Республика Северных Соломоновых островов

Республика Северных Соломоновых островов, или Республика Бугенви́ль, — непризнанное государство, которое существовало в течение шести месяцев в 1975—1976 годах и в течение восьми лет в 1990—1998 годах на территории современной автономной области Бугенвиль в государстве Папуа — Новая Гвинея.

Объявление независимости

1 сентября 1975 года Северные Соломоновы острова в одностороннем порядке объявили о своей независимости от управляемой Австралией территории Папуа — Новой Гвинеи, которая сама должна была стать независимым государством 16 сентября.

Реакция

Главный министр Папуа — Новой Гвинеи Майкл Сомаре первоначально не показал беспокойства по поводу ситуации на Бугенвиле. Римско-католическая церковь, самая мощная организация в Бугенвиле, официально объявила о своей поддержке сепаратистского движения. На Бугенвиле находились немецкие, британские и австралийские миссионеры и колониальная администрация Австралии. Папуа — Новая Гвинея, Австралия и Организация Объединённых Наций не признали отделения Бугенвиля, и чиновники Папуа — Новой Гвинеи на острове просто проигнорировали это объявление. Весь район Западных островов Соломоновы Острова (где проживала 1/3 населения Соломоновых островов) обратился через районный совет, чтобы присоединиться к независимому Бугенвилю.

Островитяне Бугенвиля всегда расценивали себя как отдельное этническое образование в Папуа — Новой Гвинее. У местных жителей очень тёмная кожа, в отличие от более светлых её оттенков у папуасов и других новогвинейцев. Остров расположен в 1 000 километров к востоку от материка и более тесно связан географически с Соломоновыми Островами, являясь при этом частью Архипелага Соломоновых Островов.

Ответные меры

Декларация независимости последовала вскоре за открытием медно-порфирового месторождения Пангуна (разработка велась с 1972 по 1989 года), некоторое время считавшегося одного из самых больших в мире. Правительство Папуа — Новой Гвинеи основало шахту Бугенвильской медной компании в центральном Бугенвиле. Бугенвильская медная компания была филиалом австралийской компании Conzinic Rio Tinto, которая, в свою очередь, управлялась гигантской британской компанией Rio Tinto Zinc. Когда шахта была настроена, правительство Австралии, поддержанное вооружённой полицией, позволило шахтёрам приступить к работе и просто поставило местных жителей перед фактом, что их земля занята, — без какого-либо обсуждения или переговоров по этому поводу.

Бугенвиль воссоединился с Папуа — Новой Гвинеей при международном посредничестве в начале 1976 года.

Начало гражданской войны

Бугенвильский медный рудник обеспечивал 40 % экспорта и 17—20 % государственных доходов Папуа — Новой Гвинеи, но эти деньги не использовались для улучшения жизни местных жителей, а его эксплуатация вызвала загрязнение окружающей среды и ухудшение экологической обстановки. В 1988 году долгое недовольство местных землевладельцев Бугенвильской медной компанией вылилось в появление вооружённой группировки в джунглях, которая уничтожала и притесняла работников медной компании. В конце концов шахту были вынуждены закрыть в декабре того же года, и в последующем в крупных городах и горных районах был введён комендантский час — в надежде обуздать развитие конфликта. В 1989 году вспыхнули беспорядки в местных вооружённых силах, и силы безопасности Папуа — Новой Гвинеи начали против мятежников полномасштабную военную операцию.

Достижение самоуправления

В 1990 году революционной армии Бугенвиля во главе с местным лидером вооружённого сопротивления Фрэнсисом Оуна удалось выбить силы Папуа — Новой Гвинеи с острова, провозгласив создание бугенвильского Временного правительства, Декларация Независимости была поддержана правительством Соломоновых островов. Правительство Папуа — Новой Гвинеи немедленно приступило к реализации экономической блокады острова и послало войска на подавление восстания, что привело к затяжному вооружённому конфликту, активная фаза которого длилась до 1998 года, когда большая часть острова перешла под контроль правительства.

Одиннадцать лет спустя после начала восстания, в 2001 году, правительство Папуа — Новой Гвинеи достигло всеобъемлющего мирного соглашения с Бугенвилем, подписав мирное соглашение, согласно которому Бугенвиль становился провинцией Папуа — Новой Гвинеи, но с созданием в рамках новой Конституции автономного правительства на Бугенвиле и обещанием провести референдум о будущем политическом статусе автономного правительства в срок от 10 до 15 лет.

В 2005 году при посредничестве Организации Объединённых Наций правительство Папуа — Новой Гвинеи утвердило Конституцию Бугенвиля, что стало основой создания признанного автономного бугенвильского правительства. Выборы первого автономного правительства были проведены в мае-июне 2005 года. Президентом был избран Иосиф Кабуи. Он умер 6 июня 2008 года.

24 июля 2005 года лидер повстанцев Френсис Она, к тому времени объявивший себя королём, умер после непродолжительной болезни (малярия). Его преемники отказались от мирного разрешения конфликта, и радикальные сепаратистские движения продолжили свою деятельность.

Во время гражданской войны на Бугенвиле в течение более десяти лет погибло от 15 000 до 20 000 и лишилось крова более 40 000 человек.

Ссылки

• [epress.anu.edu.au/sspng/mobile_devices/ch13.html epress.anu.edu.au]

Отрывок, характеризующий Республика Северных Соломоновых островов

Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.