Референдум в Нидерландах об ассоциации Украины и Европейского союза

Референдум об ассоциации ЕС и Украины
Согласны ли вы на ратификацию Ассоциации Европейского Союза и Украины? Результаты Да или нет Голосов Процент Нет 2 509 395 61,49 % Да 1 571 874 38,51 % Действительных голосов 4 081 269 98,31 % Недействительных голосов 70 344 1,69 % Всего голосов 4 151 613 100 % Явка 32,28 % Электорат 12 862 658 Результаты по общинам      За     Против
Достигнут кворум 30%.

«Консультативный и корректирующий» референдум об утверждении Соглашения об ассоциации Украины и Европейского союза состоялся в Нидерландах 6 апреля 2016 года. На референдуме участвующим в голосовании гражданам было предложено ответить на вопрос: «Вы за или против ратификации Соглашения об ассоциации Европейского союза и Украины?».

Референдум организован структурами нидерландских политических партий евроскептиков из Партии свободы и представителей Социалистической партии, которые лидируют в опросах о предстоящих выборах в Парламент Нидерландов.

Референдум является «консультативным» лишь отчасти, согласно Закону Нидерландов о референдуме его полное название — «консультативный и корректирующий». Смысл процедуры референдума заключается в том, что избиратели обязывают правительство или группу депутатов выпустить «корректирующий» законопроект, а затем вынуждают парламент совершить повторное голосование за или против ассоциации с Украиной в рамках такого корректирующего закона. Возможность Нидерландов самостоятельно отменить решение остальных членов Евросоюза связано с тем, что по п.8 Статьи 218 «Договора об функционировании Евросоюза» (часть Лиссабонского договора выполняющего роль Конституции ЕС) имеют право наложения «вето» на ассоциации ЕС с другими странами.

12 апреля 2016 Избирательная комиссия официально объявила итоги голосования как: 61 % — против, 38,21 % — за, 1,69% недействительных бюллетеней. Явка составила 32,28 %, что выше необходимого кворума. Референдум признан состоявшимся, с решением отвергнуть ассоциацию Украины и ЕС. После оглашения итогов референдума более 2/3 депутатов парламента Нидерландов высказались за принятие результатов референдума и сделали попытку принятия Закона об Денонсации Ассоциации. Правительство Нидерландов после долгого политического маневрирования, сначала признало, что шансы на ратификацию "невелики", а затем Марк Рютте на выступлении в Парламенте Нидерландов сообщил, что он думает, что "в конечном итоге мы не ратифицируем соглашение".

Согласно Закону Нидерландов о референдуме и Лиссабонскому договору, ассоциация находится в нератифицированном состоянии до принятия решения парламентом Нидерландов по законопроекту об её судьбе.

Процедуры Закона о консультативном и корректирующем референдуме

Как только по результатам референдума окончательно установлено, что предлагаемый закон [об ассоциации] был им отклонен, то необходимо [тому кто имеет право законодательной инициативы] как можно скорее представить [в парламент] законопроект о денонсации [ассоциации] или об утверждении. Статья 11 Закона об Референдуме Нидерландов

Берт Маан, бывший судья Апелляционного суда Амстердама (высшая судебная местная инстанция), поясняет процедуры закона Нидерландов от 1 июля 2015 года следующим образом:

