Реституция
Поделись знанием:
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
Реститу́ция (от лат. restitutio — восстановление, отозвание, возвращение прежних прав и преимуществ).
- В международном праве — форма материального возмещения ущерба в результате неправомерного международного акта путём восстановления состояния, существовавшего до его совершения. Может осуществляться различными способами
- В гражданском праве — последствие недействительности сделки, заключающееся в возврате сторонами всего полученного по сделке. При невозможности вернуть товарные ценности в натуральном виде возвращается их стоимость в денежном выражении.
Содержание
Реституция национализированного имущества
После образования СССР западные державы поставили перед правительством СССР вопрос о выплате компенсаций и реституции имущества иностранных государств, иностранных компаний и иностранных подданных, национализированного после Октябрьской революции 1917 года.
После окончания Второй мировой войны был поставлен вопрос о реституции собственности, принадлежавшей жертвам нацистов.
- так, действовавшая в США общественная организация American Federation of Jews from Central Europe поставила вопрос о реституции еврейской собственности, а в мае 1947 года была создана специальная организация Jewish Restitution Successor Organization.
В 1946 году США, Великобритания и Франция создали трёхстороннюю комиссию по вопросам реституции золота, реквизированного Третьим рейхом в период Второй мировой войны в оккупированных государствах Европы (Tripartite Commission for the Restitution of Monetary Gold).
В 1948 году была создана международная организация United Restitution Organization, задачей которой было оказание помощи и реституция собственности жертв преследований нацистов[1].
В 1951 году начала деятельность организация Claims Conference (Conference on Jewish Material Claims Against Germany), задачей которой было решение вопросов о реституции еврейской собственности и выплате компенсаций жертвам нацизма еврейской национальности.
В 1992 году США остановили оказание экономической помощи Никарагуа (начатое после прихода к власти проамериканского правительства В. Чаморро в 1990 году) и потребовали от правительства В. Чаморро «возвратить никарагуанским и американским владельцам» собственность, национализированную после победы Сандинистской революции в период с 1979 по 1990 год[2].
В 1990-е годы в Прибалтике (Литва, Латвия, Эстония) и ряды стран Восточной Европы (Чехия, Болгария[3], Венгрия, Румыния) были приняты законы о реституции национализированного в 1940-е годы имущества. В соответствии с ними бывшие собственники или их наследники вправе претендовать на передачу им государством в собственность объектов недвижимости. Отношение к этим законам в обществе неоднозначно.
- В Литве основные принципы реституции введены двумя законами: «О процедуре и условиях восстановления прав собственности на существующую недвижимость» и «О земельной реформе».
- В Латвии основные принципы реституции введены двумя законами: «О денационализации домовладений в Латвийской Республике» и «О возврате собственности религиозным организациям». Несмотря на завершение процесса денационализации, еврейские общественные организации продолжают поднимать вопрос о реституции еврейской собственности[4][5][6][7] при поддержке со стороны Израиля[8] и США[9][10][11].
- В Польше законопроект о реституции был подготовлен к 2001 году, но президент наложил на него вето, и взыскание собственности производится в судебном порядке. Только за десять лет государство выплатило по 734 искам бывших собственников и их наследников около 962 млн злотых[12]. Что касается национализированной собственности религиозных организаций, то для её возврата уже в 1989 году были созданы специальные комиссии[13]. По некоторым оценкам, на начало 2010-х годов польская католическая церковь вернула около 69 % своего национализированного имущества[13].
- В Чехии в июле 2012 года принят закон о реституции всем религиозным организациям имущества, отобранного у них после 1918 года[14]. Предполагается, что возвращено будет имущества на 3 млрд евро (в том числе 2,5 тыс. зданий, 175 тыс. га лесов и 25 тыс. га земли)[14]. Также государство выплатит в счет невозвращаемого имущества конфессиям 2,5 млрд евро[13]. Однако при этом к 2030 году будет прекращено государственное финансирование деятельности религиозных организаций[13].
