Реформатский, Сергей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Николаевич Реформатский
Дата рождения:

1 апреля 1860(1860-04-01)

Место рождения:

село Борисоглебское, Юрьевецкий уезд, Костромская губерния

Дата смерти:

27 декабря 1934(1934-12-27) (74 года)

Место смерти:

город Москва

Страна:

Россия

Научная сфера:

Металлоорганический синтез

Место работы:

Киевский университет Св. Владимира

Альма-матер:

Казанский университет

Научный руководитель:

А. М. Зайцев, В. Мейер, В. Ф. Оствальд

Известные ученики:

Я. И. Михайленко, В. Яворский, Е. Гришкевич-Трохимовский, М. Л. Жданович

Известен как:

Открыватель способа синтеза β-оксикислот

Серге́й Никола́евич Реформа́тский — (20 марта (1 апреля1860, село Борисоглебское Костромской губернии (ныне Ивановской области) — 27 декабря 1934, Москва) — русский советский химик-орга́ник. Сферой научных интересов являлся металлоорганический синтез. Член-корреспондент Академии наук СССР (1928).





Биография

Родился в селе Борисоглебское (в настоящее время село Обжериха) Костромской губернии (в настоящее время Ивановская область) в семье священника. Как и его отец окончил Костромскую духовную семинарию (в 1878 г). Поступил на естественное отделение физико-математического факультета Казанского университета. Будучи студентом работал в лаборатории А. М. Зайцева. В 1882 г. окончил университет с золотой медалью и степенью кандидата. Дипломной работой стало «Исследование углеводорода С10Н18, получаемого из аллилдипропилкарбинола».

В период 18821889 работал в альма-матер. С 1882 г. — хранитель музея лаборатории А. М. Зайцева. В 1889 г. С. Н. Реформатский защитил диссертацию по теме «Предельные многоатомные алкоголи» на степень магистра.

Продолжил образование под руководством В. Мейера в Геттингене и Гейдельберге, и В. Ф. Оствальда в Лейпцигском университете (18891890). Работа за границей была посвящена в основном докторской диссертации на собственную тему в направлении исследований Бутлерова — Зайцева, касающихся способа синтеза третичных спиртов.

В 1887 г. открыл способ получения β-оксикислот взаимодействием сложных эфиров α-галогензамещённых карбоновых кислот и альдегидов в присутствии цинка. Способ впоследствии получил название реакции Реформатского. На основе реакции впоследствии были получены β-кетокислоты и непредельные органические соединения. Реакция была положена в основу искусственного синтеза витамина А и его производных. Даже после открытия в 1900 г. Гриньяром более удобного метода получения органических соединений, ранее получаемых по методу Бутлерова, метод Реформатского сохраняет своё значение до сих пор. В современной химической литературе описываются случаи синтезов органических соединений (в том числе витаминов и гормонов), для которых реакция Гриньяра не давала положительных результатов, а реакция Реформатского, напротив, давала искомые соединения.

В 1889 г. публикует серию научных работ в области получения многоатомных спиртов.

После возвращения из зарубежной командировки С. Н. Реформатский при Варшавском университете блестяще защитил в 1890 г. докторскую диссертацию на тему «Действие смеси цинка и монохлоруксусного эфира на кетоны и альдегиды».

С 1891 избран профессором Киевского университета. С этого же года — профессор Киевских высших женских курсов.

В 1892 г. возглавил кафедру органической химии химической лаборатории Киевского университета, изучил восстановление третичных спиртов до углеводородов.

В 19311934 провёл исследования в области получения натурального каучука из растений.

Дважды избирался председателем физико-химического общества Киевского университета (1910—1916 и 1920—1933).

С. Н. Реформатский — родоначальник киевской школы химиков-органиков. Среди его учеников: Я. И. Михайленко, В. Яворский, Е. Гришкевич-Трохимовский, М. Л. Жданович.

Является автором учебника «Начальный курс органической химии» (с 1893 выдержал 17 изданий).

Интересный факт

С. Н. Реформатский был одним из секундантов на дуэли двух известных профессоров Киевского университета — терапевта В. П. Образцова и патофизиолога В. К. Линдемана. Их ссора возникла из-за супруги Линдемана, в которую влюбился коллега. Вызов произошёл на заседании совета университета, что исключало возможность полюбовного разрешения ссоры. В связи с тем, что Образцов не был стрелком, а Линдеман слыл хорошим охотником, результат поединка не вызывал сомнений. Сложившейся ситуацией были озадачены на только друзья и коллеги, но и генерал-губернатор, поскольку речь шла о возможном скандале — гибели крупнейшего терапевта страны. Считается, что находчивость друзей позволила обойтись без жертв. Расстояние между стрелявшими (по правилам — не менее 15 шагов) мерил секундант Образцова — Реформатский, который из-за своего роста (215 см) широко шагал, что позволило почти вдвое увеличить дистанцию. Секундант Линдемана, в свою очередь, заменил пули пыжами[1].

Напишите отзыв о статье "Реформатский, Сергей Николаевич"

Примечания

  1. Евграшина М. [fakty.ua/64660-chtoby-vo-vremya-poedinka-pulyu-pucshennuyu-v-serdce-nichto-ne-ostanovilo-duelyantam-zaprecshalos-nadevat-krahmalnye-rubahi Не продырявить друг друга двум светилам науки помогли секунданты] / «Факты и комментарии». — 26.10.2004

Ссылки

  1. Выдающиеся химики мира: Биографический справочник/Волков В. А., Вонский Е. В., Кузнецова Г. И. — М.: Высшая школа, 1991 ISBN 5-06-001568-8
  2. Очерки по истории органической химии в Киевском университете, Киев, 1954
  3. [www.petergen.com/bovkalo/duhov/kossem.html Выпускники Костромской духовной семинарии]

Отрывок, характеризующий Реформатский, Сергей Николаевич

– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.