художественных школ, школ искусств, пять профессиональных музыкально-хореографических коллективов. Широкую известность за пределами республики получили Государственный ансамбль песни и танца «Тюльпан», Государственный театр танца «Ойраты», Национальный оркестр Калмыкии. Большое внимание уделяется сохранению и развитию библиотечной системы Калмыкии. Её организацией занимаются 383 библиотеки всех систем и ведомств. В системе Министерства культуры, национальной политики и по делам религии насчитывается 175 библиотек, в том числе Национальная библиотека им. А. М. Амур-Санана, Республиканская детская библиотека им. Н. Очирова, Республиканская специальная библиотека для слепых и 172 районных, городских и сельских библиотек, объединённых в 14 централизованных библиотечных систем. Широкой популярностью пользуются произведения писателей, поэтов, драматургов Калмыкии.

Широкое признание получили писатель, основоположник калмыцкой литературы А. М. Амур-Санан, народный поэт Калмыкии, лауреат государственной премии СССР Д. Н. Кугультинов, народный поэт Калмыкии Вера Шуграева, драматург Б. Б. Басангов, скульптор, заслуженный художник РСФСР Н. А. Санджиев и многие другие

Возрождаются традиционные праздники Зул, Цаган Сар,Ур Сар. проводятся конкурсы народной песни, танца, устного народного творчества, выставки народных мастеров. Возвращаются полузабытые народные песни, пословицы, обычаи, праздники и немалую роль в этом играют народные коллективы и клубные учреждения. В республике работает более 40 самодеятельных коллектива, имеющих звание «народный».

Культурная жизнь Калмыкии сегодня многогранна и динамична. Поэты и прозаики, композиторы и режиссёры, художники и архитекторы обращаются в своем творчестве к самым различным школам и направлениям мировой классики, новейшим течениям модернизма. Сохраняется устойчивый интерес к ценностям национальных культур. В республике действуют славянский, казахский, корейский, немецкий, еврейский, народов Северного Кавказа и другие национально-культурные центры.

Тесное переплетение и взаимодействие культур народов Калмыкии обеспечивает богатство и многообразие культуры республики.

См. также: Праздники и памятные даты Калмыкии

Образование и наука

См. также: Список высших учебных заведений Калмыкии

Калмыкия — регион с развитым научным и образовательным потенциалом. В сфере образования занято свыше 14 тысяч человек. Всего в республике действуют 184 общеобразовательных школы, в том числе 3 вечерние (2011), в которых учатся около 32 000 школьников, 12 учреждений начального и 8 среднего профессионального образования.

В Калмыкии активно внедряются инновационные технологии образования.

На 1000 человек городского населения в возрасте 15 лет и более указавших уровень образования 723 человека имеют профессиональное образование (высшее, включая послевузовское, среднее и начальное). Среди специалистов с высшим профессиональным образованием 7 человек из 1000 человек городского населения имеют послевузовское образование, а в сельской местности 2 человека

Калмыкия является первым регионом России, где шахматы были введены в качестве школьного предмета (начиная с 1993 года). В школах Калмыкии активно внедряется технология УДЕ, разработанная профессором, академиком РАО П. М. Эрдниевым. Утверждена целевая программа «Развитие технологии укрупнения дидактических единиц», проводятся конкурсы среди учителей школ, использующих данную технологию

С 1 апреля 2010 года участвует в проведении эксперимента по преподаванию курса «Основы религиозных культур и светской этики».

Важнейшим образовательным и научным центром Калмыкии является её столица — город Элиста. Здесь расположены все научные учреждения республики: Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН (КИГИ РАН); Калмыцкий НИИ сельского хозяйства РАСХН; Институт комплексных исследований аридных территорий; Калмыцкий научно-исследовательский и проектно-изыскательский институт земельных ресурсов. В Элисте расположено большинство высших учебных заведений, действующих на территории Калмыкии, включая крупнейший вуз республики — Калмыцкий государственный университет.

