Республика Соединённых провинций

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Республика Семи Объединённых Нижних земель
нидерл. Republiek der Zeven Verenigde Nederlanden

1581 — 1795



Флаг Герб
Девиз
«Concordia res parvae crescunt»
«Единство это сила»
Столица Гаага (де-факто)
Крупнейшие города Амстердам, Роттердам, Харлем, Утрехт
Язык(и) нидерландский
Религия Кальвинизм
Форма правления республика
К:Появились в 1581 годуК:Исчезли в 1795 году
История Нидерландов
Древние времена
Доисторические Нидерланды
Кельтские племена
Германские племена
Римская эра
Великое переселение народов
Средневековье
Франкское государство / Франки
Священная Римская империя
Бургундские Нидерланды
Семнадцать провинций
Испанские Нидерланды
Взлёт и падение Голландской
Республики
Восьмидесятилетняя война
Республика Соединённых провинций
Золотой век
Батавская революция
От республики к монархии
Батавская республика
Голландское королевство
Первая французская империя
Соединённое королевство Нидерландов
Нидерланды в наши дни
История Нидерландов (с 1900)
Нидерланды во Второй мировой войне
Luctor et Emergo
Защита от наводнений в Нидерландах
О латиноамериканском государстве см. Соединённые Провинции Центральной Америки

Республика Соединённых Провинций Нидерландов (официальное полное название Респу́блика Семи́ Объединённых Ни́жних Земе́ль, нидерл. Republiek der Zeven Verenigde Nederlanden) — европейское государство, образовавшееся в результате победы Нидерландской буржуазной революции XVI века. Существовала с 1581 по 1795 годы. Испания признала Республику Соединенных провинций, как самостоятельное государство в 1648 году.[1] Территория Республики была чуть меньше современного Королевства Нидерландов.





Состав

Республика являлась конфедерацией семи провинций и одного региона:

Государственное устройство

Государственное устройство Республики долгое время носило в значительной степени архаичный и во многом неупорядоченный характер. Сохранялись многие старинные привилегии провинций, которые в прошлом были феодальными княжествами, городов и общин.

Высшим органом власти в Республике являлись Генеральные Штаты. Существовавший наряду с ними Государственный совет в XVII веке утратил своё значение. Других централизованных общегосударственных органов власти долгое время не существовало.

Фактическое руководство исполнительной властью в Республике на протяжении большей части её истории принадлежало статхаудерам из дома Оранских-Нассау, как правило, являвшимся также главнокомандующими вооружённых сил республики. Противоборство унитарной монархической силы в лице статхаудеров и республиканской системы, которую возглавлял Пенсионарий, существовало на протяжении XVII—XVIII веков.

Великий пенсионарий — другой ответственный государственный пост в Нидерландской республике. В руках пенсионария иногда сосредоточивалась вся полнота власти.

Представитель крупной буржуазии Ян де Витт (16251672), будучи великим пенсионарием, в 1650 году добился упразднения поста статхаудера и в ходе т. н. первого бесстатхаудерного периода (1650—1672) являлся фактическим правителем Соединённых Провинций.

Высшим достижением правительства Яна де Витта была победа над Англией во Второй англо-голландской войне (1666), одержанная на море хорошо оснащённым голландским флотом. Во время мощного народного восстания 1672 года, вспыхнувшего вслед за нападением Франции на Республику (Голландская война), Ян де Витт был отстранён от власти (позднее он был растерзан толпой, подстрекаемой оранжистами), а Вильгельм III Оранский избран адмиралом, главнокомандующим и статхаудером. За его смертью (1702) последовал второй бесстатхаудерный период, после чего в 1747 году статхаудером Соединенных провинций был провозглашён Вильгельм IV Оранский. В 1748 году ему удалось добиться установления наследственного характера должности статхаудера.