- В Сербии закон о реституции и компенсации был принят 27 сентября 2011 года как одно из предварительных условий перед вступлением Сербии в состав Евросоюза[15][16] и вступил в силу 6 октября 2011 года. Рассмотрение исков о реституции имущества, национализированного после 9 марта 1945 года[17] было прекращено за истечением сроков давности 3 марта 2014 года[18].
- На Украине представителями еврейской общины неоднократно поднимался вопрос о реституции собственности, принадлежавшей евреям в период до 1917 года. 1 июля 1993 г. был составлен меморандум-соглашение между ВЕРО и представителями еврейских организаций и общин Украины о совместных действиях по вопросу реституции, в начале 1994 г. ВЕРО и Ассоциация еврейских организаций и общин Украины подписали договор о совместной деятельности по описанию и возвращению еврейской общинной собственности[19]. Вопрос сохраняет актуальность[20] и в 2014 году[21], реституция еврейской собственности рассматривается как желаемое (со стороны еврейского народа) условие евроинтеграции Украины[22][23]. Однако юрист-международник юридической компании „ОМП“ Роберт Хорольский напомнил, что „согласно одному из двух главных документов ЕС, права на собственность выведены за рамки компетенции Евросоюза“.[24] Кроме того, вопрос о реституции собственности поднимали Украинская греко-католическая церковь[25] и крымскотатарские организации[26][27].
- До настоящего времени граждане США[28] и кубинские эмигранты в США[29] ставят вопрос о реституции собственности, национализированной после победы Кубинской революции в 1959 году. Принятый в 1996 году закон Хелмса-Бертона предоставляет гражданам США и компаниям США право преследовать в судебном порядке лиц, использующих американскую собственность, национализированную после Кубинской революции, в порядке реституции и на основании судебного решения, принятого судом США[30].
- В России также имеются сторонники реституции национализированного имущества, однако в связи с продолжительным периодом, прошедшим со времени национализации в 1917 году, эта идея значительной популярностью не пользуется, и соответствующие законопроекты органами законодательной власти не рассматривались.
Реституция перемещенных культурных ценностей
Одним из видов реституции является возвращение имущества, неправомерно захваченного и вывезенного одним из воюющих государств с территории другого государства, являющегося его военным противником. В случае невозможности возвратить всё неправомерно изъятое имущество допускается передача по договоренности такого же имущества или приблизительно равноценного вывезенному имуществу (субституция, или компенсаторная реституция).
Компенсаторная реституция — вид материальной международно-правовой ответственности государства-агрессора, применяемой в случаях, если осуществление ответственности данного государства в форме обычной реституции невозможно, и заключающейся в обязанности данного государства компенсировать причинённый другому государству материальный ущерб путём передачи потерпевшему государству (или путём изъятия потерпевшим государством в свою пользу) предметов того же рода, что и разграбленные и незаконно вывезенные государством-агрессором с территории потерпевшего государства.
Любые сделки в отношении неправомерно изъятого имущества, передача и вывоз его в третьи страны считаются недействительными, а само имущество подлежит возвращению государству, в чьём владении оно находилось до совершения международного правонарушения.
Международно-правовые акты, принятые в период и после окончания Второй мировой войны 1939—45, предусматривали возвращение в порядке реституции государствам, подвергшимся нападению и оккупации со стороны гитлеровской Германии и её союзников, огромных материальных ценностей, захваченных и незаконно вывезенных с временно оккупированных территорий. Вопрос о реституции ставился в 1947 в мирных договорах СССР с Финляндией, Италией, Венгрией, Румынией и Болгарией.
В конце XX века началось обсуждение вопроса о реституции в отношении ценностей, вывезенных СССР из побеждённой Германии в качестве трофеев и не оформленных как собственность советского государства в соответствии с нормами международного права. Мнения экспертов и политиков по поводу возможности возврата этих ценностей Германии разделились.