Калмыцкий государственный университет является одним из ведущих вузов Юга России. В структуре университета — 8 факультетов и институт калмыцкой филологии и востоковедения, где осуществляется подготовка студентов по 22 специальностям высшего профессионального образования, 20 направлениям бакалавриата, 13 направлениям магистратуры, по 18 специальностям среднего профессионального образования, по ряду программ дополнительного образования для различных отраслей народного хозяйства республики и региона, действует аспирантура. В настоящее время в университете обучается около 8 тыс. студентов (на очной, заочной формах обучения).

Широкое признание получили сформировавшиеся в КГУ научные школы и направления по проблемам высшего, среднего образования, истории и культуре края, монголоведению и востоковедению, экологии, рациональному природопользованию, животноводству и орошаемому земледелию.

Научная инфраструктура университета включает 12 научно-образовательных центров и научно-исследовательских лабораторий: Прикаспийский археологический центр, Центр монголоведных и алтаистических исследований, проблемную НИЛ «Аридные экосистемы», НИЛ этнопедагогических инноваций и др.

Органы власти

Конституция

Основной закон Республики — Степное Уложение (Конституция), принятое 5 апреля 1994 года.

Глава Республики

Высшим должностным лицом Калмыкии является Глава Республики. В первоначальной редакции Степного Уложения высшим должностным лицом Республики Калмыкия являлся её Президент. Новое название должности было введено Законом Республики Калмыкия от 29 июля 2005 года № 219-III-З «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Республики Калмыкия».

Глава Республики Калмыкия, являясь главой исполнительной власти республики, входящей в единую систему исполнительной власти Российской Федерации, определяет структуру исполнительных органов государственной власти Республики Калмыкия, формирует Правительство Республики Калмыкия.

В течение 17 лет высшим должностным лицом республики (первым Президентом и впоследствии главой Республики Калмыкия) являлся Кирсан Николаевич Илюмжинов, впервые избранный 11 апреля 1993 года. 28 сентября 2010 года по представлению Президента Российской Федерации Народный Хурал (Парламент) Республики Калмыкия утвердил на должность главы Республики Алексея Маратовича Орлова.

Законодательная власть

Высшим законодательным (представительным) органом государственной власти Республики Калмыкия является Народный Хурал (Парламент) Республики Калмыкия, состоящий из 27 депутатов.

Исполнительная власть

Высшим исполнительным органом государственной власти Республики является Правительство Республики Калмыкия, возглавляемое его председателем. Правительство Республики Калмыкия подотчётно Главе Республики.

Судебная власть

Судебную власть в республике осуществляют Верховный суд Республики Калмыкия, Арбитражный суд Республики Калмыкия, районные суды и мировые судьи.

См. также

• Конституция (Степное Уложение) Республики Калмыкия

Литература

• Борисенко И. В., Убушиева С. И. Очерки исторической географии Калмыкии. 1917 г. — начало 90-х г. ХХ в. / Отв. ред. Ю. О. Оглаев; Калм. ин-т гуманит. и прикл. исслед. РАН и др. — Элиста, 2000. — 164, [2] с. — 500 экз.

Ссылки

• [glava.region08.ru/ Официальный сайт Главы Калмыкии]
• [kalm.ru/ru/ Официальный сайт Правительства Республики Калмыкия]
• [huralrk.ru/ Официальный сайт Народного Хурала (Парламента) Республики Калмыкия]
• [kalmykia.news-city.info/docs/ Законодательство Республики Калмыкия]
• [terrus.ru/cgi-bin/allrussia/v3_index.pl?act=reg&id=8 Республика Калмыкия в справочнике-каталоге «Вся Россия»]
• [r08.info/ Республика Калмыкия. Основные сведения.]
• [bumbinorn.ru Информационное агентство «Бумбин Орн»]
• [www.kalmykianews.ru/ Новости Республики Калмыкия.]
• [www.kalmykia.eu/sights/ Достопримечательности Республики Калмыкия.]
• [kalmykia08.ru/ Электронная почта Калмыкии]
• [kalmykia-online.ru/ Калмыкия-онлайн.ру — региональный портал].

Отрывок, характеризующий Калмыкия

– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.