Республика Центральной Албании

Республика Центральной Албании
Republika e Shqipërisë së Mesme
← 1913 — 1914 →
флаг
Столица	Дуррес
Язык(и)	албанский

К:Появились в 1913 годуК:Исчезли в 1914 году

Республика Центральной Албании (алб. Republika e Shqipërisë së Mesme) — государственное образование, существовавшее на части территории современной Албании в 1913—1914 годах.

История

Во время Первой Балканской войны командовавший обороной Скутари Эссад-паша Топтани — один из крупнейших землевладельцев центральной Албании — сдал город в обмен на поддержку притязаний на титул правителя Албании под сюзеренитетом султана. По окончании войны Временное правительство Албании попыталось перетянуть Топтани на свою сторону, предложив ему пост министра внутренних дел. Он согласился, 1 августа 1913 года прибыл во Влёру за назначением, а затем отбыл в Дуррес, где приступил к формированию якобы правительственной, а на самом деле своей личной жандармерии, одновременно подготавливая почву для выступления при первой благоприятной возможности против Временного правительства.

В сентябре 1913 года в некоторых населённых албанцами районах Косово и Македонии вспыхнуло албанское восстание под лозунгами национального освобождения и воссоединения с Албанией. Оно было зверски подавлено сербскими войсками, которые стали продвигаться вглубь собственно албанской территории, стремясь установить новую «стратегическую границу». Сербское правительство заставил отступить лишь предъявленный Австро-Венгрией 18 октября ультиматум сербскому правительству.

Сентябрьские события вдохновили Топтани на серию сепаратистских действий. К моменту прибытия в Албанию Международной контрольной комиссии в октябре 1913 года он составил список требований к правительствам великих держав, согласно которым в категорической форме предлагалось перенести столицу Албании в Дуррес и отправить в отставку главу Временного правительства И.Кемали. Не дожидаясь согласия Международной контрольной комиссии, Э.Топтани на собрании своих сторонников заявил о разрыве с Влёрой и о создании возглавленного им «Сената Центральной Албании».

Лондонская конференция послов решила, что Албания станет наследственной монархией, и существовавшие на её территории временные правительства стали искать для себя места в новом государственном устройстве. На переговорах с Международной контрольной комиссией Э.Топтани сумел выговорить для себя в качестве предварительных условий пост главы делегации, приглашающей Вильгельма Вида на албанский престол, престижное место в новой администрации, а также невмешательство Международной контрольной комиссии во внутренние дела его «государства» вплоть до прибытия княжеской четы и формирования правительства. Только после получения соответствующих гарантий Топтани согласился официально сложить свои полномочия 12 февраля 1914 года в Дурресе в присутствии всех представителей великих держав.

Источники

• Н. Д. Смирнова «История Албании в XX веке», — Москва: «Наука», 2003. ISBN 5-02-008867-6

Отрывок, характеризующий Республика Центральной Албании

Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]