Реституция частной, семейной, родовой собственности
На фоне национализации и приватизации народнохозяйственных объектов (артельного, кооперативного, национального (народного) объектов восстановление в правах совладельцев, как частного собственника, по правам наследования и реституции согласно гражданской доли акций предприятия.
Пример. Предприятия находящиеся в управлении государства приватизированных с нарушением прав совладельцев без промежуточной формы акционерного товарищества, нарушают правах трудовых коллективов, являющихся совладельцами данных предприятий и лишённые права собственности подложными документами от временных организаций-прокладок осуществивших противозаконную «приватизацию предприятия» с перепродажей или передачей третьим лицам (юридическим, физическим, акционеров не имеющих права прямого наследования предприятия, в нарушении приоритетов истинных совладельцев имевших именные сертификаты на своё предприятие согласно трудового стажа работы на предприятии, а также второе третье поколение работы на предприятии.
Пример реституции жилья полученного в противоправный способ, по подложным документам и в нарушение прав приоритетного получения жилья льготной категории. Например молодых специалистов оставляли без жилья сотрудники на то прав не имеющих. Таким механизмом злоупотребляли ограничивая приток молодых кадров и качественной смены кадров ведущих предприятий, ВУЗов, академических институтов, специальных конструкторских бюро. Обязательным условием реституции является правовое и адекватное кадровое обеспечение судебных институций и соблюдение прав человека.
В СССР права человека на жильё нарушалось нередко оговором и доносом в НКВД, для получения выгоды. Например имея комнату в коммунальной квартире, за счёт ареста (расстрел или заключение) соседа многие стали владельцами отдельной квартиры. Так получали проблемные квартиры многие юристы, поступая на службу в МВД или прокуратуру, суд и др. ведомства позволяющие получать служебную информацию о гражданах и имеющих доступ или поддержку в схемах «легализации» проблемного жилья. Это касается так же рейдерских способов смены собственника на предприятия и их недвижимость и активы.
Реституция после освобождения оккупированных территорий должна быть законодательно обеспечена. Если законы не прописаны в деталях, поэтому приоритет имеют нормы международного права и прав человека.
При рассмотрении последствий и реституция
См. также
- Реституция церковного имущества в России
- Перемещенные культурные ценности
- Международно-правовая ответственность
- Трофейные бригады
- Трофейное дело
Напишите отзыв о статье "Реституция"
Примечания
- ↑ Norman Bentwich. [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/judaica/ejud_0002_0020_0_20210.html United Restitution Organization] / Jewish Virtual Library (2008)
- ↑ «Mr. Helms by himself has managed to freeze $116 million desperately needed by Nicaragua. Mr. Helms wants Ms. Chamorro’s government to return to U.S. and Nicaraguan owners thousands of properties seized by the former Sandinista government during its 11-year reign… the Chamorro government has established commissions to handle property claims and investigate the deaths, and has removed some top Sandinistas. But that hasn’t satisfied Mr. Helms, and the freeze remains in force.»
[articles.baltimoresun.com/1992-11-04/news/1992309160_1_helms-nicaragua-chamorro Feud between a widowed president, Jesse Helms snags U.S. aid to Nicaragua] // «The Baltimore Sun» от 4 ноября 1992 - ↑ Закон за реституцията на 21 февруари 1992 г.
- ↑ «Ригу посетил глава по международным связям Еврейского комитета США Эндрю Бейкер. Вчера он встретился с премьер-министром Айгаром Калвитисом и обсудил вопрос реституции еврейской собственности в Латвии.»