1. Инициаторы референдума для начала процедуры его организации должны собрать 300 тысяч электронных подписей. Поскольку это было сделано, то процедура считается запущенной.
2. Документ, оспариваемый в ходе референдума (в данном случае Соглашение об ассоциации Украины и Европейского союза), приостанавливает своё действие и находится в нератифицированном состоянии до окончания референдума и повторного вынесения решения парламентом Нидерландов.
3. Правительство Нидерландов официально уведомляет депозитария Соглашения об ассоциации — Генеральный секретариат Совета Европейского союза — что оно не ратифицировано и не действует до окончания процедур референдума и после окончания референдума может быть расторгнуто.
4. Правительство Нидерландов выделяет средства на проведение референдума, выделяя муниципалитетам денежные средства для рекламы самого референдума, а сторонникам и противникам оспариваемого документа — финансовые средства на свои кампании.
5. Референдум считается состоявшимся, если в нём приняло участие не менее 30 % граждан Нидерландов.
6. После завершения референдума и официального утверждения его результатов избирательная комиссия Нидерландов передаёт его результаты в правительство Нидерландов.
7. Согласно Статье 11 Закона о референдуме, если явка на референдуме превысила 30 %, правительство Нидерландов обязано подготовить законопроект для внесения в парламент: «В этом случае правительство должно подать в парламент законопроект либо о денонсации Соглашения с Украиной, либо о его подтверждении» (цитата в приведена переводе источника, но отличается от дословного перевода статьи приведенного в эпиграфе)
8. Парламент, получив законопроект о денонсации ассоциации ЕС и Украины и утвердив его голосованием, вводит бесповоротный отказ от ассоциации, сама ассоциация становится законодательно запрещённой. Закон о денонсации ассоциации обязывает должные лица и граждан предпринять необходимые для этого действия.
9. Если парламент получает от правительства законопроект о подтверждении ассоциации, то парламент, утвердив такой законопроект, преодолевает «вето» референдума и ассоциация вступает в силу.
10. В случае если парламент отказывается принять законопроекты правительства, то ассоциация остается в нератифицированном статусе, но вопрос о ратификации может быть поставлен повторно.
11. Нератифицированный статус ассоциации до её ратификации позволяет выполнять некоторые временные соглашения, но они имеют множество ограничений описанных в следующем разделе.

19 апреля 2016 года все партии Парламента Нидерландов, кроме правящей коалиции PvdA и VVD, по инициативе социалистической партии внесли законопроект об полной денонсации Ассоциации. Правящая коалиция, контролирующая большинство Парламента, проголосовала "против" - 76 голосов, все остальные политические силы Нидерландов, включая про-украинскую D-66, проголосовали за полную денонсацию - 71 голос. Марк Рютте считал, что предлагаемые им доработки Ассоциации убедят евроскептиков поддержать ратификацию, однако поскольку они наносят серьезный ущерб интересам Украины, то согласовать такие изменения текста с Украиной "шансы невелики" Действительно, МИД Украины после требования изменить текст Ассоциации заявил, что не хочет обсуждать изменения, что делает ситуацию патовой. 22 сентября 2016 года Рютте заявил, что по его мнению как главы Правительства Ассоциация не будет ратифицирована.

Возможность или невозможность частичного применения положений Ассоциации

…он [Совет Евросоюза] постановляет единогласно [включая голос Нидерландов], когда соглашение относится к сфере, в отношении которой единогласие требуется для принятия акта Союза, а также применительно к соглашениям об ассоциации [с Украиной и др.]…

— Статья 218 п. 8 Договора о функционировании Евросоюза

C 29 сентября 2014 года соглашение об Ассоциации действует частично согласно п.5 Статьи 218 Договора о функционировании ЕС до конца завершения процедуры ратификации положительным или отрицательным итогом. Как отмечает, Гийом ван дер Лоо само по себе прекращение временного дейтствия ассоциации сложно осуществить, т.к. требуется повторное голосование на Совете ЕС, в то что Марк Рютте закончит процесс ратификации и таким образом прекратит временное соглашение эксперт не верит и думает, что премьер Нидерландов будет "тянуть время" Однако Парламент Нидерландов обязал Марка Рютте не позднее 1 ноября 2016 года вынести решение и его мнение заключается в том, что он скорее всего не ратифицирует соглашение, т.е. наложит на Ассоциацию "вето" на основании п.8 Статьи 218 и ратификационный процесс становится завершенным с отрицательным результатом, поэтому многие эксперты считают, что временное применение части положений Ассоциации Украины с ЕС прекратит свое действие.

