Республика Лакота

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Республика Лакота
Lakhota
Флаг Герб
Государственный гимн Республики Лакота
Территория, на которую претендует Республика Лакота
Основана 19.12.2007
Крупнейшие города Омаха
Форма правления Виртуальное государство
Территория
• Всего

200 000 км²
Население
• Оценка (2005)
Плотность

100 000 чел.
чел./км²
Телефонный код +1
Координаты: 45°00′ с. ш. 105°00′ з. д. / 45.000° с. ш. 105.000° з. д. / 45.000; -105.000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=45.000&mlon=-105.000&zoom=12 (O)] (Я)

Респу́блика Лако́та (Lakotah, Lakota, Lakhota) — виртуальное государство, провозглашенное группой индейских активистов во главе с Расселом Минсом. От имени Республики Лакота были выдвинуты претензии на часть территории США, которая считается родиной племён лакота, в том числе — части штатов Северная Дакота, Южная Дакота, Небраска, Вайоминг и Монтана.

Наибольшую известность получило из-за своей безусловной антиамериканской направленности.





История провозглашения

Республика Лакота провозглашена 17 декабря 2007 года[1] индейским активистом Расселом Минсом (Russell Means) и несколькими его сторонниками. При провозглашении было объявлено о расторжении договоров между народом Лакота и федеральным правительством США, направлении уведомления об этом в Государственный департамент США. В период с 17 по 19 декабря т. н. Делегация Свободы Лакота обратилась с просьбой о признании независимости в посольства ряда стран: Чили, Боливии, Венесуэлы и Южно-Африканская Республика. Также было заявлено об отказе от гражданства США и полном освобождении от налогов всех, кто признает себя гражданином Республики Лакота[2]. Следует отметить, что уровень жизни в резервации лакота — самый низкий в США и один из самых низких в мире, что выражается также в высоком уровне детской смертности (в 5 раз превышает среднеамериканскую, при этом умирает каждый четвёртый младенец), самом большом проценте подростковых самоубийств, массовом алкоголизме. Из-за плохих условий жизни, в резервациях очень высока заболеваемость туберкулёзом, полиомиелитом, гипертонией, диабетом. Возле урановых рудников высока заболеваемость раком[1][3].

Ни Рассел Минс, ни его сторонники на момент своего заявления не являлись членами органов самоуправления племён Лакота и формально не имели права делать заявления от имени племени. Это особо подчеркнули вожди племени, сделавшие заявление 7 января 2008 года о нерушимости договоров с США, которые, по их словам, «защищают наши оставшиеся земли, нашу воду, наши ресурсы, наши права и нашу независимость»[4].

Мотивы активистов

Основным мотивом своих действий активисты назвали низкий уровень жизни: «детская смертность в округе Лакота в пять раз выше, чем в среднем по США, 97 % населения живут за чертой бедности, 85 % — безработные, средняя продолжительность жизни индейцев лакота составляет всего 44 года (это один из самых низких показателей в мире)». Договоры между федеральным правительством США и предками современных лакота, заключённые полтора столетия назад, были названы «никчёмными словами на никчёмной бумаге», так как США их «неоднократно нарушали, чтобы украсть нашу культуру, нашу землю и возможность сохранить наш образ жизни»[5].

Рассел Минс

Рассел Минс известен участием во многих политических акциях, в том числе — вооружённом восстании и захвате посёлка Вундед-Ни в 1973 г.[3]. А также тем, что в 1985 году создал из индейцев разных племён США собственный вооружённый отряд для защиты «притесняемых сандинистами» индейцев мискито в Никарагуа, отправился в Центральную Америку, пересёк никарагуанскую границу и вступил в бой с пограничниками. Отряд Минса практически сразу попал в окружение и был разоружён, пленённых «контрас» Минса вместе с ним самим выслали из страны. За эту «экстремистскую выходку» его в очередной раз исключили из Движения американских индейцев. На своей родине Минс неоднократно подвергался арестам и судебным преследованиям, пережил несколько покушений на свою жизнь. Несколько раз выдвигал свою кандидатуру на выборах в племенные органы власти, но каждый раз недобирал нужного количества голосов, поскольку многие избиратели считали, что излишний радикализм Минса может лишь привести к потере правительственных выплат и компенсаций за некогда отобранные у индейцев земли. Впоследствии Минс пытался уйти с арены политической борьбы и даже снялся в нескольких фильмах в жанре вестерн, о покорении белыми Дикого Запада, в которых авторы сочувственно относятся к борьбе индейцев за свободу. Наибольшую славу Минсу как актёру принесла роль Чингачгука в экранизации романа Фенимора Купера «Последний из могикан». Также он является автором автобиографической книги «Где боятся ступать белые люди» («Where White Men Fear To Tread») и двух записанных им аудиоальбомов в стиле «индейский рэп». Осенью 2008 года Рассел Минс в очередной раз претендовал на должность президента племени оглала, однако на прошедших 4 ноября 2008 года выборах получил 45 % голосов, проиграв своему конкуренту Терезе Два Быка (Theresa Two Bulls), набравшей 55 % голосов. Следует также иметь в виду, что право голоса в резервации Пайн-Ридж имеют только непосредственно проживающие там члены племени, в то время как сторонники и потенциальные избиратели Минса из числа оглала проживают во многих штатах за пределами резервации и не могут участвовать в голосовании.