[www.sohnut.lv/index.php?mode=news&id=128 Еврейскую собственность надо вернуть] / официальный сайт представительства «Сохнут» в странах Балтии, 21 марта 2006 - ↑ [www.jews.lv/news/pozitsiya-soveta-evreiskikh-obshchin-latvii-po-probleme-restitutsii-evreiskoi-sobstvennosti-0 Позиция Совета еврейских общин Латвии по проблеме реституции еврейской собственности]
- ↑ «WJRO President Ronald S. Lauder, who is also the president of the World Jewish Congress. In response to the Immovable Property Review Conference (IPRC), which took place at the Czernin Palace… in Prague, Lauder… remarked that Poland, Latvia, and Romania were particular areas of concern… „WJRO calls for Latvia to finally enact appropriate legislation for the return of Jewish communal property, concluding many years of discussion“
[www.worldjewishcongress.org/en/news/12715/jewish_groups_urge_poland_latvia_and_romania_to_deal_with_holocaust_era_property_restitution Jewish groups urge Poland, Latvia and Romania to deal with Holocaust-era property restitution] / официальный сайт Всемирного еврейского конгресса от 28 ноября 2012 - ↑ »The New York-based organization Jewish Survivors of Latvia has urged the Baltic country’s President Andris Berzins «to return without further delay the communal property that legitimately, legally, and morally belong to the Jewish community of Latvia»«
[www.worldjewishcongress.org/en/news/14375/latvian_holocaust_survivors_urge_restitution_of_confiscated_communal_property Latvian Holocaust survivors urge restitution of confiscated communal property] / официальный сайт Всемирного еврейского конгресса от 23 января 2014 - ↑ »30 августа, министр по вопросам религии Израиля Ицхак Коэн во время встречи с зам. председателя Сейма Кариной Петерсоне попросил активнее помогать в процессе возвращения собственности евреев«
[www.sohnut.lv/index.php?mode=news&id=192 Министр Израиля призывает помочь в возвращении имущества евреев] / официальный сайт представительства „Сохнут“ в странах Балтии, 31 августа 2007 - ↑ „США поддерживает реституцию собственности евреев, и скорейшее решение этого вопроса — в интересах всех сторон, заявила на совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Эдгаром Ринкевичем госсекретарь США Хилари Клинтон“
[rus.tvnet.lv/novosti/politika/203778-klinton_vozvrat_jevrjeyskoy_sobstvjennosti_v_intjerjesah_vsjeh Клинтон: возврат еврейской собственности в интересах всех] // TVNET от 28 июня 2012 - ↑ [rus.delfi.lv/news/daily/politics/predstavitel-ssha-vernuv-sobstvennost-evrejskoj-obschine-latviya-zakroet-etu-stranicu-istorii.d?id=43458841#ixzz2yqaA2NXo Представитель США: вернув собственность еврейской общине, Латвия закроет эту страницу истории] // DELFI.LV от 4 июля 2013
- ↑ [inosmi.ru/sngbaltia/20130709/210797226.html Госдепартамент США подгоняет Латвию с решением вопроса еврейской собственности („Latvijas Avize“, Латвия)]
- ↑ „Tym bardziej że — jak podaje Ministerstwo Skarbu — w ciągu ostatnich dziesięciu lat państwo wypłaciło 734 odszkodowania o łącznej wartości ok. 962 mln zł.“
Marek Wielgo. [wyborcza.biz/biznes/1,100897,12192753,Skutki_reprywatyzacyjnych_zaniechan.html Skutki reprywatyzacyjnych zaniechań] // „Gazeta Wyborcza“, 26.07.2012 - ↑ 1 2 3 4 Филиппов Б. А. Церковь и государство после падения советской системы: проблемы и решения (на примере Венгрии, Польши и Чехии) // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. — 2015. — № 25. — С. 68
- ↑ 1 2 Филиппов Б. А. Церковь и государство после падения советской системы: проблемы и решения (на примере Венгрии, Польши и Чехии) // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. — 2015. — № 25. — С. 67
- ↑ „The legislation is one of the pre-conditions for Serbia’s bid for European Union membership later this year.“