Основная предлагаемая юридическая идея «еврооптимистов», если не рассматривать её политические последствия, сводится к тому, чтобы отнести «экономическую часть» к компетенции Еврокомиссии. Но так не сделать с «политической частью», поэтому юристами предлагается её подписать Украине со всеми странами ещё раз на двусторонней основе без Нидерландов.

Утверждение таможенных тарифов квалифицированным большинством на Совете Евросоюза без права «вето» Нидерландов

Говоря о компетенции Еврокомиссии для различных обходных соглашений, следует уточнить права Еврокомиссии из Статьи 31 Договора о функционировании ЕС: «Пошлины общего таможенного тарифа устанавливает Совет по предложению Комиссии». Иными словами, квоты для товаров Украины и пошлины на них Еврокомиссия действительно может сохранить, предложив их утвердить именно как таможенное правило без всякой Ассоциации на Совете Евросоюза, где по этому вопросу решение принимается квалифицированным большинством стран-членов ЕС .

Как отмечают, даже проукраинские эксперты из Радио «Свобода», финансируемого Конгрессом США, такой метод создает юридические коллизии («this option is legally messy»), так как кроме тарифов есть ещё регуляция в области стандартов продукции в транспорте, сельском хозяйстве и др. Еврокомиссия тут не имеет прав «собственной компетенции» и требуется полный процесс утверждения в ЕС, описанный ниже. При этом, если рассмотреть критические замечания к ассоциации от сельхозпроизводителей Нидерландов, требующих запрета продукции украинского животноводства в ЕС, то это требования не в области тарифов, а именно стандартов содержания и лечения животных. Следует отметить, что стандарты ЕС весьма необычны и, даже, экзотичны для украинского производителя. Например, для животноводства включают лоббированные обществами защиты животных требования по «гуманному обращению» с животными, даже предназначенными на убой. Животных нельзя содержать в клетках и т. п. образом «издеваться». Если не будет законодательно введенных послаблений для украинского производителя в области стандартов ЕС к сельхозпродукции, то можно столкнуться с обращением местных производителей в антимонопольные органы ЕС, суды и т. п.

Поэтому глава МВФ Кристин Лагард как ведущий экономический донор Украины о перспективах различных обходных схем сказала, что они «не обнадеживают».

Утверждение внешнеполитических документов на Совете Евросоюза с правом «вето» Нидерландов

Все что в Ассоциации не связано с таможенными тарифами из Статьи 31 может быть заблокировано на Совете Евросоюза прямо во время процедуры подписания, путём наложения «вето» Нидерландами, так как по данным вопросам решения «единогласные» (п.8 ст. 218 Договора о функционировании Европейского Союза). Сторонники креативных юридических схем, такие как профессор Петер ван Элсувехе, считали, что Нидерланды не воспользуются таким правом, так как «вето» по этой процедуре накладывает Правительство, а не Парламент Нидерландов. Однако, как отмечает судья Берт Маан, Правительство Нидерландов при таких результатах Референдума не пойдет против воли своих избирателей, а скорее пойдет против ЕС. Марк Рютте действительно сделал выбор в пользу отказа от ратификации Ассоциации.

Суть поправок к тексту соглашения на которых настаивают Нидерланды

Марк Рютте сразу после референдума прямо заявил об необходимости изменения текста ассоциации.

Эксперты из радио «Свобода» и юристы из еврооптимистов, такие как Петер ван Элсувехе, считают, что процесс решения проблемы будет схож с процессом, который произошёл после ветирования Швейцарией договора о Европейской экономической зоне. Тогда вследствие референдума 1992 года ЕС и Швейцария по сути пересмотрели текст соглашения, убрав из него неприемлемые для Швейцарии положения путём выпуска и повторного утверждения дополнительного протокола («adjusting protocol»), на что ушло 2 года.