Экономика

После образования 1581 году Республики Соединённых провинций, семь из ее двенадцати провинций были экономически развиты и составили экономическую основу нового государства. Поскольку подавляющее большинство населения проживало в городах, это послужило толчком для развития производства и предпринимательства и превращения республики в — первое буржуазное государство в Европе. Амстердам стал основным торговым узлом, первенство которому уступили — Средиземноморские порты и Антверпен, что остался под испанской короной. Свобода вероисповедания, предпринимательства и торговли в короткие сроки позволили достичь так такого финансового могущества, что это привело к началу так называемого — «Золотого века». В 1662 году Питер де ла Кур в своей работе «Interest van Holland ofte Gronden van Hollands-Welvaren» определил принципы, благодаря которым Республика Соединённых провинций достигла финансового доминирования над другими государствами. К ним он отнес: свободу в выборе религии, образования, торговли, производства, искусства, гражданства. Также, при реализации этих принципов важную роль играло гарантирование со стороны государства прав собственности и стабильная система налогообложения. Для упорядочивания финансовой системы республики была проведена денежная реформа, благодаря чему в 1581 году была введен серебряный гульден, а в 1609 году для управления денежными массами — Амстердамский обменный банк (нидерл. Amsterdamsche Wisselbank).[2]

История

Создание республики (1579—1585)

В ходе Восьмидесятилетней войны Семнадцати провинций в борьбе за независимость от Испанской Империи в результате так называемой Утрехтской унии в 1579 году была основана конфедерация Семи Соединённых Провинций, что юридически утвердило существование новой республики. В 1581 году был опубликован Акт о клятвенном отречении, который провозгласил, что король Испании не исполнял своих обязанностей в Нидерландах и поэтому больше не считается законным правителем. Окончательно независимость Республики была признана в соответствии с Вестфальским миром (1648).

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)


Аррасская уния и Утрехтская уния

6 января 1579 года, некоторые южные провинции (Артуа, Геннегау и так называемая Валлонская Фландрия), недовольные агрессивным кальвинизмом северных провинций, выразили лояльность испанскому королю и подписали Аррасскую унию, означавшую отказ от соглашений Гентского умиротворения.

23 января 1579 года в ответ на Аррасскую унию Вильгельм I Оранский объединил северные провинции: Голландию, Зеландию, Утрехт, Гронинген и Гельдерн в Утрехтскую унию. Города Южных Нидерландов Брюгге, Гент, Антверпен и Брюссель поддержали Утрехтскую унию Севера и присоединились к ней. Таким образом Семнадцать провинций оказались разделены на восставшие северные и покорившиеся испанскому королю южные.

Акт о клятвенном отречении

Генеральные штаты пытались найти подходящую замену Филиппу II Испанскому в качестве короля. Естественным выбором на роль защитника Нидерландов представлялась протестантская королева Англии Елизавета, однако она не захотела непосредственно вмешиваться в ситуацию. В ответ на отказ Елизаветы Генеральные штаты пригласили правителем младшего брата французского короля герцога Анжуйского. Тот согласился при условии, что Нидерланды официально осудят любые проявления лояльности к Филиппу. В 1581 году был опубликован Акт о клятвенном отречении, который провозгласил, что король Испании не исполнял своих обязанностей в Нидерландах и поэтому больше не считается там законным королём. Анжу, однако, вызывал глубокое недоверие населения и всё более беспокоился по поводу ограниченности своего влияния. После некоторых усилий укрепить свою власть путём военных действий Франсуа Анжу покинул Нидерланды в 1583 году.

Падение Антверпена

После Акта о клятвенном отречении Испания послала новую армию против вновь Соединённых Провинций. Её возглавил Алессандро Фарнезе, герцог Пармский, который завоевал основную часть Фландрии и Брабант, а также значительную часть северо-восточных провинций, повсюду восстанавливая католичество и подвергая протестантов казням и пыткам. Антверпен, в то время крупнейший город в Нидерландах, пал в 1585 году, в результате чего более половины его населения бежало на север. Численность населения Антверпена упала со 100 тысяч жителей в 1560 до 42 тысяч в 1590 году.

Вильгельм Оранский, объявленный вне закона Филиппом II в марте 1580, был убит сторонником короля Бальтазаром Жераром 10 июля 1584 года.

Нидерланды были поделены на независимую северную часть и южную часть, остававшуюся под испанской властью. Большая часть населения Севера исповедовала протестантизм. Юг, контролируемый испанцами, оставался оплотом католичества. Большинство протестантов бежало на север. Испания держала большое войско на юге страны.

