Реформация в Венгрии
| Реформация
|
|
Движения и деноминации
Ключевые события
|
Реформация в Венгрии — религиозное и общественно-политическое течение, зародившееся в Венгрии в двадцатых годах XVI века. Причинами, спровоцировавшими реформацию стали раздробленность государства, огромное влияние католической церкви на государственный аппарат, тесные связи высших католических священников с Габсбургами, возможность освобождения от церковных податей и налогов.
Содержание
Предпосылки
Церковь в Венгерском королевстве всегда занимала привилегированное положение. Высшие церковные чины входили в состав государственного совета и даже возглавляли придворную канцелярию, а также имели значительное представительство в верхней палате государственного собрания. Помимо этого в распоряжении церкви были большие земельные наделы, население облагалось многочисленными налогами и повинностями. Именно поэтому распространение учения Лютера нашло многочисленные отклики среди крестьянства, горожан и мелких дворян.
Лютеранские идеи проникли в Венгрию вскоре после того, как Мартин Лютер прибил свои «95 тезисов» к воротам Дворцовой церкви Виттенберга в 1517 г. Его привезли с собой германские торговцы, поэтому сначала она распространялось именно среди немецкого населения Венгрии. Следующими «вестниками Реформации» стали студенты, обучавшиеся в Виттенберге и других городах Германии.
Поначалу венгерское дворянство видело в лютеранском течении только опасность. И без того раздробленная завоевателями страна могла быть окончательна развалена внутренними религиозными войнами. В 1521 году даже был издан Вормсский эдикт, объявивший Мартина Лютера преступником. Издание и распространение его трудов было под запретом.
Начало
Раздробленностью государства и воспользовались первые протестантские проповедники. Они ездили по оккупированным турками территориям и распространяли реформатские идеи среди обычного городского населения. Населенные пункты, которые присоединялись к течению, сразу же перестраивали свои церкви: из них выносились статуи и картины, а священникам было предложено либо присоединится к Реформации либо покидать приходы, где их места тут же занимали лютеранские пасторы.
В городах Реформация получила особую поддержку у мелких дворян и торговцев. Реформационные течения не ограничивали их классовые права и предоставляли большие свободы для неклерикальных сословий. Феодалы использовали Реформацию для захвата церковных земель. Новое учение в обязательном порядке навязывалось крепостным, что искусственно создавало большее количество перешедших на другую сторону.[1]
В 1526 году Венгрия терпит поражение от Османской империи в Битве при Мохаче. В 1541 году турки завоевывают Буду и страну делят на три части: северо-запад отошел Габсбургам, центральная часть – Османской империи, Трансильвания осталась более или менее независимой, но и она попала в вассальную зависимость от османов..[2] Это и стало основой для укрепления протестантских идей. На оккупированных турками территориях протестантство получает наибольшее распространение, потому что это выгодно Османской империи: раздробленная религиозными противоречиями Венгрия не сможет сопротивляться.
Течения
Самым первым в Венгрию попало лютеранство. Однако большого распространения оно не получило – его считали «немецкой религией», поэтому относились к нему с подозрением. В 1545 году в г. Ардуде был проведен Синод, на котором венгерские лютеране приняли основные постулаты своей церкви.
Среди низших слоев населения распространился анабаптизм. В нём господствовали идеи социального равенства, братства и вечного мира, которое бог должен принести на землю (то есть отрицалась идея народной революции). Одной из ветвей стал унитаризм. Его последователи отрицали многие догматы, например Божественную троицу, и утверждали единого бога.
Самое большое распространение получило швейцарское направление кальвинизма. И хотя он не до конца отражал интересы всех слоев населения, желавших падения католической церкви, в 1567 году в Ченгере состоялся Синод, на котором утвердили основные догматы течения. Основателем кальвинистского движения в Венгрии можно считать Матьяша Биро. Но основополагающим для кальвинисткого течения в Венгрии стал Дебреценский синод, который принял Второе Гельветское исповедание как основное вероисповедание церкви.[3]
Итог Реформации в Венгрии
Беспрепятственное распространение реформатских учений на оккупированных Османской империей территориях привело к тому, что к концу XVI в. 95% венгров были протестантами, в основном кальвинистами. Только на территориях, подконтрольных Габсбургам, процесс был остановлен жесткими контрреформационными мерами. Однако в 1568 году в Трансильвании (эпицентру протестантства, кальвинизма в частности, в Венгрии) была принят Закон о веротерпимости, который признавал за каждым право на выбор вероисповедания, которых признавалось четыре: Римская католическая церковь, Лютеранство, Кальвинизм, Унитаризм. После восстания Иштвана Бочкаи в 1604-1606 гг. австрийские власти вынуждены были дать на своей части Венгрии послабления для протестантов. Стали организовываться первые кальвинистские церкви. После 1606 г. протестантам стало дозволяться назначать собственных епископов и суперинтендентов. [4]
Протестантские движения подхлестнули развитие культуры в стране. Стали открываться школы и университеты, в частности в 1538 году был основан Дебреценский университет, на сегодняшний день один из старейших и лучших университетов Европы. В 1590 г. Кароли Гаспар впервые перевел на венгерский язык Библию, а в 1606 г. Албертом Сенси Молнаром на венгерский были переведены Псалтырь и Катехизис. Три эти книги до сих пор используют в современном богослужении.[5]
Контрреформация и возвращение к католицизму
Борьба с реформатскими течениями на территориях, контролируемых Австрией, не прекращалась с самого начала их появления. Во время правления императора Рудольфа II стали применять репрессии и другие жесткие методы борьбы с «ересью». Реставрация католической веры в австрийских владениях велась при поддержке иезуитского ордена. Начались массовые судебные преследования протестантов.