7 июня 2016 года авторитетное австрийское издание Die Presse сообщило, что Правительство Рютте добивается следующих измений текста Ассоциации:

1. Включить в текст юридические гарантии, что соглашение не должно гарантировать, что Украина могла бы быть принята в качестве 29 государства-члена ЕС
2. Исключить из текста статьи об военно-техническом сотрудничестве Украины и Евросоюза
3. Включить в текст юридические гарантии, что Украина не будет получать финансирование от Евросоюза

Даниил Кириков считает, что такие требования наиболее вероятны, но скорее всего в них еще будет включены ограничения к безвизовому режиму, который упоминается в нескольких статьях Ассоциации.

Про-украинское издание "Немецкая волна" сделало опрос экспертов по поводу требований Нидерландов по изменению текста соглашения и эксперты такие как Питер Клеппе, подтвердили, что ключевыми требованиями Правительства Рютте является требование прямо записать в текст соглашения, что Украина не вступит в Евросоюз, а также заблокировать политическую часть Ассоциации оставив только торговую. Кроме этого, эксперты выражают сомнения, что ЕС в новых условиях готов на безвизовый режим для Украины.

22 сентября 2016 года Марк Рютте признал, что согласовать поправки с Украиной не удается и Ассоциация не будет ратифирована даже с поправками.

Статьи политической части Ассоциации, наиболее подверженные риску отмены после референдума

Если обобщать оценки экспертов, то наиболее проблематичны к реализации следующие статьи из политической части Ассоциации Украины и ЕС, вне таможенных тарифов устанавливаемых Еврокомиссией:Статьи 5, 460—470. Создание и главное наделение полномочиями органа по всей евроинтеграции Украины — Совета Ассоциации и его комитетов. Все подзаконные акты по евроинтеграции Украины могут быть утверждены только при наличии полномочий у Совета Ассоциации и его комитетов. Данные статьи играют существенную роль, если конечная цель имеется как вступление Украины в Евросоюз, именно Совет Ассоциации должен был бы продвигать все следующие стадии евроинтеграции, используя полученные полномочия для выпуска различных постановлений, которые без указанных статей не имеют законную силу.

Статья 7. Гарантии «территориальной целостности и неприкосновенности границ» Украине от ЕС, с обязательством ЕС включать во все документы Украины и ЕС необходимые действия для этого.

Статья 8. Полномочия Международного уголовного суда на Украине

Статья 10. Военно-техническое сотрудничество Украины и ЕС, включая «военные операции» под руководством ЕС. Также упоминаются «военные каналы» как метод решения конфликтов в Статье 5. В Статье 87 также упоминается, что создание совместных «предприятий» Украины и ЕС происходит, в том числе, для «производства оружия, боеприпасов и материалов военного назначения»

Статья 11. Нераспространение оружия массового уничтожения (ядерного, химического и биологического).

Статья 12. Борьба с наркоманией на Украине.

Статья 16. Правила предоставления убежища гражданам Украины в ЕС.

Статья 17. Трудовые права гомосексуалистов на Украине. В статье речь идет об общих принципах ЕС по отсутствию дискриминации, но именно данная статья стала основанием для введения закона Украины о трудовых правах для гомосексуалистов.

Статья 18. Ограниченная трудовая иммиграция в ЕС: «существующие возможности доступа к занятости для украинских работников».

Статья 19. Правое основание для процесса переговоров по безвизовому режиму. «Стороны должны предпринимать постепенные шаги к безвизовому режиму» (статья включена также в Преамбулу).

Статья 20. Борьба с отмыванием денег на Украине с введением правил ФАТФ под контролем ЕС.

Статья 22. Борьба с коррупцией на Украине. Права Европола на Украине и антикоррупционных органов ООН.

Статья 23. Права Украины по объявлению какой-либо группы людей террористами и инициализация связанных с этим процедур в ЕС.