Vesna Peric Zimonjic. [www.ipsnews.net/2011/09/serbia-mixed-feelings-on-restitution-law-for-wwii-property/ SERBIA: Mixed Feelings on Restitution Law for WWII Property] // „IPS News“ от 27 сентября 2011 - ↑ [voiceofserbia.org/ru/content/%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%B2%D0%B0%D0%B6%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D1%81%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82-%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8 Реституция важный сегмент евроинтеграции] // „Международное радио Сербии“ от 21 января 2014
- ↑ [www.mfin.gov.rs/UserFiles/File/zakoni/Law%20on%20Property%20Restitution%20and%20Compensation.pdf текст закона]
- ↑ [www.novosti.rs/vesti/naslovna/drustvo/aktuelno.290.html:480686-Za-vracanje-imovine-60000-zahteva Za vraćanje imovine 60.000 zahteva] // „Вечерње новости“, 2. mart 2014
- ↑ Иосиф Зисельс. [eajc.org/page18/news14007 Реституция еврейской собственности в Украине: постановка вопроса] // „Евроазиатский еврейский конгресс“, 16 октября 2009
- ↑ Своими рассуждениями с нами поделился адвокат, помощник главного раввина Киева и Украины Якова Дов Блайха Геннадий Белорицкий:… „В соответствии с европейским правом и правоприменительной практикой, каждое государство, претендующее на членство в ЕС, должно осуществить реституцию ранее национализированной собственности (как культового, так и общегражданского назначения)… Учитывая масштабы еврейского присутствия в Украине до 1917 года, следует предположить, что число объектов, потенциально подпадающих под европейское определение реституции только относительно национализированной еврейской собственности, измеряется не сотнями, а десятками тысяч объектов“
[evreiskiy.kiev.ua/advokat-gennadijj-belorickijj-kak-12500.html Адвокат Геннадий Белорицкий: как Украине осуществить реституцию еврейской собственности] // „Киев еврейский“ от 13 августа 2013 - ↑ [izrus.co.il/dvuhstoronka/article/2014-06-24/24765.html#ixzz35dVOcp9U Израильский профессор: Порошенко вопит, как ограбленный казак]
- ↑ „У евреев, безусловно, должна быть своя повестка дня в европротестном движении — например, совершенно очевидно, что общину не может не интересовать прогресс в области реституции недвижимого имущества, незаконно отнятого во время Холокоста или в период большевистской власти. Как ни странно, за последние полтора месяца я нигде в украинской еврейской среде не встречал, например, дискуссий о перспективе реституции незаконно отобранной еврейской общинной собственности — а ведь этот процесс был неотъемлемой частью евроинтеграции стран Восточной Европы. И возвращение даже одной десятой сохранившейся недвижимости могло бы кардинальным образом изменить весь характер еврейской общины страны — по приблизительным подсчетам, сохранилось до двух тысяч теоретически подлежащих возврату объектов!“
Вячеслав Лихачев. [www.hadashot.kiev.ua/content/maydan-evreyskaya-povestka-dnya#sthash.BKnQEOix.dpuf Майдан. Еврейская повестка дня] // „Хадашот“, № 1 (200), январь 2014 - ↑ »Возможно ли, на ваш взгляд, включение в «пакет требований» к Украине в рамках евроинтеграции, требование реальной активизации процесса реституции? Не только можно, но и нужно. Давление со стороны международного сообщества вообще и европейских структур — в частности, это, пожалуй, единственный реальный фактор, способный сдвинуть дело с мертвой точки. Необходимо добиваться от европейских институций четкой привязки любых шагов в сторону интеграции, с процессом реституции«
Максим Суханов. [jew-observer.com/stavim-problemu/restituciya-est-progress-net-2/ Реституция. Есть прогресс? НЕТ!] // „Еврейский обозреватель“, № 06 (246), июнь 2013 - ↑ [korrespondent.net/ukraine/politics/3392814-restytutsyia-v-ukrayne-novaia-strashylka-rossyiskoi-propahandy Реституция в Украине: новая "страшилка" российской пропаганды] (15.07.2014).