Де-факто независимость севера (1585—1609)

Соединенные Провинции искали поддержки традиционных соперников Испании, и с февраля по май 1585 даже предлагали каждому из монархов Франции и Англии суверенитет над Нидерландами.

Несмотря на многолетнюю неофициальную поддержку Англии, английская королева Елизавета I, желая избежать лобового столкновения с Испанией, не провозглашала этого официально. Годом ранее католики Франции подписали договор с Испанией, ставивший целью уничтожение французских протестантов. Опасаясь, что Франция попадет под контроль Габсбургов, Елизавета Английская начала действовать. Она направила в Нидерланды (1585) в качестве лорда-регента графа Лестера с шеститысячным отрядом войск, включавшим тысячу человек кавалерии. Граф Лестер принял сторону радикальных кальвинистов, что оттолкнуло католиков и умеренных. Пытаясь укрепить свою власть за счёт самостоятельности провинций, граф настроил против себя нидерландских патрициев, а спустя год, лишившись поддержки народа, вернулся в Англию. Генеральные Штаты назначили 20-летнего Морица Оранского на должность командующего нидерландской армии (1587). 7 сентября 1589 года Филипп II приказал отвести все имеющиеся силы на Юг в попытке помешать Генриху Наварскому стать королём Франции. Для Испании Нидерланды стали одним из противников во французских религиозных войнах.

Современные границы Нидерландов в основном сформировались в результате кампаний Морица Оранского. Он сумел использовать катастрофический разгром испанской «Непобедимой Армады» (1588) в противоборстве с английским флотом и морской стихией. Одной из наиболее примечательных особенностей этой войны были волнения военнослужащих испанской армии, вызванные задержкой жалования: в период с 1570 по 1607 год произошло по меньшей мере 40 мятежей. Когда король Франции Генрих IV объявил войну Испании, испанское правительство объявило о банкротстве (1595). Однако, восстановив контроль над морем, Испании удалось значительно увеличить поставки золота и серебра из Америки, что позволило ей усилить военное давление на Англию и Францию.

После заключения договора с Францией (1598) Филипп уступил Нидерланды своей дочери Изабелле и её мужу и своему племяннику Альбрехту VII Австрийскому. В это время Мориц вёл захват важных городов страны. Начиная с важного укрепления Берген-оп-Зом (1588), Мориц завоевал Бреду (1590), Зютфен, Девентер, Делфзейл и Неймеген (1591), Стеенвик, Коворден (1592), Гертруденберг (1593), Гронинген (1594), Грунло, Энсхеде, Оотмарсум, Олдензал (1597) и Граве (1602). Эта кампания проходила в пограничных районах современных Нидерландов. В сердце Нидерландов установился мир, который впоследствии перешёл в нидерландский Золотой век.

Испанская власть в Южных Нидерландах оставалась сильной. Однако контроль над Зеландией позволил Северным Нидерландам регулировать движение через устье Шельды, которая связывала с морем важный порт Антверпен. Порт Амстердама извлёк весьма большую пользу из блокады порта Антверпена. Тем не менее, по предложению Морица, кампания за освобождение Южных Нидерландов началась в 1600 году. Эта кампания была направлена также на устранение угрозы для голландской торговли, возникшей в связи с поддержкой испанцами торговцев Дюнкерка. Испанцы укрепили свои позиции вдоль побережья, что привело к битве у Ньивпорта.

Армия Генеральных Штатов завоевала признание для себя и своего командира, нанеся поражение испанским войскам в открытом бою. Мориц остановил марш на Дюнкерк и вернулся в северные провинции. Разделение Нидерландов на отдельные государства стало свершившимся фактом. Не устранив угрозу для торговли, исходящую от Дюнкерка, Нидерланды создали свои военно-морские силы для защиты морской торговли, значительно выросшей после создания (1602) Голландской Ост-Индской компании. Укрепление нидерландского флота стало сдерживающим фактором для военно-морских амбиций Испании.

Двенадцать лет перемирия (1609—1621)

В 1609 году было объявлено прекращение огня, после чего последовало двенадцать лет перемирия между Соединёнными провинциями и контролируемыми испанцами южными штатами при посредничестве Франции и Англии.