Статья 24. Судебная реформа и приведение законодательства в соответствие с Евросоюзом по требованиям «Гаагской конференции по международному частному праву»

Еврокомиссия 10 апреля 2016 года заявила, что внесет в Совет Евросоюза предложение проголосовать за безвизовый режим для туристов по Украине (вероятно не включая права трудовой иммиграции и убежища из Статей 16 и 18 ассоциации, а только как поправка к Шенгенскому соглашению). Однако голосование было отложено в связи с позицией не только Нидерландов, но и Франции, Германии и Италии требующих пересмотра условий безвизового режима в части его быстрой автоматической отмены, если под видом туристов из Украины начнут прибывать нелегальные трудовые иммигранты. Газета "Немецкая Волна" после решения на Референдуме об выходе Великобритании из Евросоюза отметила, что введение безвизового режима после BREXIT выглядит маловероятным, т.к. это дает дополнительные аргументы евроскептикам, которые уже добиваются столь впечатляющих успехов, также по источникам газеты многие немецкие политики начали увязывать введение безвизового режима и исполнением Минских соглашений Украиной.

Эксперты "Wall Street Journal" подтвердили, что Нидерланды имеют право «вето» на безвизовый режим Украине. Более того, именно правительство Рютте воспользовалось уже правом «вето» дважды заблокировав безвизовый режим в рамках Шенгенского соглашения Болгарию и Румынию, несмотря даже на членство этих стран в ЕС

Политические последствия референдума для Украины

На что действительно повлиял вчерашний референдум, так это на теоретическую возможность, что Украина когда-либо может войти в ЕС. После голландского голосования это стало практически невозможно.

— Игнасио Малина, Королевский Институт Испании

По мнению Игнасио Малины из Королевского Института Испании, изменился «план максимум» евроинтеграции Украины. Если ранее в Евросоюзе при поддержке Польши, Эстонии, Латвии и Литвы лоббировалось хотя бы гипотетическое членство Украины в ЕС, то теперь задача Украины получить хотя бы большую часть прав от Ассоциации. Перспективу членства Украины в ЕС эксперт считает теперь совсем невероятным, вероятно исходя из того, что для вступления в ЕС снова потребуется согласие Нидерландов, но с таким волеизъявлением граждан это практически невозможно. Леонид Бершидский в своей статье под редакцией Bloomberg отмечает, что теперь все более очевидной становится различие между заявлениями Петра Порошенко, что ассоциация является шагом к членстве в ЕС и реальностью, когда «бюрократы» Еврокомиссии не признают таких амбиций.

Фред Уэйр отмечает, что удар по рейтингам текущих политических элит Украины будет связан даже не с конкретными юридическими действиями по замене Ассоциации на другие соглашения, а с тем, что референдум «нанёс мощный удар по моральному духу тех украинцев, которые поддержали революцию Майдана, поскольку в этом результате они увидят важный „выбор Европы“ в отношении их страны». Масштаб разочарования электората в Украине «в выборе Европы» позволяют понять социологические опросы GfK, которые показывают, что подавляющее большинство украинцев ожидали, что европейцы их поддержат на референдуме.

	Запад Украины	Киев и Север Украины	Центральная Украина	Юго-Восток Украины (без Крыма и Донбасса)
Является ли Ассоциация с ЕС верным выбором?	80 %	75 %	64 %	45 %
Хотели бы Вы, чтобы Нидерланды сказали «Да» Ассоциации с ЕС?	83 %	81 %	73 %	57 %
Поможет ли Ассоциация с ЕС Украине победить коррупцию и построить демократию?	76 %	62 %	40 %	22 %

Аналитики Statfor после опубликования предварительных итогов Референдума выпустили заключение, что Украина политически дестабилизирована. Аналитики предсказывают отставку кабинета министров во главе с Арсением Яценюком и создание нового формата коалиции в Раде, но не считают, что политический кризис приведёт к досрочным выборам в Раду в 2016 году. 10 апреля Арсений Яценюк действительно объявил об отставке своего правительства.

Позиция парламента Нидерландов по принятию результатов референдума

При рассмотрении возможности расторжения Ассоциации по итогам референдума следует учитывать, что конечное решение находится в исключительной компетенции парламента Нидерландов. Правительство выбирает только форму законопроекта. Однако ключевой является позиция именно депутатов парламента, а не правительства, как недостоверно пишут многие издания, в том числе Deutsche Welle.