- ↑ [www.interfax-religion.ru/?act=news&div=10297 Украинские греко-католики намерены вернуть храмы, принадлежащие сегодня Русской православной церкви] // „Интерфакс“ от 22 марта 2006
- ↑ »Четыре крымскотатарские общественные организации объявили о начале сбора подписей своих соплеменников под петицией о реституции земли, движимого и недвижимого имущества, конфискованных во время депортации 1944 года. Они надеются, что благодаря этому международное сообщество заставит Украину отдать либо компенсировать татарам 30-40 миллиардов долларов и 997 тысяч гектаров земли. Об этом представители организаций «Азатлыкъ», «Койдешлер», «Намус» и «Черкез Кермен» заявили сегодня на пресс-конференции в Симферополе"
[nr2.com.ua/crimea/74624.html Крымские татары требуют реституции земли и имущества. Наследникам Голицыных, Дорошенко, Вишневецких и прочих «оккупантов» просьба не беспокоиться] // «РИА Новый Регион — Крым» от 12 июля 2006 - ↑ Зарема Катушева. [rg.kiev.ua/page14/article7006/ Дерибан земли в Крыму] // «Рабочая газета» № 127 от 31 августа 2007 г.
- ↑ [articles.latimes.com/2000/may/28/business/fi-34908 Before Lifting Cuban Ban, Settle Claims] // «Los Angeles Times» от 28 мая 2000
- ↑ Tim Padgett. [content.time.com/time/nation/article/0,8599,1223316,00.html Cuba After Castro: Can Exiles Reclaim Their Stake?] // «Time» от 5 августа 2006
- ↑ «The Helms-Burton Act allows U.S. citizens and companies to sue foreign companies that use property taken from them after Cuba’s 1959 revolution for restitution in U.S. courts. The law, which has been widely denounced in Europe, also bans executives of such companies from entering the United States.»
Calvin Sims. Castro Rocks Latin Summit On Democracy. U.S. Embargo Becomes Issue At Gathering // «Sun Sentinel», November 11, 1996
Ссылки
- [www.mko.ru/rus/newspaper2.shtml Подборка материалов по проблеме реституции национализированного имущества]
- [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=19733&print=true Вновь МОЯ деревня, вновь МОЙ дом родной] // «Коммерсантъ» от 19 мая 1996
- А. Филимонова. [izvestia.ru/news/262017 Профессия — наследники] // «Известия» от 20 мая 2002
- [www.nrn.ru/article_print.shtml?id=4373 Е. Савченко. Пролетая над дворянским гнездом, можно оказаться в пролёте]
- [moskva.kotoroy.net/press/28.html Хозяева готовы вернуться]
- [www.fontanka.ru/2009/06/01/076/ Национализированное имущество потомкам владельцев не отдадут]
- [www.grazhdanin.com/grazhdanin.phtml?var=Vipuski/2004/1/statya17&number=%B91%A02004%E3 С.Шекшунова. Это страшное «страшное» слово — реституция]
- И. Тимофеева. [www.novayagazeta.ru/data/2007/color45/03.html?print=201110011932 Тяжелое наследование прошлого] // «Новая газета»
- [www.polit.ru/article/2009/10/08/zubov/ А.Зубов. Восточноевропейский и послесоветский пути возвращения к плюралистической государственности]
- [www.ib.hu-berlin.de/~pbruhn/b-kunst.htm «Трофейное искусство»] — Библиографическая база данных всемирной литературы о судьбе культурных ценностей, перемещенных в результате Второй мировой войны из Германии в СССР того времени и находящихся на территории Российской Федерации и Содружества независимых государств. (рус.)
- Ю. В. Карпов. [www.mko.ru/rus/konfer_rus28.shtml Юридические аспекты первых и последних лет Советской власти в России]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Реституция
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
