Республика Минерва

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Республика Минерва
Republic of Minerva
Флаг Герб
Девиз: «Страна поднимающегося атолла (англ. Land of the Rising Atoll
Государственный гимн Минервы
Основано 19 января 1972
Официальный язык английский
Форма правления Республика
Президент Моррис С. Дэвис (1972-1973, 1982)
Валюта доллар Минервы
Аннексировано Тонгой в 1972
Координаты: 23°38′30″ ю. ш. 178°54′47″ з. д. / 23.64167° ю. ш. 178.91306° з. д. / -23.64167; -178.91306 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-23.64167&mlon=-178.91306&zoom=13 (O)] (Я)

Республика Минерва — непризнанное микрогосударство, провозглашённое на коралловых рифах Минерва к югу от островов Фиджи 19 января 1972 года. Основателем республики стал американский миллионер литовского происхождения Майкл Оливер.





История «основания»

Предполагалось, что новое государство будет основано на либертарианских принципах «без налогов, пособий, субсидий и любых других форм экономического интервенционизма», а основными формами дохода его жителей станут рыболовство, туризм, регистрация иностранных транспортных судов и лёгкая промышленность. В 1971 году из Австралии прибыли баржи с песком, на двух рифах был создан искусственный остров, что позволило начать строительство города под названием Си-Сити (англ. Sea City — Морской город). На сооружение острова было потрачено 200 тысяч долларов. 19 января 1972 года республика провозгласила независимость, в феврале её временным президентом был избран Моррис «Бад» С. Дэвис, бывший инженер-разработчик фирмы «Роквелл», проживавший в Калифорнии. Государство получило собственные флаг, гимн и валюту (доллар Минервы, в 1973 году была отчеканена единственная монета).

«Конфликт с Тонга»

Государство Тонга 24 февраля 1972 года объявило рифы и прилегающую к ним акваторию своими. 15 июня 1972 года Тауфа’ахау Тупоу IV, король Тонга, сделал соответствующее заявление в тонганской правительственной газете.

ДЕКЛАРАЦИЯ
Его Величество Король Тауфаахау Тупоу IV настоящим провозглашает:

Поскольку рифы, известные как Риф Северная Минерва и Риф Южная Минерва, в течение долгого времени служили местом рыбного промысла для народа Тонга и давно рассматриваются как принадлежащие Королевству Тонга, в настоящее время создавшему на этих рифах островные единицы, известные как Телеки Токелау и Телеки Тонга; и поскольку нам теперь целесообразно подтвердить права Королевства Тонга на эти острова — по этим причинам мы подтверждаем и провозглашаем, что острова, скалы, рифы, побережья и воды в радиусе двенадцати миль (19.31 км) от островов являются частью нашего Королевства Тонга.

После этого король на пароме «Olovaha» (десантного корабля тогда в составе ВМС не было) вместе со взводом королевской гвардии, членами кабинета министров и представителями церкви прибыл на Минерву. Корабль последовательно подошёл к северным и южным рифам, независимость республики была фактически ликвидирована, на острове был снят флаг Минервы и установлен флаг Тонга, при этом сам король остался на борту корабля. Атоллы получили названия Telekitonga и Telekitokelau. Примечательно, что, кроме указанных выше лиц, к атоллам прибыла группа рыбаков, которые, несмотря на воскресенье (по законам королевства в этот день запрещена работа), по личному разрешению короля провели рыбную ловлю, таким образом «обозначив» хозяйственную деятельность тонганцев в этих водах. В сентябре Южнотихоокеанский форум признал присоединение рифов к Тонга. В 1973 году Майкл Оливер снял с должности президента Дэвиса.

Попытка восстановить «независимость»

В 1982 году Дэвис с группой американцев вновь попытался создать независимое государство на Минерве, но через 3 недели они были снова выдворены отделением королевской морской пехоты. На данный момент Дэвис продолжает считать себя президентом Минервы. Группа лиц, называющая себя «правительством в изгнании», считает Минерву «княжеством», ненаследственной конституционной монархией.

Конфликт с Фиджи

Принадлежность рифов государству Тонга признана не всеми. В ноябре 2005 года о своих притязаниях на Минерву также заявила Республика Фиджи. Это произошло после установки ВМС Тонга автоматического маяка на одном из атоллов. 10 июня 2011 года два сторожевых катера Тонга Savea и Pangai выдворили фиджийский сторожевой катер из лагуны одного из рифов Минерва, и восстановили там маяк, разрушенный незадолго до этого фиджийцами. После этого патрульные корабли флотилии осуществляют постоянный мониторинг территориальных вод в районе атоллов Telekitonga и Telekitokelau. «Правительство в изгнании» также осудило действия Фиджи, при этом продолжая отказываться признавать суверенитет Тонга.

Интересные факты

  • Во многих источниках паром «Olovaha» упоминается как королевская яхта.
  • «Конфликт» с республикой Минерва стал одной из причин, по которым королевство Тонга начало модернизацию своих вооружённых сил, приступив, в частности, к созданию военно-морских сил.

Галерея

Напишите отзыв о статье "Республика Минерва"

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20160810061943/www.queenoftheisles.com/HTML/Republic%20of%20Minerva.html Воспоминания.очевидца занятия рифов Минерва в 1972 году и роль судна Olovaha]
  • [www.landfallnavigation.com/minervareefs.html «The Danger and Bounty of the Minerva Reefs»]
  • [www.svsequoia.com/minerva_reef.htm «On passage from Minerva Reef, November 2, 2003»]
  • Strauss, Erwin S. How to Start Your Own Country, 2nd ed. Port Townsend, WA: Breakout Productions, 1984. ISBN 1-893626-15-6

Отрывок, характеризующий Республика Минерва

– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».