Представители партий, которые контролируют большинство мест в парламенте Нидерландов, уже высказались за принятие результатов референдума, каким бы он ни был, не определились с позицией только VVD и D-66, имеющие около 30 % голосов в парламенте, что в целом предопределяет итоги повторного голосования. Социологи для ответа на вопрос, как будут голосовать парламентарии, проводили исследования сторонников и противников Ассоциации внутри разных партий.. Дело в том, что в 2017 году состоятся выборы в новый парламент Нидерландов и политические партии не могут проигнорировать мнение своих избирателей, так как это грозит им потерей рейтинга (см. основную статью по рейтингам партий перед Выборами в Парламент Нидерландов в 2017 году)Исходя из указанной логики, сложилась политическая традиция Нидерландов, где в целом является не принятым идти против «воли народа», даже если парламент ранее проголосовал за какое-то решение, так как сказывается на результатах следующих выборов. Так, несмотря на ратификацию парламентом Нидерландов Конституции Евросоюза в 2005 году, в ходе референдума решение Парламента было отменено. Влиятельный английский журнал «Экономист», который предсказал, что ассоциация будет провалена на референдуме, тогда же отметил, что правительству Нидерландов придётся исполнить волю избирателей, несмотря на формально рекомендательный характер Референдума. Авторитетная американская газета "The Wall Street Journal" пишет, что в случае отказа от принятия результатов референдума правительство Нидерландов может столкнуться с массовыми акциями протеста голландцев, что накануне выборов в парламент Нидерландов грозит большими неприятностями.

Суть аргументов сторонников и противников Ассоциации ЕС и Украины

Аргументы противников Ассоциации Украины и ЕС

Практически все основные аргументы евроскептиков были распространены с сайта GeenStijl, при этом оригинальные источники заявлений иногда не совпадали с местом наиболее широкой публикации. При этом, как повлияли аргументы евроскептиков на мнение граждан Нидерландов, приводят опросы (можно было выбрать больше одного варианта).

59 % — я не верю Украине, в частности из-за того, что там много коррупции;

34 % — соглашение станет шагом к членству Украины в ЕС;

31 % — я не разделяю европейские ценности;

30 % — соглашение невыгодно экономике Нидерландов;

26 % — соглашение повредит отношениям Нидерландов и России;

23 % — я являюсь противником Евросоюза;

19 % — из-за катастрофы авиалайнера MH17;

13 % — соглашение повредит отношениям Украины и России;

Несогласие сельскохозяйственных производителей Нидерландов с продукцией из Украины

Союз сельскохозяйственных производителей Нидерландов (DDB) выпустил пресс-релиз, в котором призывает граждан Нидерландов проголосовать за расторжение Ассоциации с Украиной, так как считает, что украинские сельхозпроизводители выпускают опасную для здоровья голландцев продукцию из-за применения запрещенных в ЕС гормонов и антибиотиков, а также из-за антисанитарных условий содержания животных, что привело к эпидемии сальмонеллы на Украине. Поскольку низкая цена сельхозпродукции Украины, по мнению DDB, определяется именно экстремальной экономией на средствах лечения и содержания животных, то DDB призывает расторгнуть торговое соглашение и по мотиву «недобросовестной конкуренции». При этом сами сельхозпроизводители Украины считают выданные им квоты ЕС несерьезными и обманом со стороны ЕС.