В тридцатых годах XVII в. борьбу с реформатами возглавил архиепископ эстергомский Петер Пазмань (1616–1637). Под его влиянием многие крупные землевладельцы снова стали католиками. Вместе с собой они были обязаны вернуть к «истинной вере» всех своих дворовых и крестьян. Стали открываться многочисленные иезуитские школы, в которых прививали исключительно католические догматы с нетерпимостью ко всем протестантским течениям.[1]
Одной из основных вех контрреформации в Венгрии стал «Кровавый суд в Пожони» в 1673 году. Перед имперским судом предстали более 400 протестантских священников. Их обвинили в государственной измене и предложили либо стать католиками, либо покинуть страну навсегда. Некоторые из них согласились на один из этих вариантов, но особо верная группа отказалась отрекаться от своих убеждений и от своей страны. Они были осуждены, лишены санов и отправлены на галеры.
Конец XVII – начало XVIII вв. прошли под жестким контролем протестантизма со стороны Габсбургов, особенно после того, как турков вытеснили с территории Венгрии. Имперские указы ограничивали права венгерских протестантов практически во всех областях жизни. В 1731 году «Resolutio Carolina» – антипротестантский акт, изданный Карлом VI, установил следующие правила для протестантов:
- публичные протестантские службы могли проводиться только в западных регионах страны, на остальных территориях – только закрытые частные службы.
- протестантам запрещались публичные собрания.
- протестантские священники должны были проживать только на специально оговоренных территориях.
- браки между протестантами подлежали контролю со стороны местного католического епископа.
- смешанные браки между протестантами католиками проводились только по католическому обряду и дети воспитывались в католической вере.
В 1781 году Эдикт толерантности сделал значительные послабления для протестантов. Отправление протестантской службы публично разрешалось в местностях, где жило не менее 100 протестантских семей. Протестантов освободили от обязанности отмечать католические праздники. Также были внесены изменения в брачные отношения. Протестанские браки теперь контролировали местные суды, а дети, рожденные в смешаном браке должны были быть католиками только если это была вера их отца. [6]
В результате такой политики во время правлений Карла VI и его дочери Марии Терезии протестанты подвергались гонениям. Приток католических эмигрантов из Германии и жесткие государственные и административные меры привели к тому, что к началу XIX в. число католиков в Венгрии в два с половиной раза превышало число протестантов.[7]
См. также
Венгерская реформатская церковь
Напишите отзыв о статье "Реформация в Венгрии"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.e-reading-lib.com/chapter.php/148424/125/Skazkin_-_Istoriya_Srednih_vekov._Tom_2.html Сказкин Сергей. История Средних веков. Том 2. Реформационное движение в Венгрии]
- ↑ [www.reformatus.hu/mutat/6823/ History of the RCH] The New "German Religion" – Reformation in the 16th Century
- ↑ [www.reformatus.hu/mutat/6823/ History of the RCH] Institutional Foundations – Calvinism and Culture
- ↑ [www.scribd.com/doc/30823117/Slavyane-evrop-istorii-0 Франтишек Дворник. Славяне в европейской истории и цивилизации, 2001.]с.488
- ↑ [www.hierarchy.religare.ru/h-refpresb-hung.html Иерархия литургических церквей: Реформатская церковь в Венгрии]
- ↑ Blitz, C. Rudolph. The Religious Reforms of Joseph II (1780-1790) and their Economic Significance.Pg.585
- ↑ [www.reformatus.hu/mutat/6823/ History of the RCH] The Habsburg Rule – Aggressive Counter-Reformation and Re-Catholicisation in the 17th Century
Ссылки
- [www.reformatus.hu/ Официальный сайт Венгерской реформатской церкви (венг.)]
Отрывок, характеризующий Реформация в Венгрии
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