Во время перемирия в нидерландском лагере возникли две фракции, разнонаправленные политически и религиозно. На одной стороне были приверженцы богослова Якоба Арминия, чьи видные сторонники включали в себя Йохана ван Олденбарневелта (Барневелта) и Гуго Гроция. Арминийцы относились к протестантскому течению ремонстрантов и являлись, как правило, зажиточными торговцами, которые приняли более строгое толкование Библии, чем классические кальвинисты. Помимо этого, они считали, что Нидерланды должны быть республикой. Они оппонировали более радикальным гомаристам (сторонниками Францискуса Гомаруса[3]), которые в 1610 году открыто провозгласили свою верность принцу Морицу. В 1617 году произошла эскалация конфликта, когда республиканцы (ремонстранты) провели «Резолюцию», позволяющую городам принять меры в отношении гомаристов. Однако, Олденбарневелт был обвинен принцем Морицом в государственной измене, арестован и в 1619 году казнён. Гуго Гроций покинул страну после побега из заключения в замке Лёвенстейн.

Заключительный этап (1621—1648)

Возобновление войны

Переговорам о мире мешали два нерешённых вопроса. Во-первых, испанскому требованию религиозной свободы для католиков в Северных Нидерландах противопоставлялось нидерландское требование свободы для протестантов на юге Нидерландов. Во-вторых, существовали несогласия относительно торговых путей в различных колониях (на Дальнем Востоке и в Северной и Южной Америке), которые не удавалось разрешить. Испанцы сделали одно последнее усилие для завоевания Севера, а нидерландцы использовали свои военно-морские силы, чтобы расширить колониальные торговые маршруты в ущерб Испании. Война возобновилась, становясь частью более масштабной Тридцатилетней войны.

В 1622 году испанское нападение на важную крепость Берген-оп-Зом было отбито. Однако, в апреле 1625 года Мориц умер, в то время как испанцы под командованием генерала Амброзио Спинолы осаждали город Бреда, взятый испанцами в июне 1625 года. После этой испанской победы сводный брат Морица Фредерик Генрих, принявший командование армией, в 1629 году захватил ключевой укреплённый город Хертогенбос. Этот город, крупнейший в северной части Брабанта, считался неприступным. Его потеря явилась серьёзным ударом по испанцам.

В 1632 году Фредерик Генрих захватил Венло, Рурмонд и Маастрихт. Попытки нападения на Антверпен и Брюссель, однако, провалились из-за отсутствия поддержки фламандского населения. Это было связано как с грабежами в ходе военных действий, так и с обращением нового поколения жителей Фландрии и Брабанта в католицизм, что породило недоверие к кальвинистской Голландии даже большее, чем к испанским оккупантам.

Мир

30 января 1648 года война закончилась подписанием Мюнстерского договора между Испанией и Нидерландами. 15 мая 1648 года в Мюнстере стороны обменялись ратифицированными копиями договора. Этот договор являлся частью европейского Вестфальского мира, завершавшего Тридцатилетнюю войну. В договоре баланс сил в Западной Европе был приведён в соответствие с реальной расстановкой сил, то есть де-юре Нидерландская Республика была признана в качестве независимого государства и сохранила контроль над территориями, завоёванными на поздних этапах войны. Мир не был долговечным, возникли новые мировые державы.

Уже в 1652 году, через четыре года после подписания мира, Нидерландская и Английская республики начали новую войну.