Несогласие с наличием наемников США и детского труда на Украине

За день до Референдума Общество защиты животных Нидерландов, представленное в Парламенте партией «Partij Voor de Dieren», опубликовало заявление с 10 тезисами с призывом к гражданам Нидерландов голосовать против на Референдуме. Общество защиты животных Нидерландов в своем пресс-релизе отмечает, что на Украине даже неизвестно, что в ЕС законодательно запрещено жестокое обращение с животными, в том числе в животноводстве, используются запрещенные в ЕС пытки животных на «Мироновском Хлебопродукте». Общество защиты животных указывает, что на Украине используется труд детей и подростков в сельском хозяйстве, что также запрещено Законами ЕС. Общество защиты животных протестует против наличия наемников из США, участвующих в вооруженном конфликте на Украине в составе мотострелковых частей ВСУ, так как считает это опосредованным вовлечением НАТО в военный конфликт с Россией. По использованию наемников США в вооруженном конфликте на Украине Общество защиты животных ссылается на «вызывающее» признание Пентагона, опубликованное на его официальном сайте.

Аргументы евроскептиков в публикациях GeenStijl

Общий лейтмотив публикаций GeenStijl:

• Украина — тотально коррумпированная страна с процветающим воровством, что несовместимо с европейскими ценностями и обычаями.
• Потребуются огромные деньги налогоплательщиков Нидерландов (93 млрд евро), чтобы насытить аппетиты украинских олигархов
• Весьма вероятно, что Боинг 777 был сбит в ходе провокации, устроенной Украиной
• Сразу же после открытия безвизового режима в Нидерланды под видом туристов хлынут безработные Украинцы, которые, как и беженцы из Сирии, начнут просить убежища и пособий

Для доказательства вопиющей коррупции и воровства на Украине GeenStijl раскрыло и опубликовало материалы уголовного дела по причастности активистов Евромайдана и командиров батальонов Национальной гвардии Украины к хищению культурных ценностей из Нидерландов. Другой пример антикоррупционной риторики — это опубликование документов об отмывании денег через офшоры Петром Порошенко.

Хотя Соглашение об ассоциации Украины с Европейским союзом не подразумевает вступления Украины в ЕС, журналисты активно используют недостоверные заявления украинских политиков, которые делаются в украинских СМИ, что это именно вступление в ЕС и поэтому налогоплательщики Нидерландов должны будут оказывать экономическую помощь Украине.

Журналисты GeenStijl настаивают на виновности Украины в резонансной катастрофе Boeing 777 в Донецкой области, в которой в июле 2014 года погибли 192 гражданина Нидерландов. Основная их версия, вокруг которой они сплотили «евроскептиков», что самолеты ВВС Украины регулярно использовали гражданские авиалайнеры над Донбассом в качестве «живого щита» — украинское командование, по их утверждению, рассчитывало, что может выполнять бомбардировки ДНР и ЛНР без ответного огня ПВО повстанцев, рассчитывая, что последние видят на своих радарах наличие в небе над штурмовиками ВВС Украины гражданские самолеты — а потому, утверждают журналисты, и не закрыла авиапространство согласно правилам ICAO. Поскольку такие опасные маневры украинского штурмовика по использованию Boeing 777 как «щита из людей» могли бы доказать данные радаров радиолокационных служб Украины, то GeenStijl утверждает, что Украина при активном пособничестве комиссии по расследованию предпринимает меры для сокрытия из отчета указанных доказательств. С помощью указанной версии, которую западные СМИ оценивают как «конспирологическую» По опросам общественного мнения Нидерландов 19% голландцев сочли такие доводы не только убедительными, но и назвали главной причиной своего голосования против ассоциации с Украиной.

На сайте указывается, что для Нидерландов рынок Украины не представляет никакой существенной экономической ценности, несмотря на 40 миллионов покупателей, так как он меньше по покупательной способности, чем несколько сельских областей Нидерландов, по той причине, что украинцы имеют доход всего 175 евро в месяц и рынок Украины в целом контролируется коррумпированными олигархами и является все равно закрытым

Сайт высказывают опасения насчет безвизового режима Украины с ЕС, так как, по мнению GeenStijl, человек доходами 175 евро, очевидно, будет просить убежище в Нидерландах, чтобы получить пособие в 3450 евро за счет налогоплательщиков ЕС