Раскол

В начале 2008 года среди активистов Республики Лакота в результате «личных противоречий» произошёл раскол, в результате которого Чанупа Глуха Мани (Canupa Gluha Mani), активный участник провозглашения независимости, организовал альтернативное сообщество — «Лакота Ояте» («Нация Лакота»)[3].

Реакция на провозглашение

Акция объявления независимости Республики Лакота получила широкий резонанс прежде всего в антиамерикански настроенных средствах массовой информации по всему миру, в том числе — главных российских телеканалах и печатных изданиях. Ни одно правительство, в том числе и непризнанных государств, не прореагировало на провозглашение Республики Лакота. Тем не менее, Рассел Минс в интервью, данном в феврале 2008 года, утверждал, что «в мире реакция фантастическая, и с каждым днем она ширится… Множество людей поддерживают и приветствуют нас»[1].

Нынешний статус

Республика задумывается Минсом по принципу союза общин, которые объединены на основе консенсуса между ними. Каждая община в таком проекте будет обладать своими отрядами правопорядка, судьями и советом выборных[1].

Республика Лакота от чисто виртуального проекта постепенно перерастает в некую практическую реальность: на территории резервации Пайн-Ридж близ ранчо Рассела Минса завершается строительство [treatyschool.com/ школы «Полного Погружения»] (её директором стала жена Минса — Перл), в которой будут использованы новейшие образовательные стандарты в обучении детей лакота их родному языку и культуре, осуществляется эксперимент по использованию ветряных турбин для получения дешёвой электроэнергии, чтобы в будущем не зависеть от американских энергетических корпораций, планируется масштабное сооружение [www.bensoninstitute.org/Publication/Manuals/Walipini.pdf отапливаемых теплиц], позволяющих получать сельскохозяйственную продукцию в том числе и в зимний период (такие теплицы с успехом используются в условиях Крайнего Севера на Аляске), из врачей-добровольцев сформирована выездная бригада скорой медицинской помощи при клинике в Поркьюпайне. Помимо этого добровольцы из Республики Лакота периодически участвуют в проведении разного рода политических акций, направленных на поддержку борьбы индейцев за свои права, будь то события вокруг строительства свинофермы на земле янктон-лакота белыми свиноводами из Айовы, борьба против разработки уранового рудника на землях племени мохоков в Тиендинага (Канада) и за выдворение вооружённой полиции из резервации мохоков Акуэсасне, проведение Национального Дня рыбной ловли или противодействие кощунственной высадке американских вертолётов из состава авиадивизии «Седьмая кавалерия» на священном для лакота братском захоронении жертв резни в Вундед-Ни в 1890 году. [www.republicoflakotah.com/ Официальный сайт Республики Лакота] содержит массу информации не только о состоянии дел в самой Республике Лакота, но и в целом о борьбе коренных народов за свои права. Примечательно, что в числе сторонников независимости довольно большое количество не столько самих индейцев, сколько белых американцев, многие из которых даже добровольно переезжают на постоянное место жительства на территории штатов в предполагаемых границах непризнанной республики, чтобы личным участием поддержать это движение за независимость от США. В свою очередь, такое активное вмешательство белых («interlopers») в дела Лакота, подчас отталкивает от проекта Минса самих коренных американцев, включая даже прежних горячих сторонников провозглашения Республики Лакота.

См. также

Напишите отзыв о статье "Республика Лакота"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [gzt.ru/world/2008/02/18/220017.html 34 года назад в Вундед-Ни мы победили целую армию спецслужб. Мы победим и сейчас] — Gzt.ru, 18 февраля 2008
  2. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=838991 В Америке наметилось заштатное государство] — Коммерсант-Ъ, 22 декабря 2007
  3. 1 2 3 [archive.is/20130416224356/www.izvestia.ru/world/article3112967/ Индейцы отсоединяются от США] — Известия, 13 февраля 2008
  4. [www.rapidcityjournal.com/articles/2008/01/07/news/local/doc478294bd25eb5785538970.txt Two tribal leaders reject secession]  (англ.) — Rapid City Journal, 7 января 2008
  5. [gzt.ru/world/2007/12/20/220023.html От Буша сбегут целым государством] — Gzt.ru, 20 декабря 2007

Ссылки

  • [www.republicoflakotah.com/ Официальный сайт Республики Лакота]  (англ.)
  • [www.russellmeans.com/ Сайт Рассела Минса]  (англ.)
  • [www.RussellMeansFreedom.com/ Блог Рассела Минса]  (англ.)
  • [www.lakotah-russian.ru/ Сайт Информационного центра Республики Лакота в Российской Федерации]
  • [gzt.ru/world/2008/02/17/220201.html В поисках индейского времени] // Gzt.ru, 17 февраля 2008 года.


Отрывок, характеризующий Республика Лакота

Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.