Ретимнон
Город
Показать/скрыть карты
|
Ре́тимно (греч. Ρέθυμνο) — город на северном побережье греческого острова Крит.
Описание
Ретимнон — один из красивейших критских городов, расположенный в 78 км к западу от Ираклиона и в 59 км к востоку от Ханьи. Город-порт, построенный венецианцами. Туристический центр с развитой инфраструктурой курортного отдыха: большое количество кафе, ресторанов, магазинов, сохранившаяся старая часть города с хорошей пешеходной зоной.
Город известен своими фестивалями (особенно в летнее время). В Ретимноне также находится крупнейшее на Крите высшее учебное заведение — Университет Крита. Главной достопримечательностью Ретимнона является венецианская крепость Фортецца (Fortezza). Фортецца является самым крупным береговым укреплением на Крите, а в её строительстве принимало участие более 100000 человек. Известна и «Площадь четырёх мучеников» с одноименной церковью, где хранятся мощи обезглавленных в 1824 году турками критян.
Ном Ретимнон имеет много пляжей (например, Родакино), вблизи которых построены многочисленные отели. К основным достопримечательностям относятся также монастырь Аркади, история которого связана с периодом национально-освободительной борьбы против турецкого владычества, и монастырь Превели.
Уроженцы города
- Мусурос, Маркос (1470—1517) — издатель и один из крупнейших филологов Возрождения, преподавал в Италии, был учителем Эразма Роттердамского.
- Москос, Элиас — художник иконописец XVII века.
- Эммануил Тзанес (1610—1690) — великий греческий иконописец и художник.
- Сапундзакис, Константинос (1846—1931) — генерал-лейтенант греческой армии, командующий Эпирской армией во время Первой Балканской войны.
- Дандолос, Никос (1883—1966) — профессиональный игрок в покер.
Города-побратимы
Достопримечательности
- Retimnon Fortress.JPG
Ретимнон: Венецианская крепость
Напишите отзыв о статье "Ретимнон"
Ссылки
- [turizm.world/grecheskij-gorod-retimno.html Греческий город Ретимно]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
|
Это заготовка статьи по географии Греции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ретимнон
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