Позиция социалистической партии Нидерландов

От имени социалистической партии Нидерландов выступал главным образом её представитель в нижней палате парламента с 1998 года Гарри ван Боммель. Солидаризируясь с аргументами евроскептиков, депутат выдвигал дополнительные аргументы против договора об евроассоциации, утверждая, что эта сделка носит неолиберальный характер и выражает интересы транснациональных корпораций, приведёт к приватизации украинских государственных корпораций и либерализации украинского рынка в условиях запрета государственной помощи местным производителям. По его мнению, финансирование Джорджем Соросом агитации за евроассоциацию продиктовано надеждой на захват украинского рынка с 45 миллионами потребителей.

Аргументы за Ассоциацию ЕС с Украиной

Основные аргументы еврооптимистов озвучил премьер-министра Нидерландов Марк Рютте, который утверждал, что Ассоциация Украины с ЕС «никогда» не превратится в членство Украины в ЕС, а также что рынок из 40 миллионов покупателей важен для Нидерландов.

Существенная часть еврооптимистов также выдвигала аргумент, что необходимо помочь Украине, так как без помощи ЕС, в том числе финансовой, Путин установит над ней контроль.

Отношение всех граждан Нидерландов к Ассоциации Украины и ЕС

Все профессиональные опросы общественного мнения показывают, что результаты голосования отражают общий настрой граждан Нидерландов, где порядка 60 % против Ассоциации, если исключить около 10—12 % не имеющих мнения по её поводу.

Даты проведения	За	Против	Не определились	Явка и состояние кворума	Количество опрошенных	Интервьюеры
31 марта — 1 апреля 2016	25 %	40 %	13 % не решили, 11 % скорее поддерживают, 12 % скорее против	—	27 253	EenVandaag
—	37 %	51 %	12 %	35 %	—	TNS Nipo
23—30 марта 2016	36 %	54 %	10 %	32 %	—	TNS Nipo
20 марта 2016	13,8 %	70,6 %	28 % скорее да, 11 % скорее нет, 12 не определились	43 %	294	Про укр. партия D-66
25—28 марта 2016	36 %	47 %	18 %	43 %	2382	I&O Research
13—20 марта 2016	40 %	60 %	—	24 %	3000+	Peil.nl
4—7 марта 2016	33 %	44 %	23 %	37 %	2510	I&O Research
21—25 февраля 2016	19 %	30 %	22 % не решили, 14 % скорее поддерживают, 15 % скорее против	—	29 650	EenVandaag
17—22 февраля 2016	23 %	27 %	34 %	21 %	1007	TNS Nipo
29 января — 8 февраля 2016	32 %	38 %	30 %	32 %	2388	I&O Research
1—7 февраля 2016	40 %	60 %	—	26 %	3000+	Peil.nl
12—21 января 2016	31 %	38 %	31 %	34 %	2550	I&O Research
18—28 декабря 2015	13 %	51 %	13 % скорее поддерживают, 23 % скорее против	53 %	27 151	EenVandaag
3—20 декабря 2015	25 %	41 %	34 %	28 %	3490	I&O Research

Ссылки

• [rg.ru/2016/03/10/iunker-predlozhil-vernut-ukrainu-v-istoricheskoe-spletenie-s-rossiej.html Юнкер предложил вернуть Украину в историческое сплетение с Россией]
• [www.cikrf.ru/news/relevant/2016/03/22/01.html Референдум в Нидерландах: воля народа или административное давление]
• [m.dw.com/ru/8-%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BE%D0%B2-%D0%BE-%D1%80%D0%B5%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%83%D0%BC%D0%B5-%D0%B2-%D0%BD%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%85-%D0%BE%D0%B1-%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8-%D1%83%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BD%D1%8B/a-19162499?maca=rus-yandex_new_politics_mm-9641-xml 8 фактов о референдуме в Нидерландах об евроассоциации Украины]

Отрывок, характеризующий Референдум в Нидерландах об ассоциации Украины и Европейского союза

Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.