2-я половина XVII века

Несмотря на постоянные войны, XVII век был периодом расцвета нидерландской экономики. Нидерландские купцы господствовали на внутренних европейских рынках, Балтийском и Средиземном морях, в Германии и Великобритании. Потеснив Антверпен, Амстердам стал центром европейской торговли. Голландские рыболовные суда преобладали на Северном море. Республика распространила своё влияние и на далёкие заморские территории и благодаря необычайно предприимчивым Ост- и Вест-Индской компаниям захватила обширные колонии в Юго-Восточной Азии (начав с захвата португальских владений) и в Америке. Голландская Ост-Индская компания, основанная в 1602, пользовалась монополией торговли в бассейнах Индийского и Тихого океанов. Компания выдерживала конкуренцию со стороны англичан и направляла большие грузы пряностей и прочих экзотических товаров в Европу. От имени Генеральных Штатов компания обладала правом объявления войны и заключения мира, могла строить в колониях города и крепости, чеканить монету, заключать договоры с туземными властями, назначать чиновников. Её колоссальные прибыли имели большое значение для ускоренного экономического подъёма страны. Достижения нидерландской Вест-Индской компании носили более скромный характер. Первоначально она занималась торговлей рабами и каперством, то есть захватом испанских и португальских судов. Опорные пункты деятельности этой компании находились в поселениях на Карибском море и в колонии Новая Голландия (на месте современных штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси), которую в 1660-х годах Соединенные провинции уступили англичанам.

2-я половина XVII в. характеризовалась для Голландии острым соперничеством с Англией за преобладание в мировой морской торговле и борьбе с ней за колонии, что неоднократно приводило к войнам между этими странами, шедшим с переменным успехом. Однако с 1680-х гг. наметилось сближение двух стран на внешнеполитической арене, обусловленное необходимостью противостоять агрессивной политике абсолютистской Франции на континенте и в частности её стремлению к захвату Испанских Нидерландов. Англо-голландский союз укрепился после провозглашения Вильгельма III Оранского английским королём в 1689 году (см. Славная революция).

XVIII век

Англия и Голландия выступали союзниками в Войне за испанское наследство 1702—1714 гг..

С начала XVIII в. наметилось ослабление политического веса Голландской республики в Европе. Хотя Республика ещё могла поддерживать экономику на уровне, достигнутом в XVII в., Франция и особенно Англия уже выходили на первые роли на континенте. В экономической сфере усиливалось доминирование Англии в мировой торговле. В международных отношениях Нидерланды придерживались нейтралитета, что способствовало стабилизации внутриполитической ситуации в стране и давало преимущества в ведении торговли с воюющими государствами.

Четвёртая англо-голландская война, закончившаяся для Республики неудачей (Голландия была вынуждена уступить Великобритании ряд колониальных владений и предоставить её гражданам возможность свободной торговли в Голландской Ост-Индии), привела к острому внутриполитическому кризису. В 1787 году в ходе событий, известных как Батавская революция, статхаудер был свергнут и возвращён к власти лишь в результате прусской военной интервенции. А в 1795 году, в ходе Войны Первой коалиции войска Французской республики под командованием Пишегрю оккупировали территорию Республики Соединённых провинций, положив фактический конец её существованию. Была провозглашена «дочерняя» Франции Батавская республика.

XIX век

В 1806 году Батавская республика была превращена Наполеоном в королевство во главе с его братом Луи, а в 1810 году её территория была включена в состав наполеоновской Французской империи.

30 ноября 1813 года Виллем VI Оранский высадился на территории страны и был встречен как национальный герой. Его немедленно провозгласили Суверенным Принцем Объединённых Нидерландов. В 1815 было образовано Объединённое королевство Нидерланды, в которое также вошли «Австрийские Нидерланды» (то есть нынешняя Бельгия). Виллем VI стал королём этого объединённого государства, таким образом, окончательно установив монархический строй.

См. также

Напишите отзыв о статье "Республика Соединённых провинций"

Ссылки

  • [enc.mail.ru/article/1900443693 Соединённые провинции в РЭС]
  • [tomovl.ru/money/money_Rijksdaalder_Nederlanden.html Монеты периода Нидерландской буржуазной революции 16 века]
  • [virtualeuropa.narod.ru/netherland/history2.htm История Королевства Нидерландов]

Примечания

  1. Глав. ред. Н.А. Симония; редкол. В.Л. Макаров, А.Д. Некипелов, Е.М. Энциклопедия стран мира / М. — ЗАО «Издательство «Экономика», 2004. — С. 260. — 1319 с. — ISBN 5-282-02318-0.
  2. Мошенский С. З. Зарождение финансового капитализма: Рынок ценных бумаг доиндустриальной эпохи. — К: Планета, 2016. — С. 12,13,26. — 269 с. — ISBN 9668851080.
  3. Гомаристы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Республика Соединённых провинций

– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».